Странствия убийцы - Хобб Робин (книги бесплатно полные версии .txt) 📗

— На что это похоже?

— Это? — переспросил он, подняв руки и сгибая пальцы. — О, как Скилл. Только сильнее.

Он явно думал, что ответил на мой вопрос.

— Почему вы это сделали? — поинтересовался я.

— Ну… чтобы обрабатывать камень, знаешь ли. Когда в моих руках эта сила, камень подчиняется Скиллу. Это необыкновенный камень. Вроде Камней-Свидетелей в Бакке. Ты знал об этом? Только те не такие чистые, как этот. Конечно, руки — малоподходящий инструмент для камня, но, когда срежешь все лишнее до того места, где ждет дракон, можно разбудить его одним прикосновением. Я веду руками по камню и зову дракона. И тогда все, что не дракон, просто отваливается. Очень медленно, конечно. Нужен был целый день только для того, чтобы очистить его глаза.

— Понимаю, — растерянно пробормотал я. Было непонятно, безумен он или нет, но я верил ему.

Он встал, насколько это было возможно в низкой палатке.

— Кетриккен на меня сердится? — внезапно спросил он.

— Мой лорд король, не мне говорить…

— Верити, — устало перебил он меня, — называй меня просто Верити и, во имя Эды, отвечай на вопросы, Фитц.

Это звучало так похоже на прежнего Верити, что мне захотелось обнять его. Но я сказал:

— Не знаю, сердится ли она. Ей больно, конечно. Она проделала долгий, тяжелый путь, чтобы найти вас, она принесла печальные новости. А вам, очевидно, нет до этого никакого дела.

— Нет, есть, когда я думаю об этом, — мрачно произнес он. — Когда я думаю об этом, я скорблю. Но я о многом должен думать — и не могу думать обо всем сразу. Я знал, что ребенок умер, Фитц. Как я мог не знать? Его и все, что я чувствовал, я вложил в дракона.

Он медленно пошел прочь от меня, и я вслед за ним вылез из палатки. Снаружи Верити выпрямился, но плечи его так и остались сутулыми. Теперь Верити был стариком, гораздо старше Чейда. Я не понимал этого, но знал, что это так. Кетриккен подняла глаза при его появлении. Она снова поглядела в огонь, а потом, почти против воли, встала и перешагнула спящего волка. Кеттл и Старлинг перевязывали шуту пальцы полосками ткани. Верити подошел прямо к Кетриккен и встал рядом с ней.

— Моя королева, — сказал он серьезно, — если бы я мог, я бы обнял тебя. Но ты видишь, что мое прикосновение… — Он сделал жест в сторону шута и не стал продолжать.

Я видел выражение ее лица, когда она сказала Верити о смерти их ребенка. Я думал, что она отвернется, чтобы причинить ему такую же боль, какую он причинил ей. Но сердце Кетриккен было слишком большим для этого.

— О, муж мой, — сказала она, и голос ее сломался при этих словах. Он широко развел свои посеребренные руки, и она подошла к нему и обняла его. Он склонил седую голову к яркому золоту ее волос, но не мог позволить себе коснуться ее рукой. И отвернулся, чтобы не задеть ее серебряной щекой. Голос его был хриплым, когда он спросил:

— Ты дала ему имя? Нашему сыну?

— Я назвала его по обычаям вашего народа. — Она набрала в грудь воздуха и сказала так тихо, что я едва услышал ее. — Жертвенный, — выдохнула она. Она прижалась к нему, и я увидел, как дрогнули его худые плечи.

— Фитц! — зашипела на меня Кеттл. Я повернулся и увидел, что она нахмурившись смотрит на меня. — Оставь их одних, — прошептала она. — Сделай что-нибудь полезное. Принеси шуту тарелку.

Я смотрел на них. Я отвернулся, пристыженный, но был рад, что увидел даже это скорбное объятие. Я выполнил распоряжение Кеттл и принес себе тоже немного еды. Я отнес тарелку шуту. Он сидел, баюкая свою руку, и поднял глаза, когда я сел рядом с ним.

— Это ни на что другое не переходит, — пожаловался он. — Почему оно прилипло к моим пальцам?

— Я не знаю.

— Потому что ты живой, — отрезала Кеттл. Она села напротив нас, как будто нам требовался присмотр.

— Верити сказал мне, что он пальцами, благодаря Скиллу на них, придавал форму камню.

— У тебя что, язык посредине подвешен и болтается с обоих концов? Ты слишком много разговариваешь, — прикрикнула Кеттл.

