Ветер и сталь. Авторский сборник - Бессонов Алексей Игоревич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
– Что? – едва не подскочил Бэрден.
– Я говорил с людьми, шеф. Теперь, после всего этого, никто, клянусь вам, ни одна живая душа не продаст свои участки и за миллион.
– Тогда нас ждут неприятности.
– Погодите, Олли. Вы говорите о неприятностях... Да, я вас понимаю. Но вы знаете, у меня вдруг родилась одна странная идея. Весь сегодняшний день я обдумывал ее и даже рылся в сетях – и знаете, я нашел прецедент.
– О каком прецеденте вы говорите, доктор?
– А вот о каком. – Андрей выбрался из кресла и, волнуясь, заходил по комнате, теребя в пальцах нераскуренную сигару. – Мы будем судиться. Мы будем судиться с компанией Хатчинсона – мы обвиним их в сговоре с бандитами и подкупе армейских чинов. Мы будем судиться с армией – за то, что они вступили в сговор с Хатчинсоном и двадцать раз подряд грубо нарушили закон. Вы знаете, что Блинова можно обвинить в мятеже? Да-да, это именно та статья. Захват и содержание под стражей представителя государственной администрации, осуществленный силами армии, полиции и так далее... Мятеж, Олли! Фингал Ника Маркеласа мы им тоже припомним... Что у вас с лицами?
– Вы сумасшедший, Андрей, – скорбно объявил Бэрден, глядя на графин. – Где вы собираетесь с ними судиться – здесь, в столице? Да вас просто посадят в психушку. Или, это в лучшем случае, выпрут со службы. Вы понимаете, о чем говорите? Да кому мы здесь нужны? Да кто нас прикроет, если что? А если они устроят еще один налет, только уже по-настоящему, без дураков?
Андрей устало потер глаза. Сегодня у него было семеро больных и двое обожженных, которые пытались тушить свои жилища. Три операции... он взял со стола рюмку и отошел к окну.
– В том-то все и дело, джентльмены. Неужели я действительно похож на сумасшедшего? Не-ет. Судиться мы с ними будем на Авроре.
Несколько мгновений Бэрден с Маркеласом очумело смотрели друг на друга, не в силах решить – то ли их уважаемый доктор спятил, то ли он знает что-то такое, до чего им не дойти. В конце концов шеф-попечитель остановился на втором варианте.
– Вы прячете фигу в кармане, док. Говорите, черт побери, говорите! Что вы имеете в виду? Ведь понятно, что мы с вами, как государственные служащие, не можем быть обвинителями на таком процессе. Ник – да, как общественный политик он имеет право на иски любого уровня. Но разве Ник сможет дойти до Авроры?
– Он и будет истцом, Оливер. А обвинять будет один мой друг, очень серьезный человек. Его ранг позволяет ему вести такие процессы – и я уверен, что он не откажет мне в моей скромной просьбе. Хотя бы из соображений собственного паблисити. А с того момента, как мы начнем процесс, в Гринвиллоу не покажется ни одна собака – это, я надеюсь, понятно всем. Давайте теперь подумаем о тех показаниях, которые всем нам придется давать в суде.
– Стойте, стойте, док! – замахал руками Бэрден. – Куда вы так спешите? Мы еще успеем поговорить о показаниях... Я должен знать, о каком человеке идет речь. В каком он, вы говорите, ранге?
– Он сенатор.
– О-ого! И вы уверены в том, что он пойдет нам навстречу?
– Да! Во-первых, потому что он человек безукоризненной честности, а во-вторых, потому, что он молодой сенатор и должен всеми силами оправдывать доверие тех, кто помог ему взобраться на горку. Он сумеет сделать этот процесс очень громким. Я не берусь предугадывать реакцию прессы, но почти уверен в том, что пара нужных людей сможет раздуть угольки как надо. Дальше все будет зависеть от нас. Наша задача – спасти Гринвиллоу от разорения, не так ли? Значит, мы должны думать о том, как это сделать. Я предлагаю суд. Что скажете, джентльмены?
Бэрден долго молчал. Андрей видел, как отражаются на лице шефа-попечителя все его эмоции. Он рисковал. Огоновский нервничал, понимая, что без его, Оливера Бэрдена, показаний процесс с самого начала обречен на провал. Шериф, государственный врач, мирные жители – это одно, а показания шефа-попечителя, подвергшегося нападению, да еще и принуждаемого к совершению преступления, – это уже совсем другое. Это дело серьезное, тут наверняка полетят головы.
