Судьба: Дитя Неба - Хэйдон Элизабет (прочитать книгу .txt) 📗
— Эши! — прокричала она, поднимаясь к Помосту Созывающего. — Уходи из Чаши!
Вслед за болгами она перебиралась через завалы, один раз упала, расцарапала колени и разорвала в клочья подол платья, но в конце концов залезла на Помост.
Она в смятении смотрела на далекие поля, где все еще кипела битва. Армия фирболгов объединила силы с солдатами Роланда, и они вместе с оставшимися в живых намерьенами продолжали сражаться с кошмарами Прошлого.
Рапсодия оглядела развалины Чаши. Огромная трещина рассекала плоскую центральную часть, где еще утром намерьены праздновали рассвет новой эры. Она повернулась к Акмеду и Грунтору.
— Там? — спросила она.
Оба болга кивнули.
Она услышала шум и тяжелое дыхание у себя за спиной. Акмед развернул квеллан и направил его в темноту. Через мгновение появился залитый кровью Эши, в рассеченных доспехах, измазанный могильной землей. Глаза Рапсодии наполнились слезами — перед ней стоял настоящий Король намерьенов.
Он обнял ее, но она сразу же оттолкнула его, не спуская глаз с неба, где рыскал дракон. Рапсодия увидела Энвин, кружащую над полем битвы и сеявшую огненную смерть среди болгов и людей. Дракониха искала Королеву намерьенов.
Рапсодия вытащила из ножен Звездный Горн, и его чистое пламя озарило темноту ночи, наполнив воздух звоном справедливой ярости, заглушившим все остальные звуки.
— Энвин! — негромко позвала Рапсодия, но от ее голоса вздрогнула земля и эхо прокатилось над Зубами и Кревенсфилдской равниной. — Энвин, ты боишься! Я здесь, Энвин!
Дракониха развернулась и понеслась к Чаше.
Грунтор и Акмед помогли Рапсодии поднять клинок повыше. Она поискала в небе звезду, ее взгляд остановился на Карендрилл, бело-голубой звезде, под которой лирины пели свои мирные песни.
— Вы готовы? — спросила она, стараясь держать меч ровно. — Этого момента ждали все с конца Первого века. Наши слова будут наполнены силой — мы должны быть осторожны.
Оба болга посмотрели в небо на приближающегося дракона и кивнули.
Акмед ощутил, как под пылающим клинком меча устанавливается тишина и биение его сердца вызывает эхо, тяжело отдающееся в ушах. Кровь в его жилах вскипела, ожила, наливаясь энергией, почерпнутой из прежней жизни и переданная ему бежавшими с Серендаира и оставшимися в живых в сегодняшней битве дракианами. Они прятались в полях, спасаясь от гнева разъяренного дракона. Он чувствовал ужас своих сородичей, их объединяла общая история и надежда на будущее. И с его губ слетели слова, как никогда похожие на молитву:
— Пусть здесь не прольется больше ни одной капли крови.
Дитя Крови.
Янтарные глаза великана, молча стоявшего рядом, наполнились слезами скорби. Эти глаза видели множество трагедий, войн и смертей, они, не мигая, наблюдали за гибелью целых народов, за разрушительными последствиями деяний порочных правителей, но сейчас все было иначе. В самой глубине своей души, благодаря связи, полученной им после путешествия вдоль Оси Мира, Грунтор чувствовал боль и ужас Земли за тех, кто уже нашел покой в ее объятиях. А теперь их снова заставила страдать женщина, лишенная души. Слезы катились по его щекам, но Грунтор скорбел не о тех, кто сейчас спасался от смерти. Могучий фирболг жалел тех, кто нашел ее столетия назад, а сейчас, без всякой своей вины, был вынужден вернуться под солнце, чтобы вновь пережить ужас битвы после стольких лет безмятежного покоя в материнских объятиях Земли.
— Откройся, Земля, и забери обратно своих детей, — сказал он.
Дитя Земли.
Из всех Троих лишь Рапсодия продолжала бороться с гневом. Ее тело, еще несколько мгновений назад мучительно болевшее после падения с огромной высоты, исцелили могущество меча и звездный огонь, с которым клинок был связан.
«Достаточно, — с горечью подумала она, пытаясь совладать со своей ненавистью к дракону, подлетавшему все ближе. — Ты оскверняешь небо. Оно предназначено хранить мир и не должно служить источником смерти. Небо есть общая душа вселенной, а ты сама сказала, что у тебя нет души».
