Танцующая с Ауте. Трилогия - Парфенова Анастасия Геннадьевна (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Некоторое время сижу над телом, когтями чертя на полу кровавые узоры. Она прекрасна даже в смерти — юная богиня, такая бледная и уязвимая в свете узких лунных лучей. И тут — будто ледники стронулись с мест, а горы сбросили свои вековечные шапки. Сам космос дохнул холодом вечности. Присутствие! И какое! Я задрожала всем телом в лихорадочном ожидании.
— Виор, убирайся отсюда неме... — Он запнулся на середине фразы, застыв посреди движения, точно нарвавшись на нож. Фиалковые глаза лишь коротко скользнули по женской фигуре, сломанной и опустошенной, застывшей в луже собственной крови. Центром его внимания была я и только я.
Белая кожа, белые крылья, белые волосы — и сила такая, что хотелось опуститься на колени перед его ледяным великолепием. Да, он красив, как может быть красиво совершенное, остро отточенное оружие. И еще он стар. У меня просто слюни текут от предвкушения.
А противный голос затихает, заинтересованно и вроде как поощрительно наблюдая за развитием событий.
Медленно, танцевальными шагами направляюсь к новой жертве. Жертва, все так же не отрывая от меня фиалкового взгляда, начинает отходить назад. Меч, столь же древний и столь же многообещающий, как и сам воин, покачивается на перевязи, судя по всему, отнюдь не стремясь в схватку. Эта парочка явно гораздо опытнее первой.
Они выбрали, пожалуй, самый верный путь — бегство. Внезапно, без всякого предупреждения воздух вокруг меня вскипает чудовищной энергией и запредельным холодом — и это всего лишь отвлекающий маневр! Сам Противник в то же время совершает потрясающий по красоте и четкости рывок прочь.
Я выстояла. Я выиграла. Меж бровей вспыхивает силой и яростью многоцветная точка — и мощным, не вполне понятным мне сконцентрированным импульсом гасит бушующее вокруг ледяное пламя. Разум же тем временем делает единственное, что способно удержать здесь Противника: быстро и не задумываясь я меняю реальность, как научил меня мальчик-вор. Координаты, которые беглец желал использовать для межпространственного броска, уже не совпадают. Я всего-то поменяла север и юг, сделав так, что белый воин оказался в другом конце зала, у сияющей магическим светом двери, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы выбросить того из межреальности, в которую крылатый уже начал уходить. Одновременно как-то (сама не знаю как) перекрываю Вероятности. Улыбаюсь.
И он застывает на фоне распахнутой двери, напряженный, готовый к схватке, опасный.
Я колеблюсь. Мало победить, хотя это еще тоже надо суметь. Надо победить в чем-то, в чем он считает себя лучшим. Максимально унизить. В противном случае с него станется лишить собственную смерть всякой привлекательности. Но где же его уязвимая точка? Воинское искусство? Э-э, нет, спасибо, как-нибудь в другой раз.
Он так выставляет напоказ собственную энергию. Так небрежно швыряется чудовищными силами... Ах-ха.
Что-то нарастает во мне. Что-то идущее из самых глубин существа поднимается, подобно гигантскому океану, конденсируется в точке средоточия между глаз, взмывает... и выплескивается вперед, на защитно вскинувшую руки и крылья фигуру.
Он держится. О, как он держится! Три удара неисчерпаемой, чистой, сметающей все, в буквальном смысле все на своем пути энергии потребовалось, чтобы содрать с него все защитные слои. Первый удар он выдерживает. Даже пытается ответить чем-то до безумия изощренным. После второго разлетаются щиты и плавятся защитные талисманы, а его отбрасывает внутрь комнаты. Я нацеливаю атаки тщательно и экономно, следя, чтобы все до последней искорки досталось именно Противнику, а не падало по-глупому в стороны, прожигая ковры и портя по-варварски великолепный декор. Третьим ударом его швыряет на спину, а я оказываюсь сверху, припечатав его руки к полу и клыкастой улыбкой подбивая попробовать еще что-нибудь предпринять. Четвертый удар убьет его, и мы оба это знаем.
