Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (читать книги регистрация TXT) 📗
– Принеси господину лекарю молока, – приказал мужик молодухе. – А вы устраивайтесь. В дом проходите.
– Мне свет нужен, так что устроюсь прямо во дворе. Не против?
– Конечно!
Ну, вот и прекрасно, осматривать людей без окон и приличного освещения затруднительно. А в тутошних домах с этим делом туго. Отапливать при отсутствии стекол тяжело, даже в городе это удовольствие дорогое. Поэтому отверстия в стенах практически отсутствуют.
Понять бы еще, с чего такая приветливость. Ой, неспроста. Обычно горцы пускают незнакомцев в дом с большим разбором. Был бы у него в семье кто-то нездоровый, непременно провел бы к нему. Ну не брать же в расчет наступающий Новый год и замечательное радушие хозяина! Далеко не каждый горец читал книги, повествующие об их гостеприимстве. Они все подряд неграмотные. Но раз разрешение получено, надо начинать.
Мы с Бенилой привычно установили ширму для осмотра и скамеечку для ожидающих своей очереди. Наверняка заявится куча народа – посмотреть на лекаря и языками почесать. Развлечение не хуже цирка – полюбоваться на заезжего и обсудить его вид и необычные умения.
Скоро потянулись больные, оповещенные хозяином. Ничего из ряда вон выходящего. Больные с особо сложными случаями меня дожидаться не стали, померли раньше. Все больше травмы либо боли в суставах. У одного загноилась глубоко засевшая в ладони заноза. Пришлось тщательно прочистить разрез под дикие вопли мужика и довольные комментарии наблюдателей. Если оставить частички занозы в ране, нагноение возобновится, тогда придется ампутировать ладонь. Меня-то здесь уже не будет, однако если взялся – делай качественно.
Болеутоляющее у меня имелось, но тратить его в таких случаях не считаю нужным. Мне еще пригодится. Запас не бесконечен, а лабораторию с собой не увезешь. И так нагрузил разнообразным добром несчастное вьючное животное. Местные все равно не способны расплатиться, так что, ничего страшного, если пациент обойдется крепким бренди, производимым по соседству. Эти, к тому же, вполне довольны здешним крепчайшим картофельным самогоном. Научились в свое время от городских гнать. Традиции – не помеха для перенимания столь важной вещи.
Еще одному вскрыл нарыв на боку, потом прочистил уши старому пню, «осчастливив» всю его семью. Обычная серная пробка. Теперь он сможет слышать все гадости по своему адресу от родственников, давать указания и непременно воздействовать палкой на непослушных в случае нужды. Старикам перечить не положено.
Больной зуб, выдранный с корнем, язвы, простуды, ревматизм. Часа три ушло, и, хотя серебра действительно ни у кого не имелось (или его не желали показывать), в целом продуктов должно было хватить на дальнейшую дорогу до перевала. Причем качественных. Для себя делали, на совесть. Простых, да мне важнее сейчас питательность, а не тонкий вкус. Поиздержались мы в пути, да и населенные места старались миновать побыстрее.
Потом нас проводили к старухе, но здесь я уже ничего сделать не мог. Задавал бесконечные вопросы о привычках больной и ее питании, о детстве, о родителях, дедушках и бабушках, спрашивал, от каких причин те умерли. Пощупал пульс на запястье и на шее, приложил ухо к груди, послушал. За дверью сокрушенно развел руками.
Старость не лечится, жить женщине совсем немного. Одни кости остались, и это при вполне ясном уме. Бабка все прекрасно знала и была готова к смерти. Благостная такая. Родственники, собственно, ничего другого и не ожидали. Выслушали диагноз с пониманием.
Вечером в доме мы чинно уселись за стол. Внутри дом оказался обычным для здешних мест – одна комната с земляным полом и лавками рядом с очагом. Зимой тут суровые холода. Ветер с гор, снег валит, температура резко падает, и все спят чуть ли не вповалку – для тепла. Дрова не то что бы совсем редкость, лес рядом, однако рубят лишь сухостой и вынужденно топят очаг сухим пометом.
Мать отправила молодую в холодный погреб. Та подожгла от очага две тонкие длинные лучины, взяла их в зубы с незажженного конца и полезла в подпол. Оказывается, хозяин решил меня еще и пивом собственного производства угостить. Ближе к морю пьют в основном вино, да здесь ведь виноградники не растут.