Рапсодия сделала глубокий вдох, а потом медленно выпустила воздух, не сводя глаз с приближающейся драконихи.
— И если с Неба прольется огонь, он больше не будет служить твоей ненавистной воле, Энвин. Пусть всякий огонь Небес положит конец ссорам и послужит началом новой эры.
Дитя Неба.
Под ними, в Чаше, огромная трещина стала шире и глубже. Тела Павших начали распадаться и покатились в огромную разверстую могилу, как лавина по крутому склону холма.
Свет огненного дыхания дракона озарил стоящих на Помосте людей. Рев жгучей ярости разорвал воздух в Чаше. Истекающее кровью одноглазое чудовище пронеслось над ними. Энвин набрала побольше воздуха, готовясь сжечь Помост Созывающего.
И в этот момент Рапсодия произнесла имя звезды.
Сильнейший порыв ветра сотряс Помост и Чашу. Огонь звезды, чистая неукротимая стихия эфира, предшествующая рождению всех остальных стихий, с оглушительным ревом обрушилась с неба на парящего дракона, уже изготовившегося нанести удар. Чудовище выгнулось, опаленное светом, более ярким, чем солнце, и начало по спирали падать в глубокую расселину посреди Чаши, откуда по его приказанию выходили ожившие мертвецы.
Когда Энвин исчезла в расселине, Грунтор закрыл глаза и приподнял плечи, одновременно крепко сжав ладони, словно лепил что-то из невидимой глины. Пол Чаши задрожал, и края расселины быстро сомкнулись, образов огромный курган.
Рапсодия вновь произнесла имя звезды, на сей раз вниз пролился чистый и прозрачный свет, омыл Чашу и навеки запечатал землю, где лежал дракон.
Рапсодия услышала, как стихли крики и шум сражения, наступила тишина. Когда звездный свет померк, она посмотрела в темное небо, а потом ее взгляд устремился вниз. Павшие вернулись обратно в Землю, к своему Прошлому, оставив после себя потревоженную землю и страшные разрушения. Сражение прекратилось.
Рапсодия повернулась к Гвидиону и обняла его, он прижал ее к себе, а потом повернулся и обнял двух спутников Рапсодии, разделивших ее прошлое, настоящее и будущее.
— Все кончено, — просто сказала она. — Теперь начинается работа.
Наступившее утро застало Акмеда, Грунтора, Рапсодию и Эши за попытками привести поля и горы, где вчера происходило сражение, в относительный порядок. Они покончили с останками некоторых мертвецов, не желавших возвращаться в свои могилы, подобрали раненых, вызвали целителей. К рассвету удалось собрать всех оставшихся в живых, хотя многие еще не до конца оправились от страшного потрясения.
Тысячи костров освещали следы огромного сражения. Возле одного из них Акмед нашел Тристана Стюарда. Лорд Роланд не получил ранений, но сидел, молча глядя в сторону Чаши, а его рыдающая жена крепко вцепилась ему в руку.
Король фирболгов посмотрел на регента, и в его глазах появилась жалость. Наконец Тристан Стюард повернулся к нему.
— Вам требуется помощь целителей? — спросил Акмед.
Лорд Роланд покачал головой. Король фирболгов кивнул и повернулся, собираясь уйти.
— Подождите, — окликнул его Тристан Стюард.
Тристан молча смотрел на хозяина Канрифа, и Акмед начал проявлять нетерпение.
— Ну?
— Армия… моя армия…
— Да?
Лорд Роланд вновь замолчал.
— Вас посетило вдохновение, когда вы решили привести сюда армию с целью поклясться в верности новым суверенам, — сказал Акмед, стараясь, чтобы его голос звучал искренне. — Теперь ваша армия, как и моя, подчиняется Рапсодии. Вы все рассчитали верно, и только к лучшему, что ваши солдаты присутствовали при ее коронации. Вы именно это хотели сказать?
Тристан Стюард молча кивнул.
— Да, — наконец выдавил он из себя.
— Я так и думал. Прошу меня извинить.
Акмед повернулся и быстро зашагал к другому костру в сопровождении Грунтора и своих адъютантов.
Рапсодия шла по спешно организованному лазарету вместе с Кринсель, повивальной бабкой и Искательницей, обрабатывая раны болгов и людей. Благодаря армиям Роланда и Илорка намерьены пострадали меньше, чем могли бы. Эши и пришедшие к нему на помощь воины помогли большинству выходцев с Серендаира благополучно выбраться из Чаши.
