Воин Опаловой Луны - ван Ластбадер Эрик (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Мойши обернулся и увидел женщину неопределенного возраста с пылающими глазами. Она гневно глянула на него, и он быстро отвернулся.
Торги продолжались, пока цена не достигла семисот пятидесяти таэлей. Женщина подошла, шурша шелками, забрать прекрасную душу, как МаоМаошань назвал темнокожего человека. Как только она получила свою собственность, полог шатра снова распахнулся, и на помост вышла стройная молодая женщина, синеглазая и белокурая.
Когда начались торги. Мойши повернулся к Коссори и сказал громким шепотом:
– Как ты можешь такое оправдывать? Это же чудовищно!
– Я и не оправдываю, дружище. Я принимаю это как часть жизни. Огромная разница.
Торги шли вяло, и МаоМаошань стал подзуживать толпу, потчуя ее историями о пламенном нраве женщины. Хотя эти байки явно были вымышленными, действие свое они возымели. Торги пошли бодрее. МаоМаошань оказался прекрасным лицедеем.
– А ты сам – сказал Коссори, – не веришь в рабство, а? И все же терпишь, что в Шаангсее оно существует. Почему?
– Потому… ну, думаю, потому, что тут уж так повелось. Я…
– Ну вот!
– Но сравнивать… Коссори, чего они…
– Глянька на помост, друг мой. Нет, ты хорошенько посмотри. Найди хотя бы одного, кто протестовал бы.
Теперь, когда Коссори указал ему на это, Мойши заметил эту странную особенность. Ни одна из душ ничуть не сопротивлялась тому, что было тут всем известно. Может, они не знали? Но Коссори быстро развеял его сомнения.
– Нет, дружище, они прекрасно знают, что с ними будет. МаоМаошань не столько занимается поисками душ, сколько выпалыванием нежелательных.
Хрупкую женщину продали за пятьсот таэлей.
– Ты хочешь сказать, что люди стоят в очереди за… за смертью? – Мойши не мог этому поверить.
– Именно.
– Но почему? Я не могу…
– Возможно – ответил тот спокойно, – они хотят освобождения.
– Теперь очень неординарное предложение, – возвестил с высоты МаоМаошань. В толпе возникло слабое движение, когда полог снова раздвинулся и на помосте появился мужчина. Он был обнажен только по пояс, далеко не так огромен, как хозяин Шариды. Он был в черных шароварах и пыльных сапогах. Талия его была обмотана широким кушаком, за который почти небрежно был засунут кривой кинжал. Он постоял на краю помоста, шагнул назад, за чтото резко дернул, и на помост, споткнувшись, вылетела женщина.
МаоМаошань тут же завел свою волынку, но Мойши не смотрел на него. Взгляд его был прикован к женщине. Она была обнажена, как и прочие. Высокая, с тонкой талией, что еще более подчеркивало ее широкие плечи и крутые бедра. У нее были очень длинные ноги.
– Не видишь разве? – сказал Коссори. – Шарида – отчасти воплощение стремления человеческого духа к освобождению…
У женщины были высокие скулы, тонкий нос с нежными раздувающимися ноздрями – как у загнанного в угол животного. Ее непокорные глаза были чистейшего синего цвета, такого глубокого, какого Мойши никогда в жизни не видел. Длинные, цвета пламени, волосы свободно разметались по плечам, растрепанные и всклокоченные, словно она отчаянно от когото отбивалась.
– Здесь освобождаются и находят успокоение темнейшие стороны человеческой души, выходя наружу, вместо того чтобы гнить внутри. У всех у нас в какойто мере есть наше внутреннее «я»…
Мойши никогда не видел таких красивых ног. Красивой формы, крепкие, готовые, казалось, бежать без конца. Она поднял взгляд.
– … Здесь смешиваются похоть и смерть…
На какоето мгновение их взгляды встретились. Удар. По его телу прошла дрожь. И все. Связь прервалась. Начались торги, в которые быстро втянулась почти вся толпа, и МаоМаошань вмешивался лишь изредка. Когда цена дойдет до настоящей, он узнает.
Но что же случилось? – ошеломленно спрашивал себя Мойши. Она чтото хотела сказать ему, передать ему чтото через расстояние между ними, через пропасть, разделяющую их миры.
Торги остановились на восьмистах пятидесяти таэлях, и на некоторое время цена застыла.
