Пой, Менестрель! - Огнев Максим (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
…Комната была пуста. Более того, пустовала она много лет.
Стрелок понял это, едва переступил порог, едва вдохнул сырой воздух, какой бывает в нежилых помещениях. Факел дрогнул в его руке, пламя на мгновение съежилось и разгорелось вновь.
Он стоял в комнате Аннабел. Тотчас узнал: и тяжелые драпировки, и ковер на полу, и кресла с высокими резными спинками. Только, словно по воле злого чародея, цветение обернулось тлением. Меж струнами арфы серебрились нити паутины. Очаг остыл, огонь в нем умер много лет назад. Драпировки на стенах покрывал такой толстый слой пыли, что непонятно было, какого же они цвета.
Несколько мгновений охотник потерянно озирался. Мир вдруг утратил свою реальность. Дождь давно кончился, капли не барабанили по крыше, наступила абсолютная тишина… Он поднял факел повыше, стремясь охватить взглядом всю комнату, и лишь теперь увидел висевший на стене портрет. И, уже не в силах отвести взгляд, медленно, словно завороженный, приблизился.
На холсте застыла девушка в королевском венце; она сжимала в руках ветку сирени. Побеги плюща обвивали каменную арку, на фоне которой была изображена девушка, последние лучи заходящего солнца золотили легкие облака.
Мастерство художника сомнений не вызывало. Он сумел передать и блеск рубинов в королевском венце, и мягкость бархата, и трепет листвы, и даже тепло разогретого солнцем камня. В его картине все жило и дышало — небо, облака, плющ, сирень в руке девушки… И только лицо ее было застывшим, мертвым. Она не вдыхала аромата сирени, не чувствовала ласки теплого ветерка. Тусклые, неподвижные глаза ее казались незрячими. Портрет напоминал посмертную маску.
Стрелок стиснул зубы. Отвернулся. Он понял, в чьи комнаты попал. Маргарет… Он с силой дернул драпировку, стряхивая пыль. Ткань оказалась темно-бордовой, и по ней золотой нитью были вышиты раскинувшие крылья лебеди.
Стрелок медленно пошел вдоль стены. Теперь он уже замечал только отличия: зеркало — другой формы; ручки кресел украшены резьбой в виде голов коршунов, а не львов; шкаф с книгами массивнее, нежели в комнате Аннабел, дверцы приоткрыты, корешки книг погрызены мышами…
Он изо всех сил избегал смотреть на портрет, но тот притягивал взгляд. Словно искушал: «Взгляни еще раз. Заметил сходство? Убедись, тебе не померещилось. Аннабел — копия сестры. Вообрази, будто смотришь на портрет Аннабел».
Теперь Стрелок знал, зачем его заманили в эту комнату. Кто-то неведомый желал показать ему Аннабел — мертвой.
Чем дальше уходил Стрелок от города, тем тревожнее становились его мысли. Он оказался в плену самого мучительного из всех страхов — страха за другого человека. Некая сила вторглась в их с Аннабел жизнь, принеся ощущение неясной, но близкой угрозы. И как было противостоять этой незримой мощи, если он не знал ни источника ее, ни цели? Зачем привели его в комнату Маргарет и показали портрет? Хотели предостеречь или напугать?
До рассвета было еще далеко. Новая туча заходила над лесом. Ветер стих, на деревьях не трепетал ни один листок.
Пройти лес из края в край означало пройти добрую треть королевства. Города и селения лепились по опушке. Дороги причудливо вились, повторяя очертания леса, равно как дороги у побережья повторяют очертания берега. Были, конечно, тропы, соединявшие деревни напрямую… Но и они в самую глубь не вдавались, проходили краем. Подле каждого селения существовал свой «исхоженный» участок леса, условной границей которому служил ручей, или овраг, или канава. Забираться дальше отваживались лишь старожилы, разбойники да вольные охотники вроде Стрелка. Правда, Стрелку случалось набредать в самой чаще леса на остатки древних поселений, но что за люди здесь жили и как давно — сказать он не мог.
…Стрелок спустился к реке, когда резким порывом налетел ветер, словно нехотя упали тяжелые капли дождя. Чуть ниже брода река делала петлю, окаймляя изрядный кусок леса — излюбленное место королевских охот и забав. Дом Стрелка стоял в стороне, не так уж далеко от опушки, еще придвинувшейся после прошлогодних вырубок. В округе дома Стрелок знал каждое деревце, каждый куст, дорогу мог найти с завязанными глазами.
