Земля в иллюминаторе (СИ) - Кин Румит (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗

— И вот снова сошлись две стихии. Но какая из них огонь, а какая — лед? Кто различит?

Ивара не стал отвечать на это иносказание, и на несколько мгновений в группе людей, остановившихся на ступенях террасы, вновь повисло молчание. Его неожиданно нарушила Инка.

— Ивара, — тихо произнесла она. Ивара перевел на нее свой взгляд.

— Я очень рад тебя видеть, — улыбнулся он. Она едва заметно склонила голову. Лива подошел к жене, будто пытаясь ее защитить. Квандра отступил в сторону, словно хотел представить Иваре своих спутников, однако не произнес ни слова — очевидно, потому, что представлять этих людей друг другу не было нужды. Первым заговорил человек, который до этого стоял между Квандрой и Диморой — высокий брюнет с прилизанными волосами и красивым, тонким, моложавым лицом, на котором выделялись темные глаза, острый нос и маленький рот.

— Здравствуй, Ивара, — сказал он резким, слегка надломленным голосом. — Тяжело видеть тебя. Слишком много обид пролегло между нами.

— Здравствуй, Киддика. Да, обид было столько, что они почти стерли все прежнее, хорошее.

— Здравствуй, Ивара, — приветствовал его другой из спутников Квандры. — Можно ли было вообразить, что все выжившие из числа основателей нашего клуба еще раз в жизни встретятся вместе?

— Здравствуй, Прата, — кивнул ему Ивара. Прата был ниже Киддики и примерно такого же роста, как Квандра. Его рыжеватые волосы слегка вились и лежали мягкой волной, глаза были редкого светло-карего, почти желтого оттенка. Единственный из всех присутствующих здесь мужчин, он выглядел спортивно: развитое тело, мощные плечи — но в его осанке чувствовалась грузность, а в движениях некоторая неповоротливость: должно быть, сказывался возраст или какая-то травма.

— Пойдемте в дом, — пригласил Лива, и они всей группой двинулись через террасу. Лива обнимал Инку за плечи и что-то шептал ей на ухо. Та несколько раз тихо кивнула, а потом закрыла глаза, словно засыпая на ходу. Уже у самого входа Хинта заметил, что Квандра исподтишка смотрит на Тави. Это был очень странный, глубокий, задумчивый взгляд. Хинте сделалось не по себе. Он тоже осторожно посмотрел на друга. Но тот, казалось, не замечал в это мгновение, что находится в поле чужого внимания, потому что сам был сосредоточен на другом — наблюдал за Иварой.

— Я четверть часа назад попросила слуг открыть зал для совещаний, — сказала Инка.

— Да, да, ты молодец, — похвалил ее Лива. Потом он обратился ко всем. — Где нам лучше говорить? За круглым столом или в гостиной?

— В гостиной, — ответил Квандра. — Ведь это не деловая встреча.

— Нет, в зале, — сказал Ивара. — Ведь это не светский раут, и мы уже не друзья.

— Я теряю надежду, что смогу сегодня произнести хоть одно слово, которое не встретит возражений.

— Мой зал для совещаний похож на беседку, — попытался примирить их Лива, — и туда принесут еду. Это будет наилучший промежуточный формат.

— Пусть все будет так, как пожелает мой брат, — решил Квандра. — К чему все эти мелкие придирки? Тот ли ты Ивара, которого я знал? Или другой, кто одел его лицо и кожу?

— Ни одной мелкой придирки еще не было к тебе с моей стороны. Я не хочу говорить с тобой, сидя на подушках. Я хочу, чтобы ты был по другую сторону ярко освещенного стола. Я хочу видеть всех, видеть ваши лица. Так мы быстрее поймем друг друга.

— Надеюсь, эти миловидные юноши останутся с нами? Как я слышал, они теперь вплоть до неприличия сопровождают тебя почти повсюду.

Хинта даже не сразу понял, что Квандра говорит про них с Тави.

— У меня нет от них тайн. Они будут там, где пожелают.

Они прошли нижний этаж дома, свернули направо от парадной лестницы и оказались в помещениях, где Хинта еще не был. Зал для совещаний, сам круглый и с круглым столом в центре, был устроен внутри малого стеклянного купола посреди сложно организованных теплиц, терявшихся в гуще сада. К нему вел прозрачный коридор. Сверху, далекий, пригашенный ярусами стекол, падал свет солнца; его тусклые лучи были компенсированы маленькими матовыми лампами дневного света.

