Тайная история (ЛП) - Сандерсон Брэндон (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Огонь даровал им эти мгновения и жаждал делать это и дальше. К сожалению, люди ушли. Кельсер обнаруживал все больше и больше покинутых деревень. Пеплопады продолжались дольше обычного, а временами Кельсер ощущал, как даже в его реальности дрожит земля. Землетрясения.
Он мог кое-что дать этому костру. «Гори снова, − сказал он ему. − Снова будь теплым».
В физической реальности это было невозможно, но здесь что-то могло проявиться. Огонь на самом деле не был живым, но люди, когда-то обитавшие тут, воспринимали его почти как живого. Знакомого, теплого друга. «Гори…»
Из его пальцев вырвалась вспышка, и, распространяясь по рукам, появилось пламя. Кельсер поспешно выронил его и шагнул назад, ухмыльнувшись потрескивающему огню. Он был очень похож на тот костер, который забрали с собой Наж и Крисс. Вместе с танцующими язычками пламени сами собой появились поленья.
Костер. Он соорудил костер в мире мертвых. «Неплохо», − подумал Кельсер, становясь на колени. Глубоко вздохнув, он сунул руку в огонь и, взяв из середины полено, сжал его в кулаке, захватывая клуб тумана, который составлял сущность этого костра. Костер сложился и исчез.
Кельсер держал в ладонях сгусток тумана. Он ощущал его так же, как и землю под ногами. Упругий, но достаточно реальный, если не сжимать его слишком сильно. Он спрятал сущность костра в карман, практически уверенный в том, что тот не вспыхнет, пока ему не будет приказано.
Оставив лачугу скаа, он вышел в поселок. Ему не доводилось бывать здесь прежде − они с Геммелом никогда не заходили так далеко на запад. Поселок состоял из странных прямоугольных зданий, низких и приземистых, зато каждое окружал большой двор. Кельсер зашел за одно из них и оказался на улице, проложенной между десятком похожих лачуг.
В общем, скаа здесь жилось лучше, чем во внутренних доминионах. Но это было все равно что сказать, будто участь утонувшего в пиве человека лучше, чем утонувшего в кислоте.
С неба сыпался пепел. Хотя в первые дни в когнитивной реальности Кельсер не мог этого видеть, позже он научился различать пеплопады. Он перешел на бег. Вокруг валил пепел, и некоторые хлопья проходили сквозь Кельсера, отчего у него создавалось впечатление, что он сам был пеплом. Выжженной оболочкой, трупом, который сгорел до уголька, гонимого ветром.
Он проходил по чересчур большим сугробам пепла, который не должен был падать здесь так сильно. Пепельные горы далеко, а из своих путешествий он помнил, что пеплопады здесь случаются только раз или два в месяц. По крайней мере, так было до пробуждения Разрушителя. Здесь еще попадались живые деревья, их души проявлялись крошечными завитками тумана, светящимися, как и души людей.
Он догнал людей, идущих по дороге на запад, к городам на побережье. Похоже, их аристократия уже сбежала в том же направлении, напуганная внезапным усилением пеплопадов и другими признаками разрушения. Проходя мимо людей, Кельсер протянул руку, касаясь их, чтобы получить представление о каждом.
Молодая мать, припадая на поврежденную ногу, несет новорожденного, прижимая его к груди.
Старуха, сильная, потому что старой скаа нужно быть сильной. Слабых бросают умирать.
Веснушчатый молодой человек в нарядной рубашке, скорее всего, украденной в особняке лорда.
Кельсер искал безумцев или сумасбродов. Он убедился, что такие типы часто могут слышать его, хотя для этого не всегда нужно быть по-настоящему сумасшедшим. Похоже, многие неспособны разобрать отдельные слова из его речи, а воспринимают ее как иллюзорный шепот. Как отголоски.
Кельсер увеличил скорость, оставив горожан позади. По свету тумана под ногами он мог сказать, что это пригодная для путешествий территория. За долгие месяцы бега он пришел к пониманию когнитивной реальности и в какой-то степени принял ее. В беспрепятственном прохождении сквозь стены есть определенная свобода. Можно подглядывать за людьми и тем, как они живут.
