Тьма сгущается - Тертлдав Гарри Норман (книги TXT) 📗
– Что это у тебя? – спросила сестра, имея в виду не сливу, а бумаги, которые он все еще держал в руке.
– Задачки по счетоводству. Отец нагрузил. – Эалстан попытался изобразить небрежную улыбку. – Я, конечно, не гений, но он хоть не порет меня за ошибки, как мастер в школе.
– Дай-ка взглянуть, – попросила Конберга, и брат протянул ей листки. Она быстро проглядела их, кивнула и отдала обратно. – Там, где нужно было рассчитать сложные проценты, ты просчитал простые.
– Да, отец так и сказал… – начал Эальстан, но тут же осекся: – Вот уж не думал, что ты обучена таким вещам! – Он и сам не определил бы, чего в его возгласе было больше – возмущения или удивления. Похоже, и того и другого поровну. – Не в твоей же девчачьей академии тебя этому научили!
Конберга грустно улыбнулась:
– Нет, не там. Хотя, возможно, и могли бы. Но не научили. Это все папина наука. Он сказал, что никогда не знаешь, как судьба повернет. Так лучше иметь что-то в руках и в мозгах, если придется сражаться с ней в одиночку. Но это было до войны, понимаешь?
– Ох ты, – выдавил Эалстан и оглянулся на раскрытую дверь гостиной. Отец с дядей все еще расхаживали взад и вперед, но о чем они говорили, отсюда было не слышно. – Да, отец умеет заглядывать далеко вперед.
Конберга согласно кивнула:
– И учиться у него было намного труднее, чем писать плохие стихи, чему обучали меня мои наставницы. Правда, они и сами не понимали, что стихи были плохими. Но это даже лучше оказалось – понимаешь, о чем я? А может, и не поймешь никогда, потому что мальчиков, наверное, учат чему-нибудь полезному.
– Нас училидо тех пор, пока альгарвейцы не сунули нос в наши школы, – с горечью промолвил Эалстан. Но тут же, встряхнув головой, вернулся к интересующей его теме. Он был не из тех, кого легко сбить с толку. – А я и не знал, что отец учит тебя подобным вещам.
– А я бы тебе никогда в этом и не призналась, если бы все шло по-старому, – усмехнулась Конберга, и внезапно Эалстан увидел мир как-то совсем по-новому. – Мужчинам редко нравится, когда женщина знает слишком много или хорошо соображает. Или хотя бы выглядит умной и ученой. Я думаю, это потому, что большинство мужчин не так уж много знают, а котелки у них варят и того хуже.
– Только, пожалуйста, вот не надо при таких словах жечь меня праведным взглядом! – фыркнул Эалстан, и Конберга рассмеялась. Он сграбастал еще одну сливу.
– Ладно, эту можешь взять, но больше ни-ни! И если ты надеялся, что сможешь стащить еще, то это лишь доказывает, что и у тебя котелок не очень-то соображает.
Теперь расхохотались оба. Дверь со двора открылась, и вошел Сидрок, похоже, привлеченный весельем. Увидев в руке кузена сливу, он тоже схватил одну. Тут уж Конберга ничего не могла поделать: раз Эалстану можно… Она махнула рукой и снова занялась тестом.
– Чему радуемся? – набив рот, поинтересовался Сидрок.
Внешне двоюродные братья были довольно похожи. Только нос у Сидрока больше напоминал репу, чем лезвие серпа.
– Завязли в задачках по счетоводству, – небрежно бросил Эалстан.
– Мужские проблемы, – добавила Конберга.
Сидрок озадаченно уставился на них, потом с подозрением осмотрел недоеденную сливу:
– Это что, пока я не смотрел, она успела превратиться в бренди?
Эалстан и Конберга, не сговариваясь, одновременно пожали плечами, что вызвало у обоих новый взрыв хохота.
– Да вы, похоже, оба умом тронулись! – сердито засопел Сидрок.
– Ты совершенно прав! – согласился Эалстан. – Ибо сказано, что задачки по счетоводству в больших дозах…
– …вкупе с ежеквартальными отчетами, – подхватила сестра.
– Именно, с ежеквартальными! – согласился Эалстан. – Так вот, задачки по счетоводству в больших дозах вкупе с ежеквартальными отчетами вызывают кальциноз мозга!
– Ты сам-то понял, что сказал? – окрысился Сидрок.
– Кальциноз суть отвердение. Это значит, что мой мозг превращается в камень, прям как твой. Вот когда альгарвейцы потребуют от тебя твердых знаний, сразу все прочувствуешь!
