Ловчие Удачи (СИ) - Йенч Вацлав (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Часовщик шикнул на подвернувшегося пацана, которого недавно взял в подмастерья, и тот скрылся на лестнице на второй этаж.

— Мы побудем у тебя недолго, — сказал Филин, освобождаясь отбахтерца.

— А… Да-да, конечно, располагайте-с, — ответил Ян так, словно его вырвали из глубоких раздумий. Часовщик достал из-за уха на своем безволосом черепе самокрутку и, прикурив об алхимическую горелку, задымил, тяжело опустившись на табурет.

Карнаж повесил мокрую рубаху на спинку стула и развернул его к печке, после чего уселся прямо на пол и принялся критически осматривать куртку, особенно в тех местах, где кожа была распорота клинком и оттуда выглядывала бесценная чешуйчатая подкладка. Скиера протянула ему сапожное шило и толстую нитку, а сама принялась развешивать собственную намокшую одежду на струне, специально натянутой у дымохода. Полуэльфка невольно скользнула взглядом по поджарому и жилистому торсу «ловца удачи». Когда тот нагнулся вперед, чтобы выжать над полом волосы, она увидела на спине возле лопаток две выпуклые пластины, закрепленные прямо за кожу скобами. Феникс почувствовал взгляд и, повернувшись, посмотрел на её побледневшее лицо.

— Наследство, доставшееся мне от ран’дьянских родственничков, — коротко бросилл полукровка.

— Так это правда, что у изгнанников не вырастают крылья? — Скиера не отрывала взгляда от двух пластин, на которых играли блики огня из печки.

— Да-с, полуэльфка, а ещё они причиняют боль тому, кто обладает смешанной кровью, — бесстрастно разъяснил подошедший к ним Ян.

Зажав самокрутку в зубах, Часовщик бесцеремонно развернул Карнажа к себе спиной и, надвинув очки, долго осматривал своё же давнее творение.

— Снимайте-с рубаху, пока не простудилась. Здесь не приходится стесняться, — не отрываясь от дела, бросил Ян Скиере.

Полуэльфка смутилась и посмотрела на Филина. Тот кивнул. Стыдливо закрывая грудь, она присела на пол, отвернувшись от остальных и глядя на потрескивавшие в металлическом цилиндре печки дрова.

— Что-то стряслось? — сухо поинтересовался Часовщик, продолжая осмотр спины Карнажа. — Не на чай же вы ко мне в самом деле заглянули-с?

— Да попали в переплет, — проворчал Филин, — и нам надо бы убираться из города. Возможно навсегда. Слушай, Ян, я заберу у тебя свой аптекарский короб?

— Сам знаешь, где — в чулане. Как лежал, так там и лежит-с, — отрезал бесстрастным голосом мастер.

Комнату огласил протяжный стон. Карнажа сгорбился, хватая ртом воздух. Полуэльфка дернулась и с беспокойством стала наблюдать за возней Яна. Тот орудовал какими-то длинными спицами, подсунутыми под выпуклые металлические пластинки на спине «ловца удачи».

— Терпи-с! Сам шлялся черти где. Зашел бы раньше! — Часовщик со щелчком вскрыл пластины, немного отошедшие от кожи по краям, обнаружив под ними два стальных крепежа. — Ну вот! Кристаллы почти растворились. Даже воспаление началось.

Ян взял длинные щипцы и вытянул маленькие, залитые кровью остатки. Феникс выгнулся. Его тело свела жестокая судорога.

Скиера с усилием отвела взгляд, надеясь увлечься пляской огня в печи. Филин присел возле Карнажа и мокрой тряпкой отёр выступивший у того на лбу пот, стараясь не смотреть в распахнутые от адской боли черные буркала полукровки.

— Принеси «бусы», — попросил Ян дуэргара.

Филин отошёл вглубь комнаты, где стоял высокий стеллаж. Немного повозившись, он вернулся назад, сжимая пальцами нить, на которой действительно висело некое подобие бус, только это были кристаллы, образовавшиеся на нитке из специального раствора. Дуэргар взял со стола ножницы и срезал два подходящих по размеру с более гладкими краями. Потом выдрал остатки нити и передал Яну.

Феникс вцепился зубами в рукоять своего шабера и вместо вопля издал только глухой животный рык. С сухим щелчком кристаллы были помещены под пластины.

— Готово-с, — возвестил Часовщик, вытирая инструменты тряпкой от крови. Клацнули крепежи, и полукровка упал на пол, сжавшись в комок. Скиера подхватила его и прижала к груди, укутавшись вместе с ним в протянутое Филином покрывало.