Он дрожит. Есть что-то до головокружения приятное в том, чтобы заставить здорового, сильнейшего мужика дрожать в ожидании твоего следующего хода. Чувство власти, чувство удовлетворения, почти сравнимое с тем, что ощущаешь, когда жизнь врага стекает с твоих пальцев...
Наклоняюсь к нему:
— Еще идеи будут? Ну же, друг мой, не заставляй меня думать, что это оказалось так просто! Даже с той девчонкой было интереснее!
Он вдруг подается вперед, ловит мои губы своими.
Эт-то что-то новенькое.
Я настолько удивлена, что растерялась, не предпринимая ответных действий. И этого оказал ось достаточно, чтобы беленький полностью перехватил инициативу.
Та, Что Глубоко Внутри, передергивается от отвращения, и одного этого достаточно, чтобы я не сжигала его в тот же миг, а помедлила, ожидая, что будет дальше.
Руки, как-то освободившиеся от плена, пробегают по моей спине, мягко массируют напряженные мышцы. Когти вдруг коротко, не больно кольнули ягодицы, тут же вновь скользнули вверх. Мое тело вздрагивает, как от электрического разряда, с губ срывается недоуменный полувскрик-полувздох. Куда подевалась кольчуга?
Что-то во мне было от него. Какая-то часть, к которой он мог взывать. Несколько капель крови, когда-то текшей в жилах нашего общего предка, теперь бушевали в моих венах, рассказывая мне о его ощущениях, а ему — о моих. Но при этом я в любой момент могла уничтожить его — достаточно лишь чуть-чуть ослабить контроль, и сила, бушующая под тонким покровом кожи, выплеснется наружу, уничтожая все на своем пути. Это была игра, в которой первое же неверное движение стоило бы ему жизни. Мы оба это знали. И, кажется, оба находили в этом своеобразное удовольствие.
Разумеется, я понимаю, что происходящее — лишь очередной раунд схватки. Что он просто отчаянно пытается выжить, используя для этого любые средства. Но во мне вдруг просыпается другой голод, не менее дурманящий и требовательный, чем тот, что заставлял купаться в людской крови, впитывая предсмертные страдания. Разумеется, этого крылатого я тоже убью. Как-нибудь... м-ммм... потом...
«С Зимним?!» От вопля ломит виски. Игнорирую.
Я полностью отдаюсь во власть требовательных рук и скользящих по коже прохладными искрами крыльев. Царит и правит синим дурманом аромат вплетенного в волосы цветка.
Много позже сквозь приятную теплую дрему ощущаю, как он уходит. Можно было бы остановить, но мне слишком хорошо, чтобы сейчас еще и двигаться. Или думать. Или чувствовать голод. Разумеется, вздумай белокрылый напасть, уже осыпался бы на пол кучкой симпатичного кучерявого пепла. А так — пусть идет. Потом его найду. Угу. Как-нибудь... потом...
Меня будит ярость. Моя добыча! Кто-то посмел тронуть мою добычу! Там, в пещере, кто-то пытается освободить зеленоглазого смертного, которого я приговорила к боли!
Срываюсь с места вихрем ярости и золота, лечу с такой скоростью, что позади остается огненный след, прекрасно видимый в свете тусклого зимнего дня. Врываюсь в пещеру... у самого выхода, но дорогу мне преграждают.
Человек, но... э-э... не совсем. Похож на зеленоглазого, только старше, опытней, сильнее. И много-много опасней. Стоит в проходе с мечом наголо, весь напружиненный, отбросивший все, кроме цели. С этим играть, как с крылатыми, не получится.
А я и не собираюсь. Он — мой. Не знаю почему и как, но он настолько мой, что мысль причинить ему вред даже не приходит в голову. С этим разберемся позже, сейчас же надо пройти внутрь.
Собираю в кулак ту связь, что между нами, и на всех волнах, через все центры его мозга, через гормоны и химические соединения в его крови, подвластные мне, отправляю один приказ — спать! Не отвлекаясь на споры и препирательства, я просто «выключаю» все физиологические системы, которые могли бы поддерживать его в бодрствующем состоянии.
