Голод. Дилогия - Малицкий Сергей Вацлавович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Нет, ты посмотри, что творится! Мало того что город наводнили отбросы со всей Оветты, так и среди рептов как с ума все посходили: баба в семье командует! Ты что окаменел, приятель? Подавился или чихнуть хочешь?
– Быстрее! – раздраженно прошипела Кессаа на темной узкой улочке. – Пришлось наговор бросить – сейчас всполошатся: теперь-то мне ваша резвость нужна, а не маскировка!
– Ты уже бывала здесь? – удивленно прошептал Марик, когда после долгой беготни переулками и быстрого шага через пустеющие в сумраке маленькие площади Кессаа остановилась на широкой, едва освещенной улице у журчащего в известковом желобе городского источника.
– Нет, – коротко бросила Кессаа и наклонилась к воде. – Умывайся, может быть, уже этой ночью стража будет разыскивать старика и старуху рептов с отпрыском лет четырнадцати. И косы расплетай – не пригодятся уже. И плащ этот сбрось, приоденем тебя завтра, понял?
– Так чего уж приодеваться? – буркнул баль, оглянувшись на одинокого прохожего, который шмыгнул под тусклым фонарем к узкой двери в грязной стене. – Не зима ж вроде? Что-то жители пуганые какие-то в Ройте…
– Не зима, – кивнула Кессаа, но все-таки выпрямилась и взглянула на запад – туда, где часть звездного неба перегораживали невидимые Молочные пики. – Пока не зима, а там уж как получится. Насьта?
– Здесь я, – вынырнул из-за каменного столба, надписи на котором в темноте невозможно было разобрать, ремини.
– Пояс, шапку оставь здесь. Брось – подберут люди, не волнуйся. На соседней улице нужный нам трактир, гостиница. Судя по размерам площади, на которую он выходит углом, там людно – попробуем затеряться.
– Спать уже пора, а не теряться, да и перекусить не мешало бы, – проворчал Насьта, но Марик не унимался:
– Знаешь этот город?
– Лучше, чем ты, – кивнула Кессаа и добавила: – Хотя и я здесь первый раз. Тот, кто идет, тот идет каждое мгновение пути, а тот, кто добирается от места до места, теряет время. Ты что делал на вершине холма? На море любовался? А я расположение улиц запоминала да крыши рассматривала. И куда акведук идет, и что за колонна торчит на пятой улице от порта, и как лучше от ворот к воротам добраться. Понял?
– Понял, – поморщился Марик и с досадой хрустнул плечами.
– Постарайся пока никого не убивать, – попросила Кессаа.
– Убивать? – не понял Марик. Город, несмотря на суету случайного прохожего, казался ему тихим и мирным. Со стороны моря тянуло свежестью, и даже затхлость узких переулков теперь казалась случайной. – Кого же?
– Да хоть кого, – усмехнулась сайдка и кивнула вперед: – Пройти осталось немного, но мало ли кто может встретиться? Если что – двести шагов до переулка, еще столько же по нему в правую сторону. Затем повернем еще раз направо, а там уже близко. Шевелись, а мы за тобой. Одно только помни: даже такой городишко, как Ройта, много опаснее любого леса.
То, что она права, Марик понял сразу же, едва миновал второй фонарь. Только что улица казалась почти пустой – и вот уже одна тень отделилась от здания с темными окнами, вторая… Где-то вдалеке залаяла собака, затем раздались хмельные крики, но на плохо освещенной улице царила тишина. Марик даже подумал – а не босы ли незнакомцы, мелькающие впереди – так неслышно они шагали, – когда темные фигуры вдруг двинулись в его сторону. Не кучей, не строем, не цепью, а вразброд. Так, словно им навстречу шел не высокий парень с посохом или еще какой подпоркой в руке, а ползло, перебирая корнями заплеванную мостовую, плодовое дерево, и каждый собирался, не мешая другому, обчистить одну, и только одну, именно ему причитающуюся ветвь. «Вот испытание, которое и покажет, зачем я отдал столько лет упражнениям на деревенской поляне», – мелькнула в голове баль отчаянная мысль, но тут же рассеялась, потому что раздумывать во время схватки было нельзя. Даже не оборачиваясь, Марик почувствовал, что Насьта и Кессаа идут следом, и, почти приблизившись к теням, лиц которых он так и не смог разглядеть, баль в два-три быстрых шага метнулся к стене, заставив сбиться с ноги неведомого противника, шагнул обратно и тут же остановился. Незнакомцев было не меньше двух десятков.
