Белый Клинок - Мазин Александр Владимирович (читать книги полные .txt) 📗
Но Эйрис уже нырнула под длиннющую, в моховой бороде ветку лесного исполина, и Несмеху осталось только последовать за ней.
Шли напрямик. Никакой тропы, никакого следа, по которому конгай мог бы угадать направление. Но Эйрис явно знала, куда идет. Они двигались быстро. Молодая поросль и кустарник исчезли совсем, а трава была невысока: ей приходилось пробиваться сквозь слой постоянно опадающей листвы. Кое-где ветви исполинских крон деревьев одного вида срастались, образуя живые арки. Никогда лучу солнца не удавалось достигнуть здешней земли. Разве что рухнет один из великанов, открыв изрядный кусок раскаленного неба. Ненадолго. Могучие жизненные силы Вечного Лона быстро закроют брешь.
Несмех перепрыгивал через ползучие лианы, уворачивался от свисающих сверху ростков-щупалец, на всякий случай старался держаться подальше от многочисленных грибов. Когда он прошел слишком близко от куста-ползуна, растение попыталось воткнуть ему в спину ядовитый шип. Но острие лишь скользнуло по плотной ткани куртки.
Иногда Несмеху казалось: он видит какие-то большие тела, бесшумно скользящие между черных стволов. Но, присмотревшись, юноша каждый раз убеждался: то лишь игра света или шевеление какого-нибудь растения.
Рассказывая о Лоне, его наставница сказала, что черное одеяние Охотника внушает почтение небольшим хищникам, а больших в джунглях не так уж много. Из тех, что охотятся днем.
– Вряд ли на тебя не будут нападать чаще, чем раза два в час! – уверила его девушка.
– Спасибо, мне довольно и этого! – отозвался конгай.
Но Эйрис была права: не животные, а растения представляли бо€льшую опасность.
«Если ты не пахнешь страхом, ни один зверь меньше тебя размером не решится напасть! Если боишься – десятка крыс довольно, чтобы взять твою жизнь!»
Несмех не боялся, но был весьма далек от того, чтобы ощущать себя уверенно. Да, он неплохо владел широким мечом Охотника и даже мог послать стрелу в голову бегущей крысы в надежде, что не промахнется больше, чем на ладонь. Но Пурпурный Стрелок бросает семена-стрелы с не меньшей точностью, а клюв бегающей на двух ногах ящерицы манк одним ударом раскалывает череп кугурра.
Трехцветная медовница опустилась на край огромного, лилово-желтого цветка. Летающее создание было так грациозно, что юноша невольно замер. Лазурное, как морская волна, горлышко летуньи пульсировало, пока алый язычок плясал, собирая нектар. Несмех не мог оторвать от нее глаз. А когда наконец, взбежав на изящных пальчиках, медовница оттолкнулась от края цветка и вспорхнула, Несмех обнаружил, что больше не видит Эйрис. Поначалу это не слишком обеспокоило юношу. Ускорив шаг, он направился туда, где в последний раз видел ее черный силуэт. Он шел очень быстро, но девушки не было. Когда же он решился позвать ее, то сообразил, что она, может быть, слишком далеко и не слышит.
Оставшись один, Несмех не испугался. Он был уверен: как только Эйрис заметит его отсутствие, она тотчас вернется. Поэтому лучше всего ему остаться на месте и ждать. Так Несмех и поступил. Прислонившись спиной к стволу толстого дерева, он огляделся. Ему в диковинку было даже просто стоять здесь, в джунглях. Обычно Охотники все время двигались. У них всегда была какая-то цель.
Как только юноша остановился, мелкая живность совершенно перестала обращать на него внимание. Нахальные крабы бегали по сапогам. Толстая оранжевая жаба плюхнулась сверху прямо на голову и, не удержавшись, свалилась вниз, на спину пробегавшей крысы. Та шарахнулась, а потом, мгновенно сориентировавшись, вцепилась в тощую оранжевую ногу нежданной жертвы. Жаба была вдвое больше, но полосатая хищница в полминуты прикончила ее и принялась пировать. Впрочем, не успела она проглотить и пары кусочков, как три ее сородича и два больших черных краба явились потребовать свою долю.
– Тилод!
В первый раз Несмех даже не обратил внимания на зов. Он уже позабыл имя, которое дала ему мать. Да и кто, кроме Эйрис, мог позвать его? А Эйрис позвала бы иначе. Но справа от него вновь отчетливо раздалось:
– Тилод!
