Лиса в курятнике - Демина Карина (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Возмущение княгини было искренним.
Императрица же… слушала.
Она не обманывалась: пусть прошли многие годы, но не настолько хорошо она успела изучить людей, чтобы разбираться в тонких движениях мятежных их душ.
— И дело не в том, что они не хотели… всегда найдутся те, кто желает зла, но… в поместье была охрана! И хорошая. Я сама подбирала этих людей, а Дубыня… — Властимира споткнулась на этом имени. — Он их обучал. И спрашивается, куда эта охрана подевалась в тот самый нужный момент? Я видела их… я пыталась спрашивать, только люди, которые должны были быть рядом с моей дочерью, теперь служили Таровицким… и исчезли. А Дубыня стал убеждать, что это я ошиблась… простолюдины все похожи с лица… может, и так, только я смотрю не на людей, а на болезни их. Они же всегда отличаются… и неужто я не запомнила бы осколчатый перелом левой локтевой? Совершенно уникальный рисунок. Я с этой костью, помнится, долго возилась. А он говорит, ошиблась… позже я поняла, что и из дома не могу выйти без навязанной охраны. Мол, заботится, а то хватает лихих людей в округе. Откуда, спрашивается, взялись? В наших местах таким не выжить…
— Ты ушла?
— Не скажу, что было просто. Я не ушла, я сбежала. Благо мне было куда… забрала Аглаю… написала тому мальчику… и своей старой подруге. В Костовецком монастыре для нас нашлось местечко. И монастырские архивы, к слову, и пригодились. Там мы отыскали дневник матери настоятельницы, судя по всему одаренной, если она сумела пережить мор. Там мы и свидетеля нашли… при монастыре лечебница открыта была… — Княгиня поднялась, прошлась, остановилась у окна, в котором отражалась сама, пусть и было отражение это бледным, полустертым. — Туда приходили те, кто не способен заплатить целителю… или просто верит, что монастырская лечебница лучше городской… как бы то ни было, именно там я встретила одну женщину, которая рассказала кое-что интересное. Незадолго до начала мора кто-то разорил старое кладбище. Местные полагали его проклятым и старались обходить стороной. Поговаривали, что возникло оно на месте деревни, которую полностью выкосил мор…
Княгиня помолчала, собираясь с мыслями.
— Мы… отправились посмотреть. И я даже не удивилась, обнаружив, что его больше не существует. Черное пятно, будто кто-то… хотя почему будто? Кто-то выжег саму землю, не оставив и пепла.
— Полагаешь…
— Почему нет? Раскопать древнее захоронение… Дубыня не целитель, но человек образованный, знает, сколь опасно рушить защитные чары. А их устанавливали, должны были… взломать и раскопать, дать шанс болезни. А уж после… я говорила себе, что это ненадежно, что есть куда более простые способы уничтожить соперника… если бы зараза не очнулась? Если бы так и осталась в земле? Столько лет прошло… да и… к чему? Правда, после поняла, что мало не бывает… мои деревни постепенно переставали быть моими. Нет, на бумаге я все еще хозяйка земель, только дело в том, что хозяйкою меня не считают. И веси, и города спокойно отошли к Дубыне. Таровицкие скоро заменили верных мне людей на своих. Установили порядки, не сказать чтобы дурные, но…
— Чужие.
— Верно, — согласилась Властимира. — А мне предложили обручить Аглаю с каким-то там родственником… мол, лучшей кандидатуры не найдем. Тогда-то я и поняла… бешеного волка досыта не накормишь.
ГЛАВА 10
С особами высокого положения Лизавету и прежде жизнь сводила. В университете, к слову, две трети студентов были титульными, а та треть, которая не была, во глубине души надеялась совершить что-нибудь этакое во славу отечества, чтобы титул оный получить. Да и сама Лизавета, чего уж тут, грешным делом мечтала, как она однажды погожим летним днем спасает…
Ага, саму себя от скуки буйною фантазией.
Она пробежалась пальчиками по пуговкам, проверяя, ровно ли лежат. Ленточки махонькие расправила. Скорчила своему отражению рожицу…
В университете оно как бы все не взаправду было. Там с большего глядели вовсе не на титулы, а вот в иных каких местах…
Взять хотя бы барона Отшакова, человека чинами облеченного, милостью императорской обласканного, а потому мало-мальски возгордившегося, решившего, будто единственно его слово верное. Ох и озлился он на Лизавету за то письмецо, которое она поверх отшаковской головы отправила, еще надеясь справедливости добиться.