Дождь между тем усилился, и лес наполнился ровным шорохом падающих капель. Тем неприятнее казался Стрелку этот звук, что уж очень напоминал крадущиеся человеческие шаги. Охотник не мог избавиться от ощущения, будто за ним кто-то идет, будто в спину ему устремлен пристальный и недобрый взгляд. Невольно он ускорял шаги, не раз застывал, внимательно приглядываясь и прислушиваясь.
Внезапно новый звук примешался к звуку падающих капель. Под ногами Стрелка захлюпала вода. Он остановился, озадаченный. Как бы сильно ни хлестал дождь, после трехнедельной суши земля жадно впитывала влагу и никаких ручьев на тропе к дому быть не могло. Однако же вот, чавкало. Следовательно, он потерял тропу и попал в болото.
Стрелка разом бросило в жар. Как он мог сбиться с хоженого-перехоженого пути? Что за морок напал? И винить чью-то злую волю не приходилось: в комнату Маргарет его завели, но сюда-то забрел сам. Он рывком обернулся. Невмочь было оставаться спиной к черным слепым провалам между деревьями. Стрелок отскочил, привалился спиной к неохватному стволу. Прошла минута, другая… Кругом все было тихо. Он огляделся, пытаясь сообразить, где находится и куда надо идти. Стоял на небольшой поляне, окруженной густым кустарником. Таких полян в лесу сотни.
Что же с ним творится? Никогда он не боялся леса. Забредая за многие мили от дома, знал: по тем или иным приметам найдет обратную дорогу, вернется. Тем беспомощнее чувствовал себя сейчас, заблудившись в двух шагах от дома. Постарался успокоиться, рассудить здраво. В лес он вступил никак не больше часа назад. Значит, до Гнилой трясины дойти не успел и всего лишь попал в Приречную топь… Открытие это неприятно поразило Стрелка. Получалось, он прошел мимо собственного дома.
Дождевые струи поредели. Стрелок взглянул вверх, нетерпеливо ожидая, не выглянет ли луна. Рядом хрустнула ветка. Охотник мгновенно обернулся. Из темной гущи листвы на него смотрели глаза. Огромные, удлиненные, нечеловеческие. Словно по волшебству, прекратился дождь, полная белая луна выплыла из-за облаков. Глаза — озера лунного света — приблизились, с мокрых веток на Стрелка обильно посыпались дождевые капли, и белый олень не спеша выступил из зарослей. Стрелок не шевелился. Олень стоял в двух шагах. Влажная шкура его серебрилась в лунном свете, дождевые капли поблескивали на ветвистых рогах, словно драгоценные камни в короне. Вот он изогнул шею и взглянул человеку прямо в глаза. Затем медленно, осыпая капли с трепещущих ветвей, удалился.
Стрелок вдруг сообразил, где находится. Он стоял под огромным, насчитывавшим не одну сотню лет дубом. Впереди и впрямь была топь, а сзади, в нескольких минутах ходьбы, — дом.
В очаге пылал огонь, по комнате разливался аромат жаркого. Менестрель повернул вертел. С кусков крольчатины в очаг закапал сок, зашипел на поленьях.
— Заходи, — дружелюбно предложил Менестрель хозяину. — Через минуту будет готово. Можешь пока заняться бужениной, она у тебя отменная. Да ступай переоденься, ты весь мокрый. Как раз и мясо дожарится.
Наконец они уселись за стол и воздали должное ужину. Когда с едой было покончено, Менестрель спросил:
— Что случилось? На тебе лица нет.
Стрелок устало засмеялся.
— Да… Себе дивлюсь. Только что мимо дома промчался. Знаешь, как заяц бежит: глаза в разные стороны, ничего перед собой не видит. Эдак, если хорошо разогнаться, можно и невесту мимо алтаря провести.
Менестрель не принял шутливого тона.
— Спрашиваю, что случилось.
— Побывал в замке.
Менестрель кивнул:
— Я так и думал.
— Меня провели в комнаты Аннабел, и некоторое время мы разговаривали там, потом прошли в часовню, а потом… Понимаешь, мне удалось убедить Аннабел прилечь отдохнуть, иначе она не выдержала бы завтрашнего дня. Я ушел затемно. И вот во дворе… меня нагнали и, якобы от имени Аннабел, попросили вернуться.