За окном бушевала непогода. Карнаж дремал, прислонившись спиной к холодной стене возле окна. Скиера сидела подле него и согревалась горячим чаем из огромной фивландской кружки, прислушиваясь к тяжелому дыханию Феникса. Его лицо с сомкнутыми веками выглядело во сне спокойно и безмятежно, показывая унаследованные им гармоничные черты смешанной крови эльфов и ран’дьянцев. Если бы только не белая полоса старого горизонтального шрама на скуле… Глядя на «ловца удачи», полуэльфку не покидало странное ощущение. Для кого-то, возможно, это было лицом убийцы, и тем более зловещим становилось ощущение какой-то маски, как у солдат, которые выгоняли её из лесного королевства. Тогда их тонкие ларонийские черты перекашивала гримаса злобы и ненависти, уничтожая всю гармонию и красоту разом. Скиере вдруг стало нестерпимо жаль тех далеких времен, когда эльфы, ран’дьянцы и ларонийцы ещё не умели ненавидеть так сильно.

Ян продолжал что-то мастерить у верстака, нарушая своей возней тишину. Под потолком парили колечки ароматного дыма из трубки Филина. Дуэргар задумчиво курил, глядя на всполохи молний в небольшом оконце у печи, сотрясавшие запоздалым гулом стены, и изредка поглядывая на «ловца удачи».

— Скажите, Ян, давно он мучается с тем, что у него… на спине? — спросила полуэльфка.

— Не уверен-с. Филин привел его ко мне ещё подростком, — ответил Часовщик.

— Так вы оба знаете его с детства?

Гном и человек утвердительно кивнули:

— Не совсем так конечно, ну да ладно, — нехотя начал дуэргар, — как известно, в Ран’Дьяне живут те, кто обитал на Материке задолго до того, как явились переселенцы с Островов Восьми. Говорят, у тамошних жителей со временем вырастают крылья. Странствующие барды называли их сперва феями и вовсю слагали баллады о красоте и мудрости, но забывали упомянуть, сколько народу сгинуло в чертовых топях на южном берегу Лары, среди ядовитых туманов. А уж до легендарных долин, где, по слухам, растут деревья-исполины высотой до неба, и вовсе добралось всего пара исследователей. Вот из тех краёв и была мать Карнажа. От неё он унаследовал этот дар природы ран’дьянцам, но, к сожалению, получил сплошные мученья.

— Что-то мешало крыльям вырасти? Я спрашивала, но он никогда не рассказывал, — Скиера бросила на красноволосого косой взгляд, чтобы убедится, что он спит.

— А! Ты себе представила такие огромные два крыла белого пуха и перьев, как у ангелочков на феларских фресках!? — заулыбался Филин. — Или, может быть, как у бабочек на сильванийских гобеленах?! Не думаю, что ран’дьянцы умеют вить коконы.

— Зачем насмехаться? Я правда не знаю. Если они не похожи на крылья, к чему тогда их так называть? — насупилась полуэльфка.

— Потому что обладатель может летать. Вот почему, — заметил Ян.

— Но, как я слышал, развиться эти «крылья» могут только на землях Ран’Дьяна и больше нигде, — дуэргар развел руками. — Наверняка поэтому они стали проклятьем фей-изгнанников, и будут мучить носителя страшными болями весь период положенного им роста. И мало кто знает, сколько это будет продолжаться. Что ж поделаешь? Вот мы и решили подсобить бедняге. Ян сумел кристаллизовать минерал, который используют некроманты для своих экспериментов над умершей плотью, чтобы обманывать простейшие механизмы и уберечь воскрешенных от невыносимой боли.

Лицо Скиеры исказила гримаса отвращения.

— Всё получилось как нельзя лучше, — поспешил вставить Ян, заметив выражение лица полуэльфки. Часовщик отложил в сторону готовое изделие, снял перчатки и вытер руки подвернувшейся тряпкой.

— Карнаж даже овладел некоторыми свойствами этих «крыльев», — продолжил мастер, извлекая из-за старого сундука початую бутылку рома. Это стало очевидно по характерному запаху, едва чпокнула пробка.

— Какими же? — не унималась Скиера.

Часовщик налил полную кружку и неторопливо осушил её:

— Я не знаю, что это за крылья такие и как они устроены-с, но, имея всего лишь зачатки, наш подопытный мог довольно резво и высоко прыгать. Старое его прозвище в гильдии, кстати, было Попрыгун. Но потом, когда он подрос, начались боли. Теперь такие вот прыжки равносильны тому, чтобы растеребить старую рану.