Ох и кричал.
Грозился у самой Лизаветы паспорт забрать и вместо него билет санитарный выдать, [5] чтоб, стало быть, все знали, кто она по сути своей есть.
Тетушку довел.
А сам-то… ладно, ему про девиц непотребных все известно исключительно по должности, ибо санитарный инспектор, которым барон служил пятнадцать лет до того, как на повышение пойти, свой участок знать обязан. Но вот что супруга его мест злачных не чуралась…
Дочерей он и вовсе продал в крепкие, пусть и престарелые руки своего покровителя. Не посмотрел, сколько лет им… помнится, очень громким дело вышло.
И если б не снимки, иск газете грозил бы изрядный.
Выкинуть.
Забыть.
Не он первый, не он последний. Лизавете случалось повидать всякого, а потому… не в титулах дело, лишь бы люди хорошие были.
Так она себя успокаивала и все ж чувствовала себя самозванкою.
Шла вот, стараясь не шибко по сторонам глазеть — после полюбуется, приговаривала:
— Это работа… просто работа…
А идти получилось далеко, ибо дворец царский был преогромен — это Лизавета знала, но испытать на собственной шкуре — дело иное. И выходит, поселили ее в стороне… специально? Или же… она видела в том коридоре двери иные, прикрытые, порой подернутые пеленою сторожевых заклятий. Но только двери. А люди за ними есть?
— Прошу. — Руслана присела и тихо сказала: — Дальше мне ходу нет. Это чистая половина…
Лизавета, стало быть, на грязной обреталась?
— Вы в гостевом крыле, — объяснила Руслана, видя взгляд недоумевающий. — А тут начинаются личные покои… ее императорского величества.
Вот тут-то Лизавета и растерялась.
Так растерянною и вошла в дверь, благо та распахнулась предружелюбнейше, словно сама Лизавету приглашая. А стоило ступить на янтарный пол, дверь-то и закрылась. Ударила палка, и чей-то голос над ухом провозгласил:
— Лизавета Гнёздина, баронесса…
Ох ты ж, божечки…
Было время, матушка приговаривала, мол, красоты много не бывает. И прежде Лизавета всенепременно согласилась бы с нею, а теперь вот понимала: бывает.
Еще как бывает.
Еще какой красоты… она вновь ощутила укол совести: куда ж ты полезла-то… а главное, зачем? Ведь понятно же, что нет у двадцатипятилетней особы, почти, почитай, старой девы со смутными жизненными перспективами, ни единого шанса против этаких-то красавиц.
И понимала это не только Лизавета.
Она живо ощутила на себе взгляды. Одни — заинтересованные. Другие — полные непонятного раздражения. Третьи — равнодушные, пожалуй, так смотрят на птицу, случайно залетевшую в окно, вяло любопытствуя, найдет ли оная выход или же разобьется о янтарные стены.
— Доброго дня. — Она присела, как учила матушка, и улыбнулась.
Никто не отозвался.
Две девицы, стоявшие подле, демонстративно отвернулись, показывая, что не намерены тратить драгоценное время на некую сомнительного вида особу.
— И представляешь, он мне говорит, что у меня преочаровательнейшая улыбка, — нарочито громко произнесла светловолосая барышня в полосатом чайном платье.
— Ах… — Ее соседка взмахнула ручкой, за которой протянулась ниточка жемчужных бус. И коснулась губ. — Это так… трепетильно!
Лизавета огляделась. Комната больше не казалась такой уж преогромной. И кажется, Лизавета даже поняла, где находится: в Малой янтарной гостиной. Ибо где еще возможно подобное великолепие? Стены, выложенные из кусочков янтаря, казались укрытыми теплым аксамитом. И если присмотреться…
Лизавета повернулась.
И коснулась булавочки, запечатлевая красавиц, правда, в позах престранных. Одна вытянутая рука, с которой свисали жемчужные нити, чего стоит. Это ж диво неудобно… а вдохновенное лицо держать, так вовсе непросто. Но девицы старались.
