Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15 (СИ) - Батчер Джим (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
Беда заключалась отчасти еще и в том, что Морган воскрешал в моей памяти слишком много событий моей юности. Тех дней, когда я начал обучаться волшебству, когда мой наставник начал склонять меня к Черной Магии, а когда это ему не удалось, попытался меня убить. Вышло наоборот: это я его убил — по чистому везению, но все же убил, и сделал это с помощью волшебства. Тем самым я нарушил Первый Закон Магии: «Не убий». Приговор за такое преступление бывает только один, и карающий меч всегда наготове.
В тот раз Белый Совет не вынес такого приговора: согласно обычаям, чародей имеет право прибегнуть к смертоносным заклинаниям в случае, если защищает свою жизнь, или кого-то другого, неспособного себя защитить. Мое заявление, что на меня напали первыми, опровергнуть было некому: не трупу же моего бывшего наставника. Поэтому мне определили испытательный срок. Одно прегрешение, и меня вычеркивают. Нашлись чародеи, считавшие этот вердикт вопиющей несправедливостью (я тоже придерживался этой точки зрения, но мой голос не считался), но нашлись и такие, кто настаивал на моей казни без учета смягчающих обстоятельств. Морган относился к числу последних. Такое уж мое везение.
В общем, мысль о Белом Совете меня мало ободряла. Подумав, я пришел к выводу, что их подозрения вполне можно понять. Видит Бог, я был занозой у них в заднице, занимаясь своим ремеслом открыто — а ведь это не в традициях нашего искусства. В Совете наверняка хватало людей, желавших моей смерти. Черт, пора вести себя осмотрительнее.
Возвращаясь в Чикаго, мне пришлось опустить оба окна моего Жучка, чтобы не уснуть. Я устал как собака, но мысли мои продолжали вертеться как белка в колесе — быстро-быстро, и все без толка.
От иронии происходящего мне становилось совсем кисло. Белый Совет подозревает в убийствах меня, и если других подозреваемых не найдется, мне не жить. Таким образом, дело, которое расследовала Мёрфи, приобретало для меня особую важность. Но продвинуть его я мог, только поняв, каким заклинанием пользовался убийца, а узнать это я мог только опытным путем, что само по себе уже могло обеспечить мне смертный приговор. Уловка двадцать два. Относись я к Моргановым интеллектуальным способностям хоть с минимальным уважением, я заподозрил бы, что он сам убил этих несчастных, чтобы возложить вину на меня.
Впрочем, это вряд ли. Морган мог изворачиваться и даже кроить закон под себя, добиваясь правосудия — в том виде, в каком он его понимал, конечно — но грубо нарушать его не осмелился бы. Но, если не Морган — кто мог это сделать? Не так уж много в мире людей, обладающих силой, способной привести в действие такие чары. Если, конечно, в квазифизических законах, которым подчиняется магия, не обнаружится такой, согласно которому взорвать сердце проще, чем любой другой предмет; а этого я не узнаю, если только не проведу запретного эксперимента.
Бьянка должна была знать больше о том, кто мог бы проделать это — кто, как не она. Я так и так собирался переговорить с вампиршей, но визит Моргана сделал этот разговор жизненно необходимым. Черт, Мёрфи будет не в восторге от такого направления моих поисков. Более того, поскольку дела Белого Совета должны храниться в тайне от всех непосвященных, я не смогу объяснить ей, зачем делаю это. Час от часу не легче.
Знаете, порой мне кажется, что Тот, наверху, очень меня не любит.
Глава 8
Домой я добрался только в третьем часу ночи. Часы в Жучке не шли (а как же еще), но я довольно точно определял время по звездам. Я ощущал себя выжатым лимоном с нервами, натянутыми туже гитарных струн.
Я сильно сомневался в том, что мне удастся уснуть, поэтому решил развеяться, занявшись ненадолго алхимией.
Мне иногда жаль, что у меня нет какого-нибудь почтенного, приемлемого обществом хобби, которым я мог бы заниматься в часы вроде этого. Ну там, пилить на скрипке (или это у него был там альт?), как Шерлок Холмс, или фигачить по клавишам духового органа как в Диснеевской версии «Капитана Немо». Увы, я ничем таким не занимаюсь. Наверное, меня можно сравнить с чародейским аналогом классических компьютерных фанатов. В свободное время я занимаюсь магией — то так, то этак, и меня это вполне устраивает. Черт, надо, надо рано или поздно начать жить как положено нормальному человеку.
