Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина (читаем книги онлайн .TXT) 📗
За тот неполный месяц, что он здесь находился, это успели признать без малого все женщины старше тринадцати и младше тридцати. И естественно, многие мечтали стать его подругами, да только Бреден вел себя замкнуто, говорил мало и никого не подпускал близко. И потому Кайла очень гордилась тем, что являлась исключением. Но в этом была ее заслуга. Она, в отличие от остальных, не пыталась навязываться к Бредену с болтовней, надоедать ему вечными расспросами. А потому юноша не противился, а скорее даже радовался, когда она без слов присаживалась рядом с ним на пригорок, на котором Бреден частенько проводил время, глядя куда-то вдаль и о чем-то думая. В такие моменты он напоминал Кайле персонажа старых красивых легенд – таким отрешенным, печальным и загадочным становился его взгляд.
В один из таких радостных для Кайлы дней, когда она снова сидела рядом с Бреденом, который, чего таить, давно уже приходил к ней во снах, во взгляде его ей почудилось невиданное доселе выражение. Будто какое-то чувство она уловила в нем. Чувство к ней, Кайле? Надежда бабочкой трепыхнулась в сердце, заставила его замолотить о ребра, и Кайла осмелилась высказать то, что много раз, в разных вариантах, прокручивала в голове:
– Бреден, я не знаю кто ты и кем ты был. Мне все равно, даже если ты был преступником и убийцей.
Он молчал, только слушал внимательно. Это воодушевило девушку, и она продолжила:
– Я знаю, что ты видел большие города и разных людей. А я не видела их. Я просто деревенская девчонка. Зато я вижу больше. Я вижу, что ты в жизни изведал горе. Оставайся здесь, Бреден. Я излечу тебя. Я люблю тебя. Я не буду мешать тебе, если ты хочешь, я стану твоей тенью. Тебя ни одна женщина не будет любить так, как я!
И затаила дыхание, ожидая ответа. В лице Бредена промелькнуло недоумение, затем смятение и растерянность. А дальше он засмеялся. Громко, искренне засмеялся, обнажая ряд ровных зубов. Кайла вскочила. Этот смех показался ей обжигающей оплеухой, она почувствовала, как щеки заливает жгучей краской стыда и унижения. Еще немного, и из глаз ее хлынули слезы:
– Ты… ты, – захлебываясь, пыталась она вымолвить. – Как ты можешь быть таким жестоким! Я для тебя никто, девчонка из простонародья… Но смеяться! Смеяться… Как ты можешь?! Я ненавижу тебя!
И она, путаясь в собственной юбке, побежала прочь, по пути позорно упав, будто и без того ей не хватило позора. В глазах, заполненных слезами, все расплывалось, не получалось рассмотреть даже то, что находилось от нее в ярде. По пути она упала еще раз, но, слава Богам, хотя бы второго падения этот спесивый Бреден не увидел: она уже скрылась за холмом.
А Бреден остался сидеть и все никак не мог утихомирить свой смех. Он и не прекратился. Да только если бы Кайла задержалась чуть подольше, она услышала бы, как смех перерос в истерический хохот, который вскоре превратился в сдавленные рыдания, что делались все тише и тише – и вот уже Бреден негромко, но очень горько плакал.
Мало-помалу он успокоился и перевел взгляд в горизонт. Воспоминания снова нахлынули. Будь проклята эта память! Он постоянно старался гнать ее от себя, он уже почти привык к своему новому имени. Привык к этой деревне. Привык почти ко всему. Точнее – привыкла.
И сейчас она сама не понимала, чего хочет на самом деле – скрыться окончательно или быть найденной.
"Элимер, мой Элимер, найди меня. Верни меня! Я все еще чувствую твои прикосновения на своей коже, я все еще ощущаю запах твоего тела, твои слова до сих пор горят во мне. Я не в силах тебя забыть, мой Элимер! Что же сделали с тобой Духи! Что они сделали с нами! Почему они заставили бежать от тебя, которого я люблю. Которого никогда не перестану любить. Почему тебя свела с ума ненависть? Зачем ты так сильно ненавидел брата, когда мог столь же сильно любить меня? Элимер! Найди меня! Верни меня! Где же ты сейчас? Я так хочу, чтобы ты нашел меня. И так боюсь этого, что скрываюсь под чужим обличьем и вздрагиваю каждый раз, когда мне приснится, будто за мной приехали твои серые. Я проклинаю тебя, и я благословляю тебя, мой Кхан, мой Элимер!"