Но он был так одинок.
Он постарался не думать об этом и сосредоточился на беге и ждущих впереди задачах. Из-за того, что время здесь проходило незаметно, у него не возникало ощущения, что минуло много месяцев. И это было гораздо лучше того сводящего с ума года, когда он был заперт в Источнике.
Но Кельсер скучал по людям. Он нуждался в людях, беседах, друзьях. Без них он чувствовал себя опустошенным. Он что угодно отдал бы за то, чтобы Охранитель, даже теряющий рассудок, появился здесь и поговорил с ним. Он с радостью приветствовал бы даже вторжение в эти пустынные земли беловолосого Странника.
Он старался найти какого-нибудь сумасшедшего, чтобы пообщаться хоть с кем-то живым, даже если это будет совершенно бессмысленно.
«Ну хоть чего-то я добился», − подумал Кельсер. У него в кармане костер. Когда он выберется из этой передряги, а он непременно выберется, ему точно будет что рассказать.
4
Кельсер Выживший в Смерти наконец взобрался на последний холм и обозревал раскинувшийся перед ним потрясающий вид. Земля.
Она вырастала из тумана, темная и необъятная. Она казалась не такой живой, как движущийся под ногами бело-серый туман, но это был долгожданный пейзаж.
Кельсер издал долгий вздох облегчения. Последние недели были особенно трудными. Ему становилось тошно от одной мысли о том, что придется еще бежать, а одиночество заставляло его видеть в колеблющемся тумане призраков и слышать вокруг голоса безжизненного ничто.
Он сильно отличался от того человека, который покинул Лютадель. Кельсер воткнул в землю посох, который позаимствовал у тела мертвого беженца из реального мира. Он упросил посох служить, предоставив ему новый дом и нового хозяина. То же самое относилось к развевающемуся за спиной Кельсера плащу, потрепанному на краях почти как плащ рожденного туманом.
Мешок он тоже поменял, взяв новый с заброшенного склада. У этого мешка вообще не было хозяина. Он считал своим предназначением лежать на полке и быть предметом любования. Тем не менее он стал Кельсеру подходящим компаньоном.
Усевшись, Кельсер отставил в сторону посох, залез в мешок и пересчитал лежащие в нем туго свернутые клубки тумана. На этот раз ни один не исчез − это хорошо. Если предмет восстанавливается в физической реальности или, того хуже, разрушается, его Индивидуальность изменяется и его дух возвращается к своему телу.
Лучше всего были брошенные предметы. Ими долгое время пользовались, поэтому они имели сильную Индивидуальность, но в настоящее время никто в физической реальности о них не заботился. Кельсер вынул из мешка тот клубок тумана, который был костром, развернул и окунулся в его тепло. Костер начал изнашиваться, в поленьях появились туманные дырки. Кельсер предполагал, что он унес костер слишком далеко от места его происхождения и расстояние оказало на него пагубное действие.
Он достал и развернул следующий клубок тумана, оказавшийся кожаным бурдюком. Отпил из него. Вода не приносила ему реальной пользы − она исчезала вскоре после того, как вытекала из бурдюка, но, судя по всему, Кельсер не нуждался в питье.
Он все равно выпил. Вода приятно освежала губы и горло. Это позволяло ему делать вид, что он жив.
Он ютился на склоне холма рядом с призраком костра, обозревая новый рубеж и потягивая фантомную воду. То, что он пережил в реальности богов, тот момент межвременья, теперь стало далеким воспоминанием… Но, если честно, оно стало далеким еще в тот момент, когда он из нее выпал. Потрясающие Связности и отношения длиною в вечность сразу же испарились, как туман под утренним солнцем.
Ему нужно было попасть сюда. А что дальше… он понятия не имел. Здесь есть люди, но как их найти? И что делать, когда он их обнаружит?
«Мне нужно то, что у них есть, − подумал он, делая еще один глоток из бурдюка. − Но они мне это не отдадут». Он был в этом уверен. Но что у них есть? Знания? Как он может кого-то обмануть, если даже не знает, говорят ли они на его языке?