Я живу в полуподвале большого старого дома, в который напихано полным-полно квартир. Зато полуподвал, а вместе с ним и подвал полностью мои, что весьма удобно. Я единственный жилец целых двух этажей, и плачу за них меньше, чем те, окна которых целиком расположены выше уровня земли.
Дом полон шорохов, скрипов и вздохов — это время и те, кто жил в нем раньше, оставили воспоминания о себе в кирпиче и дереве. Всю ночь я слышу эти звуки, доносящиеся ко мне со всех сторон. Это старый дом, но он поет в темноте. Поет — значит, живет. Это мой дом.
Мистер уже ждал меня на нижней площадке лестницы, ведущей в мои апартаменты. Мистер — это огромный серый кот. Не большой, а именно огромный. Я знаю собак, уступающих ему ростом. Веса в нем больше тридцати фунтов, и ни капли лишнего жира. Я так думаю, наверное, отцом его была рысь, или пума, или кто-нибудь в этом роде. Я нашел его в мусорном баке три года назад. Тогда это был мяукающий котенок с хвостом, оторванным собакой или машиной — не знаю, кем именно, но Мистер терпеть не может ни тех, ни других, и при виде их либо исчезает, либо, напротив, нападает без предупреждения.
На протяжении нескольких следующих месяцев Мистер восстановил душевное равновесие. Более того, он проникся убеждением того, что именно он является законным жильцом этой квартиры, а я — иждивенец, которого он из милости пускает пожить на его жилплощади. В описываемый момент он посмотрел на меня и недовольно мяукнул.
— Я думал, ты еще на свидании, — сказал я.
Он подошел ко мне и игриво потерся плечом о мое колено. Я пошатнулся, схватился за стену, чтобы не упасть, и отпер дверь. Мистер вошел первым, как будто по-другому быть не могло.
Моя квартира состоит из гостиной — не слишком просторной комнаты с кухонной нишей в углу и большим камином у стены. Через дверь в противоположной стене можно попасть в другую комнату, мою спальню и ванную, а через люк в полу — в подвал, где я устроил свою лабораторию. В гостиной полно барахла: весь пол застелен коврами, стены увешаны гобеленами, все горизонтальные поверхности заставлены побрякушками, а на до предела забитых книжных полках я когда-нибудь обязательно наведу порядок.
Мистер направился прямиком к своему месту у камина и потребовал тепла. Я послушно растопил камин и зажег керосиновую лампу. Ну да, у меня есть и электричество, и все такое, но все это так часто отказывает, что я не вижу смысла включать его. Да и с газовым отоплением я предпочитаю не рисковать. Я предпочитаю иметь дело с простыми вещами вроде камина, свечей и керосиновых ламп. Плита у меня тоже топится углем, а дымохода хватает, чтобы удалять почти весь дым, хотя квартира все равно, что бы я ни делал, провоняла угольной гарью.
Я снял ветровку и, прежде чем спуститься в лабораторию, накинул свой халат из плотной фланели. Уверяю вас, все чародеи щеголяют в мантиях именно по этой причине. В лаборатории слишком холодно, чтобы находиться там без них. Захватив свечу, я спустился по стремянке в подвал и зажег там несколько ламп, пару горелок и керосиновый обогреватель в углу.
Неровные огоньки ламп высветили длинный стол посереди комнаты, еще несколько столов вдоль трех стен и свободное пространство у четвертой стены, где я выложил из медного прутка круг, закрепив его заделанными в цементный пол скобами. На полках над столами громоздились пустые клетки, коробки, банки, пузырьки, всевозможные контейнеры, пара странной формы графинов, пара шкур, несколько пыльных фолиантов, длинный ряд тетрадей, заполненных моими каракулями, а также белый человеческий череп.
— Боб, — позвал я, расчищая себе место на центральном столе; при этом коробки, пакеты из-под еды и пластиковые трубки полетели на пол, прямо в медный круг. — Боб, просыпайся!
