Золотой ключ. Том 1 - Роун Мелани (лучшие книги txt) 📗
— Гитанна, не путай войны с мелкими стычками. Их не избежать, пока наша земля процветает на зависть нищим соседям. Что говорить о тза'абах, если даже Праканса только и ждет возможности отхватить у нас кусок земли? Нет, Тза'аб Ри больше никогда не отважится воевать с нами по-настоящему. У него нет воли к победе, есть только голос, который очень красноречиво жалуется и требует репараций.
— Но…
— Гитанна, уж ты поверь… Сам Верро перед своей кончиной уничтожил Кита'аб. Без Пророка и Святой Книги у тза'абов нет воли, нет единства. Даже вождю, который назовется Пророком, без Кита'аба ни за что не собрать под своим знаменем Всадников Златого Ветра, не повести их за собой. — Юн протестующе покачал головой. — Уверяю тебя, они сломлены окончательно. Настоящий Тза'аб Ри пал. Пророк убит, Всадники разгромлены. Их потомки — всего лишь бандиты, для Тайра-Вирте они не представляют угрозы. Они способны лишь досаждать нам пограничными стычками и грабежами.
. — Но Грихальва знают магию!
Он рассмеялся. К нему вернулось хорошее настроение.
— Как и ты, вива мейа. Как и ты. И пока ты знаешь магию и умеешь ею пользоваться, я ни за что тебя не брошу. — Он поднял камзол. — А теперь встань и одень меня так же быстро, как и раздела. Я тороплюсь в Палассо.
Когда Гитанна вставала и помогала ему натянуть камзол, ее губы упрямо кривились.
— Ты не прав, Бальтран. Ты слишком легко отмахиваешься от наших опасений.
— Я тебе скажу то же, что и твоему брату: докажи вину Грихальва, и я сделаю все возможное, чтобы развеять ваши опасения. Дались вам эти Грихальва! Нерро лингва сломила их точно так же, как тза'абов — битва на Рио Сангве. В их семьях слишком редко рождаются дети, и многие из них умирают в младенчестве. Их кровь — кровь незаконнорожденных, чи'патро, как ты говоришь, — слишком слаба. Как и их семя.
Ее тонкие пальцы ловко управлялись с камзолом — там одернут, тут отряхнут, здесь застегнут.
— Бальтран, достаточно одного-единственного колдуна, чтобы погубить тебя.
Он улыбался, когда она завязывала кружевной ворот его просторной батистовой рубашки, а затем разглаживала полы камзола.
— И кто бы это мог быть, а, Гитанна? Есть у тебя кто-нибудь на подозрении?
— Бальтран, повторяю: ты слишком легко отмахиваешься от наших опасений.
— Потому что они беспочвенны. У Грихальва нет ни способа, ни причины совершить то, чего ты так боишься. Они верны своему родовому кодексу чести — тому самому, между прочим, который побудил Верро Грихальву ценой собственной жизни спасти моего прадеда Ренайо. Грихальва не правят, а служат. Будь у них желание править, они бы захватили власть над Тайра-Вирте, превознося до небес свои заслуги в войне с тза'абами. Но они предпочли поддерживать нас, до'Веррада.
Ее рот превратился в тонкую линию — напрочь исчезли алые полумесяцы, которые так возбуждали его.
— Бальтран, Верро Грихальва погиб. Кто знает, кем бы он стал, если б выжил?
— Его любили как героя, а не как политика. Еще при жизни. Она смотрела ему прямо в глаза.
— Когда-то вы, до'Веррада, стояли не выше Грихальва. Вы были полководцами, не более того, но вам хватало ума и силы, чтобы брать и удерживать. А взгляни на себя сейчас! Твоя власть абсолютна. Вся Тайра-Вирте обожает до'Веррада — конечно, не более чем Матру эй Фильхо и екклезию, — и кто докажет, что Грихальва не мечтают о таком же могуществе?
— Эйха, женщина, ты начинаешь меня раздражать! Повторяю еще раз: Грихальва — маленькая семья, до предела ослабленная мором. Многие женщины не в состоянии зачать ребенка, у многих мужчин бесплодно семя. Этот род никогда не вырастет до былой величины, не вернет прежнюю силу. К тому же в его жилах, как ты сама говоришь, кровь тза'абов, которую и екклезия, и большинство граждан считают скверной, ведь тза'абы — язычники, проклятые Матерью и Сыном. — Он укоризненно покачал головой. — Неужели ты действительно веришь, что Тайра-Вирте способна посадить Грихальву на герцогский трон?
Она тут же парировала:
— Бальтран, твое счастье, что умер Верро Грихальва. Никто не знает, что бы он учинил, если б выжил.
— Наш народ сражался с именем Алессио на устах, а потом с именем Ренайо создавал единую страну. Но не с именем Верро Грихальвы. — Он посмотрел на Гитанну в упор и жестко добавил:
— И конечно, не с именем Серрано.
Она обладала способностью краснеть.
— Да, — прошептала она, — мы, Серрано, никогда не стремились к вершинам…
— Кроме вершин любовного искусства. Он улыбнулся, как бы прощая ее.
— — Вива мейа, я благодарен тебе за заботу, но в подобных делах лучше доверять мне, чем твоему честолюбивому семейству.
— Мы и хотим всего лишь сохранить свое место и не дать Грихальва сбросить до'Веррада.
— Матра Дольча! Гитанна, умоляю, давай прекратим этот разговор. Я сыт по горло.
Сейчас ее нагота не бросалась в глаза — твердость воли служила ей покровом.
— Бальтран, пусть никто из них не поселится в твоем дворце. Никогда!
Он устало вздохнул, уже не пытаясь скрыть раздражение.
— Пока я жив, твой брат — Верховный иллюстратор. Для Грихальва единственный путь к моему двору — живопись. И уже после моей смерти сын будет решать, кто заслуживает предпочтения.
— Бальтран, но ведь он ребенок.
— Да, Гитанна… И если я сгорю до срока в огне твоих ласк — а такая смерть гораздо лучше, чем гибель от тза'абской отравленной стрелы, — Алехандро никого не назначит ни на какую должность до своего совершеннолетия. — Он одернул под жесткими обшлагами камзола белые с красной окантовкой манжеты. — Ну а теперь пора нанести герцогине визит вежливости. Сегодня мы официально, перед екклезией, дадим имя дочери.
Он наклонился к Гитанне, поцеловал в лоб и вышел.
После длительных занятий Сааведра отправилась искать Сарио и очень не скоро увидела его в картинной галерее Палассо Грихальва.
Ей все еще нездоровилось. Десять дней, что минули после Чиевы до'Сангва, они с Сарио избегали друг друга, словно боялись вспоминать об увиденном. Но сегодня Сааведра его отыскала. Их дружба была слишком давней, чтобы вот так одним махом взять и покончить с ней, а тайна — слишком велика, чтобы хранить ее в одиночку. Более того, она принадлежала двоим, а значит, у Сааведры была возможность поделиться своими переживаниями с тем, кто видел то же, что и она.
