Песнь копья (СИ) - Крымов Илья (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
— Не может быть, чтобы он доверил тебе свою мошну, — надела образ недоверия Самшит.
— А вы стали бы прятать деньги от сундука, в котором вы их храните, матушка? — пожал плечами Ицк. — Для него я был вещью. Вещь не обворует хозяина и избавиться от неё нетрудно.
— И как же он оставил позади такую ценную «вещь»?
— Он не оставил, матушка. Когда Эц уже почти сбежал, прихватив важные бумаги, один из его доверенных пришёл ко мне с кинжалом. Я зарезал его и оттащил в его же собственную келью, пока жрицы пели гимн Возрождения. Потом я спрятался и вышел лишь когда понял, что Огненные Змейки ищут Эца.
Самшит вопросительно воззрилась на префекта.
— Мы нашли тело евнуха Орца в его келье, матушка, — подтвердила Нтанда.
— Понятно. И чего же ты хочешь, за то, что вернёшь храму его, храма, имущество, Ицк? Ты ведь чего-то хочешь?
— Хочу, матушка.
— Я могу отправить тебя в пыточную камеру немедленно, — спокойно, подражая манере самого евнуха, проронила Верховная мать, — и там ты изложишь все свои желания Змейкам. Помногу раз. А потом ещё один, последний раз, расскажешь их ашгурам.
— У меня всего одно желание, матушка. Я хочу быть казначеем.
— Экий наглый недомуж, — тёмные глаза Нтанды сощурились. — Одно слово, матушка…
— Чтобы никто больше не мог приказать мне путать цифры. Чтобы я отчитывался только перед вами.
Больше всего в тот миг Верховная мать хотела бы остаться одна. Больше, чем отдохнуть после тяжёлого путешествия и содеянного переворота Самшит хотела остаться в одиночестве чтобы предаться своей скорби один единственный раз. Целиком. Но жизнь служительницы Элрога не принадлежала ей тем больше, чем выше она поднималась в сане и теперь Самшит не могла позволить себе ни единой слабости, ни единого эгоистичного поступка. Элрог требовал, чтобы важные деяния были содеяны немедленно.
— Я подумаю.
— Мне этого достаточно, матушка, — согласился евнух без тени выражения на гладком лице.
Верховная мать поднялась с биселлиума и сделала несколько шагов, стараясь не запнуться о полы одеяния, — золотистый, алый бархат, и оранжевая парча, тяжёлые и жаркие ткани. Она не потела в сердце молитвенной залы, объятая огнём, но эта одежда вытапливала из неё воду, грозя обратить мумией.
— Сколько Огненных Змеек служит при храме?
— Если считать учениц, которые ни разу не были в настоящей битве, то почти четыре сотни, матушка.
— Больше, чем я думала. Хорошо. Покуда я ещё не подобрала себе помощника из евнухов, придётся тебе самой отправить сатрапу наше высочайшее повеление: ни один корабль, ни одна лодчонка не покинет порт без ведома храма; на всех воротах должен вестись досмотр. Этот скользкий кусок сала опасен, он знает слишком много наших тайн и, если сможет сбежать, Анх-Амаратх никогда больше не будет в безопасности. За всем должны надзирать Змейки, потому что страже доверия нет. Ещё когда я была ученицей все лейтенанты городского ополчения ели с руки Эца, так что они скорее помогут ему, чем добросовестно исполнят мою волю. Не говоря уже о том, каким количеством связей он оброс среди знати.
— Я всё поняла, матушка.
— Также хочу, чтобы завтра народ собрался перед Нижним храмом на службу, которую сама же и проведу.
— Я укажу и это, матушка.
— И пусть власти приглядывают за лекарями, — встрял Ицк. — Когда мой бывший покровитель готовился к побегу, он едва не помирал от ожогов на голове, спине, руках. Ему очень понадобится лекарь.
Отпустив этих двух, Самшит смогла ненадолго перевести дух.
Покои Верховной матери были ей знакомы, они пахли предшественницей, хранили память в её вещах. Годы назад маленькая Самшит, новообращённая послушница проводила здесь многие дни и даже ночи, ей было так одиноко и страшно, что лишь тепло Инглейв помогало ребёнку выжить и расцвести. Шрамы, оставленные ужасами рабства, были свежи тогда и девочке нужна была мать, а Инглейв нужна была дочь взамен той, которую у неё забрали.