На самом деле я как раз вино не люблю. Так и не привык к местным его разновидностям и странным вкусам. То смолу добавят, то перец, то из груш сделают вместо нормального винограда. Вечно чересчур сладкое, с добавками, приходится разбавлять. И пиво тут, откровенно говоря, паршивое. Не фильтруют, излишне густое. Ну да ничего. Чем пить обычную воду, лучше такое пиво. Хоть не из речки, в которую невесть что швыряют.
Старуха, не жадничая, положила в котелок толсто нарезанные куски копченой свинины. Затем слила вытопленный шкворчащий жир, нарезала в него картошку, несколько луковиц, добавила щепотку трав для вкуса. Еще угощали щедро сдобренной салом гороховой кашей прямо с огня и ячменными лепешками. С пшеницей здесь туго, почти не выращивают, но в целом совсем не плохо живут. Хорошая кормежка – щедрая. Что-то ему от меня надо. Надеюсь, не яд для надоевшей жены.
После обязательного благословления Солнца, огня и пищи мы в чинном молчании приступили к обильной трапезе. Между прочим, в отличие от привычных мне семейных обычаев Серкана, каждый тут ел из своей глиняной тарелки. Очередность от старшего к младшему при залезании в общий горшок не соблюдалась. Разложили еду по отдельным тарелкам почти поровну. Мужчинам чуть больше. Нет, решительно, здешний народ нетипичен. Даже в мелочах заметно.
Еще до ужина заметил: молодая вынесла на улицу крынку с молоком и налила в блюдечко. В Серкане такого не увидишь, это остатки древних верований. Фаргадов подкармливают. Любой жрец Солнца при виде этакого непотребства непременно впал бы в истерику. В лучшем случае. А то послал бы донос по инстанциям, и пришли бы сюда солдаты искоренять вредные суеверия.
Фаргады – это духи предков, а иногда просто прославившиеся добрыми деяниями соплеменники. Считается, что они помогают людям добывать воду, пищу, повышать плодородие почвы и получать хорошие урожаи, способствуют продолжению рода и благосостоянию семьи. Они приходят на помощь человеку в трудную минуту. Нельзя забывать их кормить – могут обидеться и лишить достатка.
Ну, если не фаргады, так кошка или собака съедят. Им тоже понравится.
Я лежал, по-хозяйски лаская прижавшуюся ко мне девушку и чувствуя, как ее тело откликается, а грудь затвердела и стала торчком. Она по-прежнему молчала, только тяжело дышала и блестела большими глазами. Когда ублаженная женщина, только что впервые пережив удивительные для нее ощущения, готова с энтузиазмом продолжить, я тоже получаю нешуточное удовольствие. А она очень даже не прочь. Взяла мою руку и потянула к груди, осторожно направляя и указывая, как и где ласкать. Просто и ясно.
Ночевать нас с Бенилой устроили в сарае. На сене приятнее, чем проверять наличие насекомых в доме. Да и подальше от глаз хозяев. Я ведь совсем не удивился, когда молодуха пришла ночью и, молча раздевшись, полезла под одеяло. Изумило скорее то, что раньше она была с мужчиной в лучшем случае раз или два. Совершенно не представляла, как себя вести.
Для горцев это странно. Незамужние девицы гуляют достаточно свободно. Пуще всего жителей низин изумлял обычай, когда охотнее всего брали в жены молодуху, уже имеющую ребенка. А по мне, так ничего удивительного – проверка на здоровье. Жителей в поселке мало, и брать в супруги бесплодную не хочется. А то еще женишься на не способной забеременеть, мучайся с ней потом до самой смерти!
А получить свежую кровь от заезжего молодца совсем не вредно при малой численности народа. Это даже не гостеприимство, а обычная практичность. Ребенок останется в горах, дополнительные руки семье не помешают.
Появление младенца до брака не позор. Не повезло, видимо, девице. Первый опыт телесного общения с мужчиной вышел не слишком приятным. Требовалось реабилитировать сильную половину человечества. Может, в будущем ничего хорошего ее и не ждет, но это не значит, что я должен вести себя как скотина.
