Лесной маг - Хобб Робин (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗

— Я не могу идти, — сказал я им, но в ответ меня просто толкнули в спину.

Когда я споткнулся и едва не упал, они рассмеялись. Я поднял голову и оглянулся, продолжая семенить. Лицо идущего рядом Спинка раскраснелось от ярости, и он так сильно сжал губы, что они побелели. Я перехватил его взгляд, постарался забыть о боли и зашагал вперед.

Короткий путь от камеры до здания суда стал для меня тяжелым испытанием. Лишь однажды я видел на улицах Геттиса столько народу — перед самым танцем Пыли. Завидев меня, толпа хлынула вперед. Женщина, которой я прежде никогда не видел, выкрикивала самые омерзительные ругательства, какие мне только доводилось слышать, а потом упала на землю и забилась в истерическом припадке.

— Виселица слишком хороша для тебя! — крикнул кто-то из толпы и швырнул в меня гнилую картофелину.

Она попала в одного из солдат, и он сердито взревел в ответ. Казалось, это только возбудило толпу, и со всех сторон в меня полетели гнилые овощи и фрукты. Я видел, как переспелая слива попала в Спинка, однако он продолжал шагать вперед, глядя перед собой.

— Дорогу! Дорогу! — взревел сержант, и толпа неохотно расступилась.

Боль в скованных лодыжках соперничала с волнами ненависти, исходящими от толпы.

В зале суда было душно. Шаркая, я поднялся по ступенькам к скамье подсудимых. От зрителей меня отделяла стена, верхнюю часть которой образовывала железная решетка, что позволяло им хорошо меня видеть. Передо мной и чуть ниже находился столик, за которым сидел Спинк. Перед ним лежала небольшая стопка бумаг. Напротив, за большим столом, сидели капитан и два лейтенанта. За ними, на скамейках, нетерпеливо ждали своей очереди свидетели, готовые выступить против меня. Капитан Тайер, капитан Горлинг и Клара Горлинг заняли места отдельно от остальных. Семеро судей расположились на помосте в центре зала. Шеренга солдат удерживала толпу, собравшуюся посмотреть на суд. Те, кому не удалось пробиться внутрь, заглядывали в окна. Мне показалось, что я заметил Эбрукса, но, когда я повернул голову, его уже не было. Больше в зале не оказалось ни одного знакомого лица, если не считать Спинка.

Я стоял прямо и старался не обращать внимания на кандалы, впившиеся в мое тело. Я чувствовал, как по левой лодыжке течет кровь. Правая нога онемела.

Заседание началось с долгого чтения документа, в котором говорилось, что суд надо мной осуществят военные, а в случае, если меня признают виновным, город Геттис получит право наказать меня за преступление, совершенное против его граждан. Я выслушал все это сквозь туман боли. Мне разрешили присесть. Потом, когда зазвучала длинная молитва к доброму богу, которого просили помочь судьям бесстрашно защищать правосудие и наказать зло, вновь заставили встать. Я стоял с трудом, красная пелена боли застилала взгляд, в ушах звенело. Когда мне наконец позволили сесть, я наклонился к Спинку, чтобы сказать об этом, но офицер, отвечавший за порядок в суде, велел мне замолчать.

Я сидел, боль рябью взбиралась вверх от кандалов, но я пытался вслушиваться в предъявляемые мне обвинения. Офицер перечислял мои злодеяния. Сначала меня обвинили в изнасиловании Фалы, потом в ее убийстве и последующем сокрытии преступления. Затем перешли к оскорблениям, которые я наносил уважаемым женщинам на улицах Геттиса, и отравлению солдат, пытавшихся забрать мою упряжь как улику против меня. И наконец, кульминацией стал длинный список моих преступлений, совершенных в ту ночь, когда Карсина вошла в мой дом. Одна женщина упала в обморок при слове «некрофилия». Капитан Тайер закрыл лицо руками. Клара Горлинг смотрела на меня с нескрываемой ненавистью. Далее выступали многочисленные свидетели обвинения, а я выдерживал тихую пытку железными кандалами. Когда я наклонился, чтобы попытаться чуть сдвинуть их с истерзанной плоти, судья крикнул мне, чтобы я сидел прямо и проявлял уважение к суду.