Женский голос. Юноша огляделся. Потом обогнул дерево.
– Тилод!
Определенно женский голос. Нежный. Лукавый. Он доносился из зарослей высокой красной травы. Несмех смутно помнил – такие места считаются опасными. Не из-за самой травы, но из-за того, что могло в ней скрываться. Сейчас поверхность ее волновалась.
Угроза? Несмех колебался. И нежный женский голосок опять окликнул его:
– Тилод!
В Лоне так: если ты не знаешь – избегай! Несмех помнил это, но голос был так слаб и так нежен. И так похож на голос Эйрис, такой, каким он хотел бы…
«Вдруг она там, в траве?» – подумал юноша. Отчасти он осознавал, что пытается обмануть сам себя, но: «Вдруг она попала в беду, не может выйти, не может даже подняться…»
Несмех приблизился к краю травяного круга. Красные тонкие стебли поднимались до подбородка юноши.
«Я буду осторожен!» – попытался он успокоить себя. И, вынув из ножен меч, принялся прорубать путь.
Стебли были мягкими. Каждый взмах освобождал полукруг в три локтя шириной. Взмах – шаг, взмах – шаг. Несмех без труда пересек травяное пятно, оставив в нем широкий проход. И лишь в тот миг, когда меч подсек последние стебли, юноша увидел ее.
Она стояла в каких-нибудь десяти шагах. У нее были пушистые волосы цвета заходящего солнца. И кожа желтая, как у жителей Тайдуана. И глаза тоже по-тайски немного раскосые. Опустив меч, Несмех, уставился на изящную фигурку. Чудесная девушка, со смущенной полуулыбкой, вновь произнесла-пропела:
– Тилод!
Голос ее был голосом любимой, которая встречает тебя после долгой разлуки:
– Тилод!
У юноши перехватило дыхание от восхищения и нежности.
Бедра ее обнимала юбка, сплетенная из цветов. Маленькие босые ступни стояли прямо на траве. (Несмех с ужасом подумал о тысяче смертей, готовых разорвать нежную золотистую кожу.) Он невольно сделал шаг вперед, а девушка – назад, отчего ее круглые груди вздрогнули и соприкоснулись.
– Ты пойдешь со мной? – Такая несбыточная надежда, такой зов и такая нежность были в ее голосе, что Несмех, позабыв обо всем, судорожно кивнул и сделал еще один шаг.
Девушка протянула ему маленькую ручку. Она уже наполовину повернулась, но все еще смотрела сияющими темными глазами в глаза юноши, когда твердые, как когти, пальцы вонзились в плечо Несмеха.
Рот девушки приоткрылся, показав белые блестящие зубки с чуть выступающими остренькими клыками. Она опять повернулась к юноше. Ее маленькая ножка оторвалась от земли, чтобы сделать шаг к Несмеху…
Юноша ничего не успел сообразить. И не успел ничего предпринять. Слава богам! Он собирался ударить схватившего мечом, но не успел, а потом из-за его спины вынырнула рука в черной перчатке, и рука эта сжимала тяжелый изогнутый меч Берегового Народа:
– Не шевелись! – тихо произнес за спиной Несмеха голос Эйрис. И громче, той, золотокожей: – Только подойди – и я убью его!
Золотоволосая еще раз позвала:
– Тилод!
Пальцы Эйрис больно сдавили его плечо. Он не шевельнулся. Он и сам уже начал ощущать опасность, исходившую от маленькой красавицы.
И, поняв, что нет, он не пойдет, девушка вскинула маленькую головку, повернулась и, покачивая круглыми ягодицами, скрылась между деревьев.
Несмех заметил, что лесная живность освобождает ей путь так же, как уступала дорогу Натро при подъеме на вершину водопада.
Эйрис разжала пальцы. Юноша услышал ее облегченный вздох.
– Один из них все время шел за мной! – сказала она.– Я думала – это ты, а когда заметила разницу – была уже далеко.
В отличие от Эйрис, Несмеха неожиданное приключение только развлекло.
– Кто она? Из какого народа? – поинтересовался он.– Вот не думал, что в Гибельном лесу живут такие прелестные…
Глаза Эйрис сузились, и Несмех осекся – наставница не на шутку рассердилась.
– Ты – глупец! – В ее голосе была такая ярость, что Несмех невольно поднял руку: ему показалось – сейчас она его ударит!
