Императрица и ветер (СИ) - Чурсина Мария Александровна (мир бесплатных книг TXT) 📗
- Это страшное заклинание, - сказал он наконец. - Но почему Орден до сих пор не применил его против твоего отца, раз он так хочет его убить?
- Я тоже думала над этим, - кивнула Маша. - Возможно, ему просто невыгодно стать в глазах народа братоубийцей. Если бы сработал взрыв - ну да, террористы убили императора, как жаль. Орден здесь не при чём. С Руаной было другое дело.
В книгах, которые она стребовала у Берга, хотя из библиотеки Центра никогда и ничего не выдавали на дом, Маша нашла несколько версий происходящего в те далёкие годы в Альмарейне. Все версии сходились на одном: Эртериг стоял во главе народного восстания против Руаны. К тому времени императрица настолько замучила весь Манталат вспышками ярости, под которыми гибли сотни самых значимых магов для империи, что убийство Руаны казалось всем единственно правильным и верным выходом.
Если бы Орден убрал Зорга с помощью заклинания мгновенной смерти, это не могло остаться незамеченным. В таком случае Орден вряд ли бы заручился поддержкой и доверием подданных: убийство императора, который прекратил склоки между кастами, получил прозвище Миротворец, да и вообще пользовался всеобщим уважением, Ордену было не на руку.
- Подожди, Маша, - Луксор покачал головой. - Мне нужно подумать. Это же не так просто - взять и убить.
- Ты собираешься думать, как убить? - Она поднялась со стула и встала рядом с ним, оперевшись спиной на шкаф. - Мне нужно стать магичкой. После этого дело техники. Императоры - единственные из всех магов, которым не нужно учить заклинания. Память крови. То есть я автоматически вспомню все те заклинания, которые использовали мои предки. Орден меня ищет. Он найдёт меня сразу же, как только почувствует вспышку моей силы.
- Это я уже понял, - Луксор опустил голову на сложенные в замок руки. - Я о другом. Ты считаешь, что Ордена начнут презирать, если он убьёт твоего отца, а тебя за убийство ненаглядного дяди наградят большой медалью?
Маша заходила по комнате, сложив руки на груди. Она поправила неаккуратно закрытую штору, через которую пробивался умильно-рождественский луч света и ложился на припорошенную снегом чёрную землю.
- Нет, конечно. Но я смогу доказать, что Орден устроил покушение на отца, хотел убить меня. У меня есть свидетели.
Луксор ничего не ответил, только тяжело вздохнул, взъерошив пальцами волосы. С улицы донёсся исступлённый лай собак, затем визг - словно местная свора загнала в угол чужака. Маша стащила со спинки стула свитер и накинула его на плечи.
- Уже жалеешь, что со мной связался? - она опустилась на корточки и посмотрела на Луксора снизу вверх.
- Глупая... Я думаю о твоей душе. Положим, ты убьёшь Ордена. Положим, у тебя получится доказать, что ты защищалась. Ты сможешь потом спокойно жить с этим?
- А я смогу спокойно жить, если не дай Вселенский разум что-то случится с моим отцом? Я смогу спокойно жить, зная, что должна была остановить Ордена, и не остановила, пожалела свою святую душу? Я всё время думаю об этом, я окончательно запуталась. Пожалуйста, попробуй меня отговорить. Я не могу ни решиться, ни отказаться совсем. У меня каждый вечер одна и та же паника: вдруг уже случилось что-то непоправимое, а я не знаю, и никак не смогу помочь.
Маша всхлипнула, уткнувшись в ладони. Луксор взял её за локоть и понял к себе, усадил на стул.
- Во-первых, если что-то случится, Центр обо всём узнает, а значит и мы. Во-вторых, мне не совсем понятно, если "Белый ветер" действует под руководством Ордена и оставляет на стенах своего дома устрашающие надписи, то почему ты говоришь, что тебя до сих пор не нашли?
- Они ищут меня как следователя, порешившего Патрика, а не как императрицу, - Маша вытерла намокшие щёки.
- А какая разница, убьют ли они тебя как следователя или как императрицу? - он поправил сползающий с её плеч свитер и ласково коснулся волос.