– Нуну, – подбадривал МаоМаошань, – восемьсот пятьдесят – это же жалкая цена за такую душу. Честно могу сказать – много лет мне не попадалась такая великолепная душа! Теперь – да, сударь, мои поздравления. Тысяча таэлей!
Толпа ахнула, завертела головами, чтобы посмотреть хоть глазком на покупателя. Но Мойши не сводил взгляда с женщины на помосте. Тут было чтото не так… Ее запястья! Она слегка подвинулась, как будто хотела посмотреть на того, кто предложил за нее столько серебра, и он увидел, что у нее связаны руки за спиной. Не только это – он заметил, что она пытается высвободиться из пеньковых пут. Он толкнул Коссори.
– Что?
– Я думал, что все приходят сюда по доброй воле.
– Именно, – кивнул Коссори.
– Посмотри туда. – Мойши показал на женщину на помосте.
– Боги! Я не понимаю…
Торги возобновились. Довольно пожилая женщина с иссохшим лицом подняла цену до тысячи двухсот, и тут из глубины шатра прогудел злой мужской голос:
– Тысяча пятьсот!
Мойши обернулся, чтобы посмотреть, не тот ли это самый покупатель, что вздул тогда цену до тысячи. Среди толпы он увидел высокого мужчину в черном плаще, покрывавшем его с ног до головы. Мойши не мог разглядеть его лица, потому что освещение в том углу было слабым и мужчина не снимал капюшон. И все же его легко было выделить среди толпы, поскольку он по меньшей мере на голову был выше прочих.
– Тысяча восемьсот! – опять повысила пожилая женщина цену.
Высокий мужчина протолкнулся вперед, сметая людей на своем пути. Поднял голову.
– Две тысячи, во имя бога железа!
Мойши показалось, что он заметил под капюшоном холодный блеск, будто свет отразился в хрусталике глаза того человека. Он повернулся к помосту и увидел, что женщина смотрит на него. Теперь он понял, что она пыталась сказать ему.
– Две пятьсот! – выкрикнул он, чтобы все слышали.
– Что? – Коссори схватил его за руку. – Ты что? Спятил? У тебя же столько…
– Две семьсот!
Мойши не надо было даже оборачиваться, чтобы узнать голос человека в капюшоне. Теперь он подошел ближе, направляясь туда, где стояли Мойши и Коссори, почти у самого помоста.
– Три тысячи! – крикнул Мойши.
– Три сто! – Затем более тихим голосом: – Ты, подонок вонючий, если ты еще раз вякнешь, я…
– Эй, ты! – Коссори повернулся к высокому.
– Три пятьсот! – крикнул Мойши.
Сзади возникло движение – высокий с шипением пропихивался к нему.
– Я тебе говорил… С дороги, мразь!
Но это уже ничего не значило, поскольку Мойши дал женщине достаточно времени. Она вывернулась из пут и в мгновение ока выхватила изза пояса своего хозяина кинжал, воспользовавшись потасовкой в толпе, умело всадила кинжал по самую рукоять ему в правый бок между третьим и четвертым ребром.
Шум стоял такой, что Мойши не слышал собственного крика, хотя уже двигался вперед.
– Бежим! – крикнул он Коссори и, зная, что друг следует за ним, бросился вперед, оперся на чьето плечо в стеснившейся толпе и прыгнул на помост.
МаоМаошань настолько растерялся от их странного, непристойного поведения, что спохватился, только когда было уже поздно. Мойши подсек его щиколотку ногой и дернул. Гигант рухнул, как стена дома.
Мойши обхватил женщину, прикрыв ее нагую грудь, ощущая ее тепло. Коссори был рядом, и, когда они выбрались из шатра, он бросил взгляд назад, на толпу. Высокий расшвыривал людей, пробиваясь к помосту, и чтото рычал – Мойши не мог разобрать слов изза шума. Он ожидал увидеть у высокого меч или какоенибудь другое оружие, но в руках у того не было ничего.
Они выбрались изпод полога и попали в другой шатер, поменьше, тускло освещенный. Здесь, несомненно, держали души на продажу, поскольку он был заполнен молодыми красивыми мужчинами и женщинами, явно готовыми стать собственностью, как сказал бы МаоМаошань.
Троица пробилась через эту кучку перешептывающихся и тупо пялящихся на них людей. Снаружи была холодная ночь. Некоторые из факелов на деревянных резных пилястрах догорели, и Мойши повел всех через развалины площади Прилива туда, где было темнее всего.