Когда Шейра, пройдя мимо стражи, охраняющей замок, оказалась в столице, она прекрасно понимала, что истекут самое большее сутки – и все серые поднимутся, чтобы отыскать ее. Понимала, что действовать нужно быстро, если она не хочет попасться. У нее были деньги, драгоценности, оружие, и она избрала единственно возможный способ скорее исчезнуть из Инзара, а следом за этим и из Отерхейна. К айсадам идти было нельзя – там ее стали бы искать в первую очередь. И Шейра решила затеряться далеко-далеко от центра страны. Она остановила извозчика, он отвез ее в порт – почти каждое утро по Элайету отходили груженные товарами купеческие корабли. Она надеялась, что сейчас один из таких дней и что ей удастся уговорить капитана взять ее с ребенком на борт. И неважно, сколько придется заплатить.
И словно Боги улыбались – все получилось. Перед тем, как сесть на торговую ладью, она купила козу, чтобы у Ирэйху всегда было молоко. Спустя день она сошла с корабля, оказавшись у восточных границ Отерхейна.
Вслед за этим пришла мысль, яркая догадка – перейти границу, пройти через край Высоких Холмов и вступить в Илирин. Там, на вражеской земле, ее точно искать не станут. Что она будет там делать, Шейра и представить себе не могла и потому даже не пыталась об этом думать. В любом случае, она надеялась со всем справиться, все вынести, чтобы ее и Элимера сын вырос здоровым, сильным и ни в чем не нуждался. В лесу, на побережье, она остригла волосы и теперь в мужской одежде, с короткими волосами стала еще больше походить на мальчишку. В первой попавшейся по пути деревне купила коня. Тогда ей и пришла в голову мысль выдать себя за юного мужчину, а для полной иллюзии она плотно перемотала под одеждой грудь. Уже позже, когда Шейра оказалась на землях Илирина Великого, она придумала окрасить волосы в темный цвет. В одном из поселений, мимо которых проезжала, она заметила краем глаза, как женщины разводили в воде какой-то порошок цвета ржавчины и наносили его себе на голову. Шейра почти сразу поняла, для чего этот порошок предназначался и, кое-как объяснившись с местными жителями с помощью жестов, приобрела себе такой же.
И вот теперь она – юный темноволосый воин Бреден, который живет в илиринской деревушке при трактире, охраняя его от охотников за легкой добычей. Благо, защищать его оказалось несложно. Что могли сделать вставшие на путь разбойников крестьяне против нее, пусть женщины, но женщины, чьими учителями были сначала леса, а потом Великий Кхан и его телохранитель? От владельца трактира Шейра взамен получала кров, пищу и кормилицу для сына, про которого все здесь думали, будто он – маленький брат Бредена.
Шейра быстро выучила основные слова и выражения илиринцев, но и не думала ни с кем общаться близко – все равно она не намеревалась оставаться здесь долго: лишь до следующего времени тепла, когда Ирэйху исполнится почти год. Только молчаливой девушке Кайле она позволяла гулять или сидеть с ней рядом. Но теперь поняла – зря. Сколько бы ни прошло времени, а Шейра не смогла приучиться думать о себе как о мужчине, а потому простая мысль, что Кайла проводит с Бреденом время отнюдь не из-за дружеских чувств даже не пришла ей в голову. Глупо. Она должна была об этом подумать. А теперь получилось, что она ни за что ни про что обидела девушку. Смех был просто реакцией на неожиданное признание в любви, но разве объяснишь это Кайле?
В груди вновь скрутило, но плакать было нельзя: упасите духи, если Бредена застанут за этим занятием! Шейра поднялась с земли, еще какое-то время постояла, ожидая, пока улягутся чувства, а затем развернулась и уже не девушка, а Бреден спустился с пригорка к деревне.
Близился вечер, и скоро юному воину предстояло небрежно раскинуться на скамье в трактире, для острастки дерзких выставив напоказ два обоюдоострых, начищенных до блеска меча.
