Трикс. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
– А ключ? – спросил Трикс.
Вместо ответа Груя наклонилась и приподняла изящную терракотовую плиту, установленную перед дверью. Под плитой лежал длинный ключ сложной формы.
– Встретимся наверху, – открывая дверь, сказала Груя. – Мы вместе сразимся… и вместе победим!
– Победим! – звякнув кайлами о броню, поддержали ее подруги.
– Спасибо, Груя, – сказал Трикс.
– Спасибо и вам, – кивнула Груя. – Тебе, Умный, тебе, Учтивый, и тебе, Иногда Носящая Белое Платье! Я всегда мечтала увидеть настоящее Белое Платье!
С этими словами Груя привстала на цыпочки и крепко поцеловала Трикса в подбородок. Трикс смутился, но, к счастью, Груя тут же поцеловала и Тиану (та даже наклонилась, чтобы гномихе было удобнее), и Халанбери.
– Идите, – вытирая выступившие на глазах слезы, сказала Груя. – Идите, а то я что-то расчувствовалась…
Ребята смущенно вошли в дверь. За ней и впрямь оказалась прочная просторная клеть – только потолок был низковат. На стене медленно, с шипением разгорался газовый фонарь. Возле двери торчали две рукоятки, над одной было написано «ГОРОД», над другой «ПОВЕРХНОСТЬ». Рукоятки почему-то были закопченные, будто какой-то хулиган жег их спичками.
– Мы обязательно победим! – пообещал Трикс, у которого тоже защипало глаза – то ли от волнения, то ли от подтекающего из лампы газа. И твердо нажал на рукоять «ПОВЕРХНОСТЬ».
С лязганьем сошлись решетчатые дверцы клети. Закрылась железная дверь, за которой толпились гномы. Где-то зажурчала вода, заскрипели шкивы, загремели зубчатые колеса.
И клеть поползла вверх.
2
К вечеру того же дня, едва начало смеркаться, к шатру бедного пастуха Хамуда (любой пастух, у которого меньше ста овец и пяти верблюдов, в пустыне считается бедным – ведь прокормить двух-трех жен и десяток детей не так-то просто) пришли из пустыни три удивительных человека. Один был стройным юношей с добрыми, но серьезными глазами, какие бывают у людей, перенесших не по возрасту много приключений, но вышедших из них достойно и успешно. Другой юноша был хрупок, белокур и так симпатичен, что Хамуд посчитал бы его девушкой, не будь он одет в мужскую одежду, что для девушки немыслимо. «Ай-ай-ай, – подумал Хамуд, с огорчением глядя на юношу. – А девкой был бы краше!» Третий был совсем еще мальчишкой и потому внимания не заслуживал. Однако Хамуд, как подобает настоящему кочевнику, к шатру которого пришли незнакомцы, вежливо поклонился гостям, велел женам принести чистой воды, дочерям – кислого забродившего верблюжьего молока, шубата, а сыновьям – зарезать овцу, ту, черную, которая два дня назад подвернула ногу, наступив в сусличью нору, и все никак не могла оправиться. На вид неожиданные гости были светлокожими и слишком уж чистенькими, но говорили на самаршанском так хорошо, что никак не могли быть чужестранцами. Только мальчишка больше молчал, иногда бормоча что-то невразумительное или жизнерадостно говоря «Ага!». Но это разъяснилось легко – по словам юноши с добрыми глазами, в детстве мальчик упал вниз головой с верблюда и с тех пор немного не в себе. Хамуд, прекрасно понимающий, что сумасшедшие угодны всевышнему – ведь не зря же тот милосердно лишил их разума, избавив от тягот земного существования, посочувствовал мальчику и поручил его заботам младших сыновей. Поскольку у бедного больного ребенка в карманах оказался просто нескончаемый запас халвы, жженого сахара и еще каких-то незнакомых лакомств, то вскоре за ним табуном ходили все дети Хамуда, а временами к ним присоединялась даже младшая жена.
Сам же Хамуд, как подобает хозяину шатра (пусть даже маленького и бедного), сел с юношами у костра и, в ожидании пока старшая жена приготовит плов, попивал шубат и разговаривал с гостями.
Оказалось, что родом юноши из далеких мест. Жили они вблизи соляных озер, дни и ночи помогали родителям добывать соль – что в тех краях делается очень затейливо. Каждый день соледелы купаются в соляных озерах, потом сохнут на солнце, а осевшую на коже соль соскребают друг с друга костяными скребками. Работа эта нетрудная, но соль щиплет кожу и осветляет ее – отчего они и выглядят такими бледными.