– Думаешь, ты такой умный, да? – с кислой улыбочкой выдавил Сидрок. – Что ж, очень даже может быть. Ну и что из этого?! – Он взвизгнул. – Ну что из этого, я хочу знать! Что ты с этого будешь иметь? Что получишь?
И зашвырнув косточку в мусорник и не дожидаясь ответа, он вылетел из кухни.
Лучше бы он не задавал этого вопроса. Это было как удар под дых. Эалстан обернулся к Конберге и, пользуясь отсутствием кузена, спросил уже всерьез:
– Так что действительно даст мне моя ученая голова? А тебе? Нам все равно ничего не светит.
– Тогда, может, тебе так и остаться тупым неучем? В этом случае уж точно ничего светить не будет. – Сестра вздохнула, помолчала и добавила: – Но если у тебя есть голова на плечах, рано или поздно ты станешь таким, как папа. А это уже не так уж плохо.
– Нет, – грустно возразил Эалстан. – Ну даже наш отец, посмотри, – кто он сейчас? Счетовод в оккупированном королевстве, где хозяева больше не разрешают нам учиться на счетоводов.
– Но ведь тебя-то он учит. И меня учит. И как это назвать, как не борьбой с рыжиками?
– Да, ты права, – Эалстан вновь покосился в сторону гостиной: отец с дядей все еще спорили. Он глянул на сестру – с не меньшим изумлением, чем когда узнал, что она учится счетоводству. – Иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю.
– Похоже, мне надо отвыкать разыгрывать из себя дурочку. А то, неровен час, заговорю как Сидрок.
– Нет, он вовсе не дурачок. Особенно когда не хочет таковым казаться. Я это видел не раз.
– Не дурачок, это верно, – кивнула Конберга. – Но ему плевать на все, что творится кругом. Он же, как и его отец, счастлив, что Фортвегом теперь правит Альгарве. Предел их мечтаний – приспособиться и выжить. А я? Я буду сражаться до конца. Если сумею.
– И я тоже, – произнес Эалстан, только сейчас сообразив, что отец учит его гораздо большему, чем науке счетоводства.
Краста никак не могла решить, какую из двух меховых накидок сегодня надеть: рыжую лису или куницу?
– Он ждет вас внизу, сударыня, – напомнила Бауска.
– Подождет, – бросила маркиза, наконец-таки выбрав лису.
– Лучше бы вам не заставлять его ждать, – нудила служанка. – Это ж альгарвеец! Подумайте, что он может с вами сделать!
– Он ничего со мной не сделает! – уверенно заявила Краста, пытаясь закрепить непослушный локон. Хотелось бы ей самой в это верить! – Да стоит мне пошевелить мизинцем, и он будет у моих ног!
Но она лгала самой себе. И понимала это. Будь ее поклонник помоложе или поглупее, тогда – да. Но полковник Лурканио явно не собирался терять из-за нее голову. Как ее это бесило!
Когда маркиза наконец соизволила спуститься к своему поклоннику, он встретил ее мрачным взглядом.
– Вам повезло. Вы успели буквально в последнюю минуту, – скрестив руки на груди, заявил он. – А то я уж собирался отловить первую попавшуюся кухонную девку, чтобы взять ее во дворец вместо вас.
Для большинства мужчин подобное заявление было бы свидетельством того, что они кипят от ярости, но только не для полковника Лурканио. Сообщение, что он собрался поискать себе даму среди кухонной прислуги, означало лишь, что именно это он и намеревался сделать.
– Но я уже здесь. Так что едем, – прощебетала Краста.
Полковник не сдвинулся с места и окинул ее ледяным взглядом с ног до головы. На секунду она растерялась, но тут же сообразила, чего он от нее ждет. Даже то, что он требовал от нее делать в постели, бесило ее меньше.
– Прошу прощения, – пробормотала она.
– Забудем это. – В очередной раз указав маркизе ее место, полковник превратился в любезного кавалера и предложил своей даме руку. Краста оперлась на нее, и они в полном согласии направились к коляске.
Возница что-то сказал по-альгарвейски, но с каким чудовищным акцентом! Будь это ее кучер, она тут же избила бы его или уволила! Но Лурканио только рассмеялся, отчего Краста разозлилась еще больше. Полковник уже разобрался в ее характере и нарочно ее поддразнивал при каждом удобном случае, чтобы она не забывала, что Валмиера больше не королевство, а оккупационная зона, а она, маркиза Краста, не более чем игрушка победителя.