— Может быть, я бы не разговаривал слишком много, если бы вы говорили хоть чуть-чуть больше, — парировал я. — Камень-то не живой.

— А ты это знаешь, да? Какой смысл тогда мне говорить что-нибудь, раз ты уже все знаешь? — Она набросилась на свою порцию свинины, как будто та нанесла ей личное оскорбление.

Старлинг присоединилась к нам. Она села рядом со мной, держа на коленях тарелку.

— Я не понимаю… это серебристое вещество у тебя на пальцах. Что это такое?

Шут захихикал над тарелкой, как испорченный ребенок, когда Кеттл сверкнула на нее взглядом. Я начинал уставать от уверток Кеттл.

— Что ты чувствуешь? — спросил я шута. Он посмотрел на свои перевязанные пальцы.

— Не боль. Они… очень чувствительны. Я чувствую, как переплетаются нити в этой ткани. — Взгляд его ушел куда-то вдаль, он улыбнулся. — Я вижу человека, который соткал ткань, я знаю женщину, которая спряла ее, вижу овец на склоне холма, дождь, падающий на их густую шерсть, и траву, которую они ели… Шерсть из травы, Фитц. Рубашка сделана из травы. Нет, это не все. Земля, черная и жирная, и…

— Прекрати это! — с яростью приказала Кеттл. И сердито повернулась ко мне: — А ты перестань задавать ему вопросы, Фитц. Если не хочешь, чтобы он проследил это слишком далеко и потерялся навеки. — Она резко толкнула шута: — Ешь лучше!

— Откуда вы так много знаете о Скилле? — спросила ее Старлинг.

— И ты туда же! — воскликнула Кеттл. — Неужели в этом мире не осталось ничего личного?

— Среди нас? Немного, — заметил шут. Но он не смотрел на нее.

Он смотрел на Кетриккен. Ее лицо распухло от слез. Она раскладывала по тарелкам еду для себя и Верити. Ее изношенная одежда, жесткие волосы и покрытые ссадинами руки, простая домашняя работа, которую она делала для своего мужа, — все это должно было сделать ее похожей на сотни других женщин. Но я смотрел на нее и видел, вероятно, самую могущественную королеву из всех, которых когда-либо знал Баккип.

Я видел, как Верити слегка вздрогнул, приняв из ее рук простую деревянную тарелку и ложку. На мгновение он закрыл глаза, сопротивляясь зову прошлого этой посуды. Он заставил себя успокоиться и набрал полный рот еды. Он не просто долго обходился без горячей нищи — это было полное отсутствие вообще чего-либо съестного. Он судорожно вздохнул и начал есть, как голодный волк.

Кеттл смотрела на него. Что-то похожее на жалость появилось на ее лице.

— Нет, — сказала она грустно, — ничего личного ни для кого из нас.

— Чем скорее мы доставим его назад в Джампи, тем скорее он поправится, — утешающе улыбнулась Старлинг. — Как вы думаете, мы выйдем завтра? Или надо дать ему несколько дней поесть и отдохнуть, чтобы восстановить здоровье?

— Мы не повезем его обратно в Джампи, — отрезала Кеттл, и в ее голосе была грусть. — Он начал дракона. Он не сможет оставить его. — Она смело оглядела нас всех. — Единственное, что мы сейчас можем для него сделать, — это остаться здесь и помочь ему закончить работу.

— Красные корабли сжигают побережье Шести Герцогств, Фарроу объявляет войну Горному Королевству, а мы должны сидеть здесь и помогать королю ваять дракона? — В голосе Старлинг звучало недоверие.

— Да. Если мы хотим спасти Шесть Герцогств и Горное Королевство, то мы должны делать именно это. А теперь прошу меня извинить. Думаю, мне следует приготовить еще мяса. Похоже, что оно пригодится нашему королю.

Я отставил в сторону пустую тарелку.

— Думаю, нам лучше приготовить все, что осталось. При такой погоде мясе быстро испортится, — невпопад заявил я.

Следующий час я провел, разрубая свинину на куски, которые всю ночь предстояло сушить над костром. Ночной Волк проснулся и помогал уничтожать обрезки, пока его брюхо не наполнилось. Кетриккен и Верити сидели и тихо разговаривали. Я пытался не смотреть на них и тем не менее чувствовал, что его взгляд все время уходил от нее туда, где стоял дракон. Низкий рокот его голоса был прерывистым и часто замирал. Кетриккен с трудом привлекала его внимание следующим вопросом.