Glaswen (СИ) - "Власть несбывшегося" (читать книги без .txt) 📗
Одно было ясно как белый день – он был влюблен по уши, и влюбленность эта не была счастливой. Взаимной – да, но не счастливой, потому что даже в самые прекрасные, самые нежные моменты, например, дома, ночью, когда Артур спал, обвившись вокруг Имса на манер тропической змеи, или теми ночами, когда Артур таскал его по разным уголкам своего королевства, чтобы показывать разные чудеса, Имса разъедал, как кислота, страх того, что придет время, когда он Артуру надоест, и все кончится. И хуже того – именно в эти моменты Имс особенно остро ощущал утекающее сквозь пальцы время. От этой мысли внутри пробирало могильным стылым холодом, и на Имса нападала такая безнадежность, что хотелось выть.
Что-то не так было с Имсом. Считается, и сам он неоднократно читал об этом, что привороженные фэйри люди не помнят себя, забывают о времени, теряют память обо всем, что было до. Выходило так, что он либо вообще не поддается чарам, либо что и чар на него никаких не насылали. Такие соображения заставляли Имса чувствовать себя так, словно он катится по каменистому склону прямо к пропасти, набирая и набирая скорость, защищенный лишь тонким стеклянным шаром, расписанным волшебными картинками.
Имс держал лицо, не подавал вида, но положение становилось все хуже: Артур совсем погрузился в свои занятия, корпел над бумагами с утра до вечера, а Имс все сильнее ощущал свою бесполезность, дурацкую декоративность собственного положения.
И даже секс, жаркий и такой невыносимо сладкий, что каждый раз Имс на полном серьезе ожидал, что его душа от дикого восторга просто вылетит из тела, даже секс не улучшал положения.
Вот так и вышло, что Имс связался с лепреконами, а через них – и с пикси.
***
В кустах у Холма опять шуршали. Еще из кустов слышалось невнятное бормотание, полузадушенные смешки и сдавленная ругань, когда кто-то неповоротливый наступал на трескучие ветки.
Имс с интересом поглядывал на заросли терновника, гадая, кого же принесло на этот раз и успел ли Белха после прошлого визита набить кладовку печеньем и сладкими настойками: гостьи-феи отличались отменнейшим аппетитом и редкой прожорливостью. Имса так и подмывало уже окликнуть прячущихся дамочек, но тут из листвы выступило существо, на красоток-фей ничуть не похожее.
Первым делом в глаза Имсу бросилась черная шляпа с высокой тульей, сильно помятая, будто на ней сначала кто-то долго сидел, а потом не очень тщательно расправил, украшенная большой тусклой пряжкой и клоками паутины. Под этой шляпой наблюдалось унылое лицо странного оливкового цвета, с длинным носом сливой, с маленькими хитрыми глазками. Человечек был хорошо если Имсу по плечо, субтильный, в кургузом темно-зеленом кафтанчике, таких же бриджах, а от колен вниз ноги его, отчаянно кривые, были обтянуты полосатыми красно-белыми чулками. Обут человечек был в темные туфли старинного фасона, с точно такими же пряжками, как и на шляпе.
Человечек сдернул с головы шляпу и, подметая ею траву, подобострастно раскланялся, выставив вперед одну ногу.
Имс неопределенно махнул рукой, изображая ответное приветствие.
Похоже, что человечек этим ободрился, потому что прошипел что-то через плечо в кусты, не отводя, впрочем, глаз от Имса. Тут же из кустов вышли еще три таких же персонажа, похожие друг на друга как братья и затоптались на месте, потупив глазки.
– Вы кто? – спросил Имс, решив обойтись без долгих реверансов. На трепетных дам человечки никак не тянули.
– Клан О’Рэмси, о прекрасный принц! – объявил первый, со сморщенным лицом. Видимо, он был за старшего. – Прибыли засвидетельствовать свое почтение пред лицом прекрасного принца и великого коро…
– О, лепреконы, – заспанным голосом сказал Артур из-за спины Имса.
Имс обернулся. Артур стоял прямо на пороге холма, закутанный в расшитое шелковое покрывало, которым обычно застилали кровать, и упоенно зевал во все горло.
В редких рядах лепреконов сделалось подобострастное оживление, они построились по росту, и предводитель клана опять начал кланяться, выражая свое восхищение сонным королем и не сонным, но помятым после кровати королевским любовником.
– То есть ты хочешь сказать, что это те самые лепреконы? – заинтересовался Имс.
– Уж не знаю, какие для тебя те самые, - Артур ухитрялся быть ехидным, даже зевая. – Но вот эти настоящие, ага. Дурят людей, втюхивают им левое золото, обещают сокровища, а подсовывают тухлятину.
Лепреконы дружно сделали шаг назад с явным намерением слиться с зарослями. Главный О’Рэмси делал им страшные глаза, смекнув, что утро не лучшее время для визитов в королевскую резиденцию.
– А ну стоять, – скомандовал Артур и обратился к Имсу: – Хочешь посмотреть, как они клады ищут? А то мне опять целый день над бумажками сидеть…
– А то! Конечно, хочу! – с энтузиазмом закивал Имс, взглянув на лепреконов с новым, исследовательским интересом. – А покажут?
– А куда они денутся, – Артур мановением руки остановил трепыхания зеленых человечков в полосатых чулках. – О’Рэмси, задача ясна? Развлечь принца, показать все, найти клад, вечером вернуть довольного.
И, не переставая сладко зевать, убрел внутрь холма.
– Ну, – сказал Имс, – ведите.
***
В сыром, пропахшем прелой листвой и влажной хвоей воздухе не ощущалось ни малейшего шевеления. Высоко в ветках скакала наглая белка, то и дело роняя Имсу на макушку ледяные капли. Имс мельком подумал, что белку вполне мог послать Артур, уж очень настойчиво она держалась на одном и том же месте. А мог и не послать, снова заработавшись и позабыв обо всем, а белка просто попалась на редкость любопытная до чужих забот. День был пасмурный, как и вся вереница дней после Самайна и Йоля, на северных склонах холмов иногда к утру выпадал снег, к полудню таял, оставляя после себя примятую неряшливую траву.
В лесу было зябко и влажно.
Имс старательно вдохнул и выдохнул, посмотрел на О’Рэмси вопросительно.
Лепрекон сидел на поваленном дереве, ничуть не заботясь, что на мокром мху штаны промокнут насквозь. Он, покряхтывая, выудил из кармана огромный клетчатый платок, белый с зеленым, трубно высморкался, снял шляпу, протер тем же платком лысину, и водрузил шляпу обратно. Посмотрел на Имса и ободряюще кивнул. Имс зажмурился и опять вдохнул густой, перенасыщенный влагой воздух.
– Ты чересчур напрягаешься, Твое Высочество, – с неодобрением сказал О’Рэмси. – Да к тому же думаешь не о том.
Имс открыл глаза. О’Рэмси заложил ногу за ногу, рядом пристроил ярко-зеленый бархатный кисет и тщательно набивал трубку табаком, то и дело заглядывая внутрь. На Имса он даже не смотрел, но всей своей фигурой явно изображал неодобрение.
– Вовсе я не напрягаюсь, – огрызнулся Имс, который на самом деле напрягался ужасно, потому что у него ничего не получалось. – И о чем это не о том я думаю, а?
– Уж не знаю, о чем, – склочно отозвался О’Рэмси, явно имея в виду совершенно противоположное. – Мы с тобой уже сколько дней по лесам бултыхаемся? Дюжины три?