– У меня очень серьезные ставки, – решился наконец Бэрден. – Но поступить иначе – это значит предать вас, моих друзей, и всех обитателей моего округа – то есть, в некотором роде, тоже совершить преступление. Но вы представляете себе, что будет, если мы этот процесс проиграем?
– Все будет зависеть от того внимания, который он к себе привлечет. Наверняка всякие там комитеты по «диким мирам» тотчас же увидят способ нажить политический капитал – а он стоит таких денег, что никакая корпорация не потянет. Я думаю, Олли, в обиду вас не дадут. В худшем случае вы получите назначение на вышестоящую должность где-нибудь в другом месте. Но, конечно, определенный процент риска есть, и я не могу его отрицать.
– У меня есть бомба, – задумчиво сообщил шеф-попечитель. – Я думал взорвать ее перед моими, э-ээ, взяткодателями, но теперь понимаю, что в суде она произведет гораздо больший разрушительный эффект. Но скажу сразу: я применю это оружие только в крайнем случае. Вы должны спрятать мой пакет, Андрей, причем спрятать так, чтобы никто, кроме вас, не мог его найти. В случае необходимости вы сообщите мне...
***
Аврора встретила Андрея снегопадом. Над старинным Стоунвудом кружилась метель, сильный ветер бросал в лицо мелкие, колючие снежинки. Ежась, Огоновский почти бегом преодолел расстояние, отделявшее его от лимузина, и нырнул в его теплое кожаное нутро.
– Сенатор ждет вас, доктор, – с приторной любезностью сообщил ему водитель, занимая свое место.
– Прямо сейчас? – удивился Андрей.
– Прямо сейчас. Мне кажется, он будет очень рад вас видеть, мастер Огоновский.
Андрей улыбнулся. С этим человеком его связывали годы совместной службы и дружеские отношения, зародившиеся после странной истории на одной далекой планете. Когда-то будущему сенатору выпало принять решение, и оно было нелегким. Но он выполнил свой долг солдата, и в тот день Огоновский понял – такие, как он, будут защищать нуждающегося в защите до конца, не думая о возможном риске или неудаче. И сейчас Андрей знал: ему не откажут.
Промчавшись над городом, кар опустился в районе респектабельных офисов и дорогих «деловых» ресторанов. За черными стеклами неторопливо поплыли старинные фасады, украшенные витиеватыми барельефами и фигурами химер. Наконец лимузин замер у входа в многоэтажный билдинг. Выскочивший водитель распахнул перед Андреем дверь.
Под невидимой шапкой силового поля, не пускавшей вниз снежинки, стояли двое молодых людей в подчеркнуто строгих костюмах. При виде Андрея они, как по команде, заулыбались.
– Мастер Огоновский, сенатор ждет вас в своем офисе. Позвольте ваш багаж, мастер...
Одергивая на себе дорогое пальто – сейчас он казался самому себе жалким провинциалом, попавшим в сверкающее великолепие небесных сфер, – Андрей прошел к лифту. Офис сенатора находился на пятом этаже и занимал не менее десятка комнат да еще и отдельный конференц-зал. Андрей уже бывал здесь. Пройдя через анфиладу приемных, он сбросил пальто подбежавшей референтке и шагнул в распахнутую дверь кабинета.
– Кажется, мы виделись относительно недавно, но я уже успел понять, насколько мне вас не хватает. – Хозяин поднялся из-за стола и хитро, с прищуром, улыбнулся. – Ну садитесь же, Андрей...
– Я тоже успел соскучиться, Вальтер, – рассмеялся Огоновский, – но все же, если бы не это дело, я вряд ли смог бы вырваться раньше следующего года.
Сенатор Даль плеснул коньяку в его чашку кофе и подвинул к гостю вазочку со сладостями.
– Я знаю, что вы не стали бы обращаться ко мне по пустякам, – задумчиво произнес он. – Я всегда ценил вашу дружбу, Андрей, – да что нам об этом говорить, когда все и так ясно, – и понимаю, что дело у вас серьезное. Поэтому давайте сразу возьмем быка за рога... Отдыхать будем вечером, у меня уже запланирована кое-какая программа.