Молодая Верховная мать с тоской брала в руки поделки из древесины и кости, на которые была горазда Инглейв; мелкие безделушки, которые сама дарила наставнице на память, крохотные коробочки с благовонными мазями, бутылочки с маслами… Сама не заметив, как это произошло, Самшит обнаружила себя перед громадным распахнутым гардеробом с одеждами, которые пахли Инглейв. Укутавшись в них как в кокон, она проплакала всю ночь.
Когда утром явились слуги, Самшит уже в полной мере владела собой. У неё были дела.
После купания в кипятке Верховная мать призвала евнухов, служивших при покоях Инглейв и оставила им приказ:
— Как только я отбуду, вынесите отсюда всё, что принесла с собой моя предшественница. Всю её одежду, все украшения, всю посуду и мебель, которой не было до неё. Оставьте только книги, свитки, документы.
— Всё будет исполнено, матушка. Что прикажете нам сделать с вещами?
Самшит не задумывалась:
— Драгоценности поместить в казну, остальное придать огню. Покои вымыть с пола до потолка с лавандой и мятой, окурить левоной.
— Всё будет исполнено, матушка.
Разобравшись с этим, Самшит приказала Нтанде послать в город нескольких Змеек, дабы те сопроводили в Анх-Амаратх главу местного отделения Золотого Трона. Ей требовалась беседа с ним.
После завтрака, состоявшего из персика и кубка кипячёной воды, её облачили в царственное ритуальное одеяние красного, оранжевого, жёлтого и золотого цветов. На груди сверкал рубиновыми очами золотой дракон, чьи крылья расходились в стороны, украшая изогнутые острые наплечники. Пальцы оказались в плену множества колец с самоцветами, а на лбу тонкая кисточка оставила хной рисунок священного символа. В таком величественном обличии Верховная мать отправилась в путь.
Сопровождаемая троицей телохранителей она шествовала по переходам Анх-Амаратха в сторону главного двора. Вокруг царило оживление, подвешенные под потолком гигантские опахала гнали горячий воздух, а Самшит перебирала в голове важные слова.
— Госпожа? — глухо обратился к ней один из телохранителей.
Их шлемы полностью скрывали облики воинов, только рога торчали сквозь специальные отверстия; ламеллярные доспехи красной бронзы в виде чешуи покрывали тела едва ли не целиком, из груди каждого гиганта рос красный кристаллический шип.
— Слушаю тебя.
— Должна ли я отправить домой просьбу прислать для вас других телохранителей? — донеслось из шлема.
— Зачем? — не поняла Самшит.
— Прошлым днём мы намеревались убить вас.
— Это не причина отсылать вас прочь, если вы готовы служить мне также, как служили ей.
Троица остановилась посреди длинной аркады и опустилась на колени. Присяга была принесена тут же и движение продолжилось. Это было даже важнее, чем присяга Огненных Змеек ведь те не защищали жриц друг от друга, а Пламерожденные отвечали только за жизнь главы культа. Они всегда несли службу лишь втроём, но этого всегда хватало.
— Н’фирия? — обратилась Самшит к старшей из телохранителей.
— Госпожа?
— Я давно не была дома. Как… как мать Инглейв чувствовала себя в последнее время?
Шагавшая рядом Н’фирия недолго думала:
— Она была подавлена. Не участвовала в службах, не покидала крепости, много говорила с богом и мало — со всеми остальными. С тех пор как Шивариус Драконоликий погиб в Вестеррайхе, она окончательно потеряла интерес к жизни.
Другой телохранитель подал голос, но Н’фирия грубо его оборвала. Увы, Самшит не знала их языка, а старшая не спешила переводить.
— Что это было?
— Ничего важного, госпожа.
— Н’фирия, я хочу знать.
— Повинуюсь. Р’аава напомнила мне, что госпожа Инглейв поместила внутрь потайной камеры своего кольца дозу яда. Ей никого не надо было травить, этим при нужде мог бы заняться Эц. Мы подумали тогда, что госпожа Инглейв лелеяла мысль о самоубийстве и не знали что нам делать. Должны ли мы были защищать её от неё же самой, либо уважать её волю?