Свидетельства против меня множились. Женщины, одна за одной, рассказывали, как они видели мои отвратительные приставания к Карсине при свете дня прямо на оживленных улицах Геттиса. Другие припомнили мне, как я сердито смотрел на благородного Дейла Харди, когда он пытался защитить честь Карсины от моих непристойных нападок. Один человек утверждал, что он слышал, как я, уходя, шептал в его адрес угрозы. Врач, которого я никогда не видел прежде, сообщил, что смерть солдат, которые пытались меня остановить, могла наступить только от яда. Затем было зачитано посмертное письмо сержанта Хостера и предъявлена упряжь Утеса, чтобы все могли увидеть пресловутый кусок менее потертой кожи и сравнить его с ремешком, который был «извлечен из посиневшей кожи на шее невинно убиенной Фалы».

Только поздно вечером Спинку позволили обратиться с вопросами к судьям. Я слушал его речь сквозь пелену усиливающейся боли. За Эмзил отправили посыльного. Пока суд ждал ее появления, Спинк зачитал показания Эбрукса и Кеси, которые считали меня хорошим человеком, хорошо выполнявшим обязанности кладбищенского сторожа. После долгого ожидания, во время которого судьи хмурились, а зрители нетерпеливо перешептывались, вернулся посыльный. Он сообщил лишь, что свидетель «не может дать показания». Спинк бросил на меня единственный тоскливый взгляд, но вновь обрел самообладание. С разрешения судьи он зачитал показания Эмзил. Я задумался было, почему она отказалась прийти, но, когда мой взгляд скользнул по залу суда, понял, что это не имеет значения. Моя судьба была решена задолго до того, как я вышел из камеры.

Семеро судей дружно встали и удалились, чтобы обсудить вердикт. Я сидел и ждал, пот градом катился по моему лицу и спине от боли в щиколотках. Зрители ерзали, перешептывались, а когда ожидание затянулось, принялись разговаривать в полный голос. Клара Горлинг что-то с яростью говорила своему мужу. Капитан Тайер сидел молча и пристально смотрел на меня. Я встретил его взгляд и отвернулся. Искреннее страдание на его лице тронуло меня. Он верил, что я виновен в чудовищном преступлении. Я обнаружил, что его ненависть не возмущает меня. Как бы я чувствовал себя на его месте? Эта мысль заставила меня иначе увидеть происходящее. Я огляделся. Глаза людей, встречавшихся со мной взглядом, пылали ненавистью, но она была порождена ужасом. Мне пришлось опустить голову.

Когда судьи вернулись, в зале мгновенно воцарилась тишина. По выражению их лиц я понял, что обречен. Один за другим они повторили одно и то же слово: «Виновен». Я ссутулился.

Когда объявили, что я буду повешен, я почувствовал лишь облегчение. Моя казнь принесет исцеление городу, потрясенному моими вымышленными преступлениями. Кроме того, моя гибель освободит Эпини от сделки с магией. Я вздохнул и принял свою судьбу. Я полагал, что мое испытание окончено.

Но тут поднялся на ноги один из гражданских судей. Улыбнувшись, он объявил, что город Геттис сочтет правосудие полным, если наказание за мои преступления против его жителей будет определено теми, кто пострадал от меня в наибольшей степени. Я в оцепенении смотрел на него. Меня уже приговорили к казни через повешение. Какое еще наказание они хотят к этому добавить?

Клара Горлинг поднялась на ноги. Ее муж и капитан Тайер встали рядом. Она хорошо подготовилась к этому мигу. Она достала сложенный листок бумаги, развернула его и начала читать:

— Я говорю от имени женщин Геттиса. Я прошу справедливости не ради моей несчастной кузины, а ради всех женщин Геттиса. — Ее рука сомкнулась на свистке, висящем у нее на шее. — Геттис — суровый город. Любой женщине нелегко в нем жить, но мы стараемся изо всех сил. Мы боремся за то, чтобы создать дома для наших мужей и детей. Мы готовы к лишениям, неизбежным при жизни в столь отдаленном месте. Мы знаем наш долг жен каваллы. Наши мужья и любимые стараются нас оберегать. Недавно женщины Геттиса объединились, чтобы защитить себя. Мы пытались смягчить грубые нравы приграничья, сделать наши дома гаванями цивилизации и культуры. Но, несмотря на все наши усилия, среди нас гуляло на свободе чудовище, которое насиловало, убивало и… — она задохнулась, но заставила себя продолжить: — Оскверняло наших мертвых. Я прошу почтенных судей представить, какой ужас пришлось вынести женщинам Геттиса. Виселица, друзья мои, слишком хороша для этого чудовища. Такая казнь принесет ему слишком легкую смерть. Вот почему мы просим, чтобы прежде он получил тысячу плетей. Пусть каждый мужчина, который замыслит такое зло против беззащитных женщин, увидит, что навлечет на него его преступление.