Когда все расселись по своим местам, Хинта обвел присутствующих взглядом. Здесь были его друзья: Тави, Ивара и Лива. Инка незаметно ушла — видимо, ей нужно было прилечь. Напротив сидели Квандра, Киддика и Прата. Димора, в порядке субординации, занял свое место последним. Однако сам этот круглый стол словно отрицал субординацию: все восемь присутствующих оказались здесь в равном положении, в одинаковых креслах. Центр стола был полым, оттуда поднимались проекторы маленького трехмерного театра, сейчас отключенного. Так получилось, что Квандра был ровно напротив Ивары. Димора занял место напротив Хинты. Тави сел между Хинтой и Иварой, по правую руку от Ивары — напротив него оказался Прата, который сел по правую руку от Квандры. Лива сел по левую руку от Ивары, и напротив него оказался Киддика, который сел по левую руку от Квандры. В этом была какая-то безумная зеркальность узора: рядом с Хинтой было пустое кресло, а по ту сторону от пустого кресла сидел Киддика, и еще одно пустое кресло с противоположной стороны замыкало круг.

Квандра уже не смотрел на мальчиков — ему хватило времени, чтобы увидеть все, что можно. Теперь его взгляд был направлен прямо на брата.

— Смерть побеждается лишь тогда, когда жизнь обретает смысл. Я бы хотел сделать это лозунгом, манифестом нашей сегодняшней встречи. Трудно найти слова более мудрые и проницательные. Ты помнишь, кто сказал нам это, помнишь, откуда они взялись, брат?

— Наша мать, — ответил Ивара. Квандра моргнул — что-то изменилось в нем, словно он утратил частицу своей мощи.

— Да. А ты помнишь, когда и как она это сказала?

— Помню. Помню очень ясно, хотя это было давно. Тебе исполнилось одиннадцать, а мне девять, и наша мать, холодная великосветская шлюха, к тому времени как раз закончила уничтожать жизни наших с тобой отцов и избрала себе третью цель. Это был мужчина из аристократического рода Нилтава, старый вдовец, владелец несметного состояния и очередной обладатель прав на «Джиликон Сомос» — тех, что, в конце концов, достались тебе.

Квандра убрал руки со стола и откинулся назад.

— Ты настоящий, — без выражения произнес он. — Ты — действительно ты, теперь я узнаю тебя.

— Она приезжала в его дом вместе с нами, потому что мы были нужны ей как прикрытие. Мы должны были играть с его детьми, пока она проводила с ним время в покоях на втором этаже. Его дети были старше, и они ненавидели нас. Но у них, как и у нас с тобой, не было выбора, и мы вчетвером играли вместе. В доме был музей. Там играть нам не разрешалось, но, вопреки запрету, мы иногда приходили туда, пока никто за нами не следил. Я, если нам удавалось пробраться в музей, садился за терминал и читал старые сказки, которые можно было найти только там. А ты, поскольку был старше, защищал меня от детей Нилтава и брал на себя все пари, которые они выставляли против нас двоих. Помещение музея было двухэтажным. Ты полез по перилам второго этажа, упал вниз, пробил витрину и напоролся на стенд со старинными ледорубами.

— Да, все так и было, — сказал Квандра. — Мне было очень больно, но я никак не мог потерять сознание. Я лежал там, насаженный на древние острия, чувствовал их у себя в груди и в животе. Мне казалось, что моя голова расколота. Все вокруг было в моей крови. Я стонал, кричал. Слуги вызвали медиков, но тех все не было. И нашей матери все не было, хотя она не могла не слышать этих криков, разносившихся на весь дом. И тогда ты стал читать мне сказку — сказку про строительство Экватора и про Аджелика Рахна, которые помогли это строительство закончить, и про безумного ученого Джаджифу Гугайру, у которого был больной сын.

Хинта бросил испуганный взгляд на Ивару, но тот был совершенно спокоен — ни одна черточка не дрогнула в его лице.

— Да, я читал тебе эту сказку. И сам тогда впервые ее читал. И ты начал бредить; сквозь стоны ты звал золотого человечка, чтобы тот спас тебя, как он спасал того больного мальчика из сказки. Но потом я дочитал до места, где мальчик умер. И я начал плакать, а ты попросил, чтобы я все равно дочитал конец. И я прочитал место, где люди механического народца прощаются с Джаджифой и говорят, что будут искать средство победить смерть. Тогда появилась наша мать — не знаю, сколько минут она стояла наверху и слушала все это, пока всполошившиеся слуги пытались остановить твою кровь, а я читал тебе сказку. И она сказала, что смерть побеждается лишь тогда, когда жизнь обретает смысл.