Посочувствовав соледелам, Хамуд подлил им еще шубата и спросил, что же занесло юношей в такую даль. Как он и ожидал, старший юноша – звали его Трикс, воздел руки к небу и воскликнул, что даже до их краев дошла слава Алхазаба, Прозрачного Бога. Вот потому он со своим лучшим другом Тианом не утерпели, испросили разрешения у родителей, прихватили с собой младшего брата Тиана – дурачка Агу и отправились на поиски Алхазаба.
Хамуд покивал, потом вздохнул и велел средней жене принести кальян. Гости сидели у костра и ждали его ответа.
– Не надо врать старому Хамуду, – со вздохом сказал пастух. – Хамуд не путешествовал к краю света, Хамуд не учился у мудрецов. Но Хамуд знает сердца людей и Хамуд знает жизнь.
Юноши смущенно переглянулись.
– Хорошо, я скажу тебе правду… – начал Трикс. – Мы…
– Вы не спрашивали разрешения у своих досточтимых родителей, – кивнул Хамуд. – Вы захотели славы и приключений, богатства и уважения. Тайком покинули вы шатры своих отцов, а дурачок просто увязался за вами.
– А… – пробормотал красавчик Тиан.
– Молчите, молчите… – махнул рукой Хамуд. – Отцов надо чтить и слушаться каждого их слова. Но что случилось бы с миром, если бы дети повторяли судьбу родителей, а не пытались добиться большего? Не бойтесь, Хамуд – пастух с передовыми взглядами! Когда я был в ваших годах, я тоже спорил с родителями. И хотя они всю жизнь водили отары с востока на запад, с запада на север, а с севера снова на восток, я решил иначе. Я вожу овец с востока на юг, с юга на запад, а с запада на восток. Потому что каждый человек рожден для того, чтобы принести в мир что-то новое!
Гости, открыв рты, слушали Хамуда.
– Алхазаб – могучий воин! – продолжал Хамуд. – Лев пустыни, орел гор, тигр джунглей, акула морей и крокодил болот! Алхазаб – великий волшебник. От слов Алхазаба дрожат небеса, тускнеет солнце и закипают реки. Алхазаб – Прозрачный Бог. Честь служить Алхазабу!
Юноши покивали.
– Мой старший сын тоже служит в его войске, – гордо сказал Хамуд. – Два месяца назад он отправился в лагерь Прозрачного Бога и за это время успел покрыть себя славой и заслужить всеобщее почтение. Два дня назад ко мне заезжал фуражир Алхазаба. Так и сказал – твой сын хорошо сражается, все его любят и ценят. Я передал войскам Прозрачного Бога пять жирных баранов!
– Как легко должно быть на сердце у отца такого отважного сына! – похвалил Хамуда Трикс.
Хамуд кивнул и сказал:
– Идите в лагерь Прозрачного Бога и найдите там Амаля, сына Хамуда. Пусть он устроит вас на хорошее место в войсках Алхазаба – да склонится перед ним вселенная!
– Спасибо тебе, мудрый Хамуд, пастух передовых взглядов! – нежным голосом произнес Тиан. – Мы воспользуемся любезной помощью твоего героического сына!
Хамуд ласково похлопал юношу по плечу и спросил:
– Скажи, а нет ли у тебя сестры, мечтающей о простой кочевой жизни среди бескрайних каменистых степей и бесплодных песчаных пустынь, под жарким светом солнца и ослепительным мерцанием звезд, в теплой семейной обстановке, вдали от бесчисленных соблазнов деревенской жизни и утомительного труда солескребов?
– Тяжело тебя огорчать, но у меня нет сестры, – признался Тиан.
– Нет в мире совершенства… – вздохнул Хамуд. К счастью, тут его старшая жена принесла блюдо с вареной бараниной и пиалы с кусками пресного теста в бульоне – это всегда утешало доброго пастуха.
На следующий день, рано утром, Хамуд сам проводил гостей в дорогу, снабдив их твердым соленым овечьим сыром, водой и даже несколькими кусками мяса.
– Вот в том направлении лежит оазис Джем-был, куда направляется войско Алхазаба, – пояснил Хамуд. – Дня за три-четыре вы доберетесь до него, если удача будет к вам благодушна.
– Понятно, – сказал Трикс и зачем-то потрогал метлу, которую нес за спиной. Хамуда очень удивляло, зачем юноши несут с собой метлы, полезные в домах, но совершенно бесполезные в пустыне, однако вежливость не позволяла задать такой вопрос. Впрочем, поразмыслив, Хамуд понял, что эти метлы юноши захватили из дома как память о своих матерях, и был даже тронут такой сентиментальностью.