«Никогда не дразни свору собак – бей сразу вожака», – мелькнули в голове давние слова Лируда, но вряд ли бы Марик смог определить главаря, да и мысль хоть и была мгновенной, но все же слишком медленной для его движений. Сердце баль едва ли успело сделать два удара, когда замершие тени блеснули лезвиями ножей и качнулись вперед, и тут Марик ударил. Где-то на краю его разума мелькнула мысль, что эти люди всего лишь шли навстречу, шли, может быть, по своим делам и вовсе не собирались причинять ему зла. Какая разница, зачем они достали ножи и топоры? А что, если им захотелось поупражняться на ночном воздухе, как это любил проделывать перед собственным домом он сам? Мысль мелькнула – и рассеялась без следа. У него не оставалось времени, чтобы хорошенько поразмыслить, а ощущение опасности было столь явным, что Марик ударил.
Тонкая часть древка скользнула в его левой ладони, толстая, утяжеленная и заостренная, осталась в правой, но и тонкой хватило. Если бы лезвие глевии было на месте, он проткнул бы противника насквозь, а так – только перебил ему ключицу… Во всяком случае, что-то хрустнуло у того в груди, а затем хрустнуло у второго, а когда и тот, и другой с хрипом осели на камень, Марик уже держал древко в отведенной вправо руке и ждал следующего шага от сгрудившихся перед ним людей. Он уже видел их лица, но не глаза. Свет Селенги не мог рассеять темноту под надвинутыми на лоб колпаками и капюшонами, но баль хватило и зрелища трясущихся от бешенства губ над покрытыми шрамами, плохо выбритыми подбородками. Теперь уже его противники выставили оружие напоказ, вот только вряд ли их можно было назвать воинами. По крайней мере, дубины, топоры и ножи, сравнимые размерами с небольшими мечами, скорее подходили грабителям, а не мирным горожанам.
И снова Марик успел первым. Еще два удара сердца – и он, почувствовав, что грабители набирают в глотки воздух для истошного крика или рывка, начал разворачиваться влево, показывая им спину, а полетевшее вслед за ним по дуге древко теперь уже тяжелой частью заставило захлебнуться не меньше трех глоток из двадцати. А потом началась схватка, в которой Марик превратился в костяное колесо, которым старый Лируд накалывал отверстия в коже, перед тем как прошить ее тонкой жилкой. Правда, теперь существа из живой плоти мелькали со всех сторон, и ему пришлось крутиться изо всех сил, чтобы успеть наколоть их всех.
– Неплохо, – сказала Кессаа, когда Марик вдруг понял, что вокруг никого, кроме полутора десятков воющих и дергающихся на камнях тел, нет, а в темноте исчезают еще пятеро или шестеро устоявших на ногах. – Неплохо. – Сайдка наклонилась, прислушиваясь к чему-то, затем выпрямилась. – А говоришь, что не колдун, хотя пятерых ты все-таки ударил сильнее, чем следовало. Так, даже семерых. Придержать их пришлось, но сейчас отпущу. Все. Идите, голубчики.
Тут же, словно именно ее разрешение требовалось мертвецам, несколько неподвижных фигур шевельнулись и начали подниматься на ноги. И вновь Марик почувствовал, как сердце начинает биться о ребра, к тому же странная слабость накатила от потяжелевшего лба к рукам и ногам.
– Но и тебя зацепили ножом, – озабоченно заметила Кессаа. – И не один раз… Кажется, яда в ранах нет… Ладно, после об этом поговорим!
– Марик! – прошипел Насьта. Баль услышал щелчок, но одновременно со странным металлическим звуком Кессаа рванула баль на себя. А дальше все слилось – фырканье лука Насьты, звяканье в мешке Марика и предсмертный хрип в непроглядном проулке между домами на противоположной стороне улицы.
– Чужую стрелу выпускал, чужую, – успокоил Насьта сайдку, когда и темный переулок остался за спиной, и добрая часть улицы, на которой горели фонари уже через каждые полсотни шагов. Впереди нехитрые ройтские уличные светильники словно столпились у каменного здания, покрытого окнами в три ряда. Марик задрал подбородок, но Кессаа подтолкнула его:
