Огонь сильнее мрака (СИ) - Герасименко Анатолий (е книги .txt) 📗
– Пушку на пол. На пол, живей! Дулом к себе!
Джон вытянул револьвер из кобуры и, присев, осторожно положил на грязный решетчатый пол. В отверстия решетки была видна рябая от ветра речная вода – далеко внизу. Заброшенная фабрика стояла на берегу Линни, один из корпусов вдавался в реку и нависал над водой, опираясь на покосившиеся замшелые сваи. Сюда-то и велено было придти Джону.
– Руки за голову и подходи. Только не быстро. Скажу, когда хватит. Пошел, сука-вошь!
Репейник сделал несколько шагов, не отрывая взгляда от ружья. Ноги хрустели по ржавчине, под далеким потолком ворковали голуби. Пахло гнилью, птичьим пометом, и наносил временами сквозняк какую-то слабую, но удивительно мерзкую вонь, будто где-то рядом лежала груда удобрений. Глупо было идти сюда, и вдвойне глупо – одному. Но другого выхода не оставалось. «Старый завод што в пригароде близ Тартейна. В шесть часов. Прихади без никого. ПС Я все про тебя Знаю». Записка ждала его под дверью.
– Стоять! Теперь поговорим.
Джон остановился.
– Руки можно опустить? – спросил он, не повышая голоса.
Из кабинки донесся смешок – высокий, сиплый.
– Можно. Можешь хоть в жопу себе засунуть. Но учти, вся эта решетка под тобой – сбросовый люк. Сюда раньше дерьмо всякое свозили со всего завода. Отходы, сука-вошь, производства. (Джон опустил руки). Раз в неделю внизу становилась баржа. Люк открывался, отходы – в баржу. Быстро и легко. Чтобы люк открыть, надо рычаг потянуть. А рычаг у меня здесь, в будке. До сих пор работает. Дерну – враз искупаешься, – голос в кабинке заржал.
– Откуда ты всё это знаешь? – спросил Джон спокойно. – Работал здесь?
В кабинке глухо выругались. Ствол ружья нервно мотнулся.
– Хватит языком чесать, – сказал со злостью голос. – Слушай сюда, сука-вошь. Я в курсе, кто ты есть. Будешь мне платить, или об этом узнают у тебя на службе. Понял?
– Понял, – кивнул Джон. – И кто я есть?
– Ублюдок ты. Погаными чарами порченый. Мамка тебя в порченом брюхе носила. И ублюдка выносила. Дитя войны, сука-вошь. Все верно, или я где ошибся?
Джон стиснул зубы.
– Не ошибся, – сказал он. – И что?
– Да ничего, – ответил голос с деланным равнодушием. – Поговорили, расходимся. Ты – по своим делам, я – по своим. Мне на почту надо, письмо отправить. Парламентский проспект, девяносто четыре, Бену Донахью лично в руки. Дорогой господин Донахью, сука-вошь! Точно знаю, что в вашей Гильдии завелся поганый ублюдок, звать его Джонован Репейник. Читает мысли с помощью своего ублюдочного нюха. Делайте с ним чего хотите, мое дело – сказать правду. Со всяким уважением, подписи нет.
Джон молчал. В десятке ре внизу плескала вода. Голуби под крышей заходились от страсти.
– Ну так как? – спросил голос деловито. – Чё решил? Да, забыл самое главное-то. Ты, поди, уже мечтаешь меня грохнуть. Так не мечтай особо. Я ж письмо в трех екзеплярах написал. Один екзепляр всегда с собой ношу, другой – дома лежит. А третий – у человечка верного. Ежели со мной чего стрясется, тот человечек мигом письмо куда надо направит. Смекаешь?
Джон полез в карман.
– А ну руки! – заорали из кабинки. Ствол ружья бешено задергался.
– Я за куревом, – сказал Джон. Неспешно достав портсигар и спички, он закурил и выпустил дым в направлении кабинки.
– Ружье-то опусти, – посоветовал он. – Все равно ведь стрелять не будешь.
– Это почему, сука-вошь?!
Джон спрятал портсигар.
– А смысл? Убьешь меня – денег не получишь.
– Я еще те копыто прострелить могу! – пригрозил голос. Джон покачал головой:
– Рискованно. Здесь на лид вокруг никого нет, помощи ждать неоткуда. Пока доползу до людей – истеку кровью. И опять же – не получишь денег. Можешь, правда, сам мне перевязку сделать… – он затянулся, – но это как-то не стильно.
– Щас искупаешься, – сказал голос. – Рычаг дерну, и искупнёшься, сука-вошь. Последний раз спрошу: платить будешь?
– Сколько? – спросил Джон.
– Косой каждый месяц.
Джон усмехнулся.
– Мне в месяц сотню форинов платят. Если дело раскрою – еще премия, двести. Тысячу ну никак не наберу.
– А мне до балды! – заорал голос. – Достал ты меня, сука-вошь! Умный до хера? Через неделю сюда косой принесешь! Через неделю, день в день! В это же время! Иначе письмо твой шеф получит! Всё!
Что-то заскрежетало, решетчатый пол дрогнул, косо ушел из-под ног. Джон взмахнул руками, провалился и через секунду оглушительно хлопнулся об воду – ногами и животом. Хлебнул полный рот. Слепо барахтаясь, вынырнул на поверхность, закашлялся…
Открыл глаза. Воспоминание никак не отвязывалось, крутилось в голове раз за разом, точно картинки, бегущие по кругу в волшебном фонаре. Это случилось вчера вечером. Без пятнадцати шесть кэб привёз его в Тартейн, на самую окраину города, туда, где у реки стоял полуразрушенный завод. Через четверть часа Джон поднялся на второй этаж заводского корпуса и ступил на сбросовый люк. Еще десять минут заняли переговоры – и вынужденное купание в Линни. Выбравшись на берег и поглядев наверх, Репейник увидел, как огромный люк медленно, рывками закрывается. Сквозь натужный скрип дряхлого механизма слышалось хихиканье – правда, может, так только казалось. Джон помчался ко входу в корпус, взлетел по лестнице, добежал до кабинки, рванул на себя ржавые листы металла. Внутри никого не было, лишь торчал из пола кривой рычаг, тот самый, открывающий люк.
Затем были бесплодные поиски в насквозь продуваемом, ветхом здании, и равнодушное курлыканье голубей под крышей, и ледяная одежда, липшая к телу. Все напрасно: проклятый вымогатель исчез. Джон поехал домой. Приехав, с порога, шлепая ботинками, прошел в ванную, открыл кран и потом целый час отмокал в горячей воде, погрузившись по самый нос, лишь изредка высовывая руку, чтобы приложиться к стоявшей на полочке бутылке. Выйдя из ванной и натягивая халат, он сообразил, что револьвер остался на речном дне. Это оказалось последней каплей. Уронив халат, Джон стучал в стену кулаком и рычал невнятные ругательства, пока не пришла домой Джил – усталая, вымокшая под дождем до нитки. Поглядев, как она вытирает мокрые волосы мокрым же полотенцем, он решил, что ничего ей рассказывать не станет. И без того было тошно.
«Что же теперь делать», – подумал Джон. Всю ночь, временами проваливаясь в сон, он рассчитывал план действий, но ничего толкового придумать не смог. Шантажиста надо было выследить. Узнать, кто он, где обитает, как зарабатывает на жизнь. Вломиться к нему домой, запугать, так, чтоб обделался. Пригрозить: отправишь письмо – убью, выпущу кишки, закопаю живьем. Словом, поговорить с гадёнышем на его же языке. Но сначала выследить. А сделать это ох как непросто. Единственная зацепка – шантажист был хорошо знаком с устройством завода: наверняка знал, что будет, если потянуть за рычаг сброса, легко сумел уйти после того, как окунул Джона в реку, не заблудился в заводских коридорах и переходах. Скорей всего, говнюк работал там до того, как предприятие закрыли. Что можно сделать, если искать в этом направлении? Найти владельцев завода – раз. Выйти на мастеров каждого цеха – два. Выпросить у мастеров списки рабочих, учеников, подмастерьев, уборщиков... Инженеров? Вряд ли злоумышленник был инженером – специалист не будет опускаться до вымогательства. Хотя как знать, как знать… Пьянство или курение опия могут сделать с человеком что угодно. Так что да, инженеров тоже надо проверить. Это три.
Ну, и остается сущий пустяк: найти каждого по списку и встретиться лично, потому что единственный способ опознать шантажиста – услышать его голос. На заводе работало, навскидку, человек триста. Ерунда, за год управлюсь. Джон горько усмехнулся, глядя в серый потолок. А пока я этого упыря не найду, придется все-таки ему платить. Так что поиски лучше начинать прямо сегодня. Это плохо, ведь именно сегодня Донахью велел прийти всем на совещание, ровно в полдень…
Джон вскочил с кровати. Совещание! Часы показывали одиннадцать двадцать. Репейник заметался по квартире, на ходу ныряя в рубашку, застегивая непослушные пуговицы и собирая с пола урожай вчерашних носков. Если тотчас выскочить из дому и мгновенно поймать кэб, то оставшегося времени как раз хватит на дорогу. Боги мертвые, что ж так заспался… Однако немудрено – после всех приключений. А где Джил? Джил!.. Ах да, уже ведь поздно: наверное, ушла спозаранку, и будить не стала. Бумажник, бумажник! Куда подевался этот грёбаный кошелек? Вчера его на столик выкладывал, весь мокрый. Там еще десять форинов было. И жетон, вот что главное, жетон мой! Без жетона я ведь не сыщик, я без него просто частное лицо... Проклятье, опаздываю. Ну где!.. Ладно, потом найду, мелочь в кармане есть – на кэб хватит… Одевшись, он машинально похлопал по бедру, проверяя на месте ли револьвер. Револьвера, конечно, не было. Джон выбранился, хлопнул дверью и сбежал вниз.