- В том-то и дело, мне надоело прятаться от Ордена по разным углам и дрожать от страха, что он меня вот-вот найдёт. Я перед ним совершенно беззащитная, как червяк из бабочки, у которой оборвали крылья. Захочет - раздавит сразу, захочет - поиздевается ещё пару часов. Точнее даже не так, следователя, скорее всего, раздавит без разговоров, а с императрицей найдёт, как развлечься.
Сзади послышался звук, как будто кто-то прошёлся по крышке погреба. Маша вздрогнула всем телом и обернулась: дверь была заперта на железный засов и одно надёжное заклинание. Луксор обнял её за плечи.
- Это отопление. Видимо, пламени не хватает кислорода, - он поднялся и приоткрыл форточку в одном из окон.
Гудение огня стало тише.
- Значит, выбор у нас небольшой, - задумчиво произнёс Луксор, возвращаясь на место. - Либо мы сидим тихо-тихо в надежде, что Орден нас не найдёт, либо мы раскрываем твою силу и сами идём на него войной.
Маша охнула и потянулась к своей сумке. Кукла в красном платье. Если Орден или его люди были вчера в её доме, он мог найти куклу и, конечно, узнал её. Сердце бухало в голове. Только не это, так попасться - как первокласснице за списыванием - стыдно и горько.
Рука ткнулась в деревянное тельце, и Маша с облегчением вздохнула. Она не выложила куклу, носила её с собой, рядом с запиской. Маша достала её: вот полустёршаяся улыбка на деревянном лице, вот смятые перламутровые крылья. Всё на месте. Орден ничего не узнал.
Вслед за вернувшейся к ней куклой в красном платье воспоминания накатывали одно за другим, стоило ей только остаться в тишине. Маша не успевала осознавать их. Неужели, это она прыгает по дорожке из идеально круглых камней, стараясь не наступать на трещины?
Маг в белой мантии - лица не вспомнить - протягивает ей крошечный синий бутон. Она берёт подарок из его ладони, и бутон распускается прямо в её руках. В серединке волшебного цветка лежит блестящий камушек. Она прячется за спину отца и там разглядывает это сокровище. Взрослые смеются.
Вспомнилась мама. Она сидела возле окна. Маша стояла в дверях и ближе подойти боялась. В воспоминаниях она точно знала, что мама плачет, а значит трогать её нельзя: прикрикнет, или, ещё хуже, посмотрит такими глазами, что Маша сразу поймёт - виновата, и прощения ей нет.
Ещё один фокус памяти, настолько странный, что Маша не сразу приняла его за воспоминание. Пустое помещение с очень высоким потолком и зелёный ковёр, пахнущий травой - картинка такая яркая, словно на глянцевой фотокарточке. Перед ней на одном колене стоит он. Их лица почти на одном уровне, но ей нет дела до его лица. Ей хочется протянуть руку и коснуться изумрудного скорпиона, которым сколота чёрная блестящая рубашка.
- Знаешь сказку о смерти? - у него завораживающий голос. Маша отрывает взгляд от скорпиона и качает головой. - Я расскажу тебе. Жила-была на свете красивая принцесса. Почти такая же красивая, как ты. Только звали её по-другому. Однажды жестокие маги сильно обидели принцессу, и она хотела победить их, но не смогла. Тогда она поняла, что не сможет победить их, пока она такая красивая. Она взяла острый меч и...
Он убрал с лица Маши упавшую прядь волос.
- Молчишь. Ты же не хочешь, чтобы твоя мама плакала? Ты не расскажешь никому то, что видела в старой тронной зале?
Время стирает лица и слова, заметает тяжёлым серым песком дорожку из круглых камней, затхлым дыханием заглушает аромат ночных цветов. В прошлом нет правых и нет виноватых, есть только замытые силуэты с глухими голосами. Почему тогда так хочется вернуть и исправить прошлое, почему нет сил исправить что-то в настоящем?...
Маша нашла взглядом нож. Пока она не убрала посуду со стола, он лежал тут же, вместе с хлебными крошками. Маша собрала на палец несколько крошек и отправила их в рот.
- Дай мне время до утра, - попросил Луксор. - Нельзя принимать такие решения ночью. И потом, кажется, мы сами себя пугаем. Не будем переоценивать "Белый ветер", ты сама говорила, что за границы Нью-Питера они ни разу не выходили.
