Мусаси - Ёсикава Эйдзи (книга регистрации .TXT) 📗
Онао, пришедшая принять заказ, изображала чрезвычайную занятость. Мимоходом она заметила, что года три такой службы сведут ее в могилу. В приличных заведениях Киото делали вид, будто смысл их существования – ублажение гостей. В Ёсиваре откровенно обирали посетителей, не тратя времени даром.
– Хороши удовольствия в Эдо! – презрительно хмыкнул Кодзиро. Бросив взгляд на сучковатый потолок, он добавил: – Убогое место.
– Это временное пристанище! – запротестовала Онао. – Мы строим дом, который превзойдет все, виденное вами в Киото и Фусими.
Внимательно посмотрев на Кодзиро, Онао неуверенно произнесла:
– Не могла ли я прежде видеть вас? Ах да! – вспомнила она. – В прошлом году на тракте Косю.
Кодзиро не сразу припомнил ту случайную встречу, но потом, оживившись, сказал:
– Ну конечно! Как пересекаются людские судьбы!
– Воистину пересекаются! – поддразнивал Дзюро. – Нет только девушки, которая вас знает.
Дзюро, описав девушку Онао, велел привести ее.
– Знаю, о ком вы говорите, – ответила Онао, выходя из комнаты. Прошло некоторое время, но старая женщина не возвращалась.
Дзюро и Короку вышли в коридор, хлопая в ладоши, чтобы напомнить о себе. Хлопать пришлось долго.
– Ее нигде нет, – объявила Онао.
– Она только что была здесь.
– Странно, я уж и хозяину пожаловалась. Она тоже исчезла на перевале Коботокэ, когда мимо проходил этот самурай.
В темноте за заведением «Сумия» виднелся каркас строящегося дома, наполовину подведенного под крышу. Акэми укрылась за штабелем досок рядом с кучей стружек. Искавшие ее несколько раз прошли мимо, едва не задев ее.
– Ханагири! Ханагири! – раздавались возгласы под недостроенной крышей.
Акэми в заведении дали это новое имя.
«Какая мерзость!» – подумала Акэми. Сначала она ненавидела Кодзиро, но вскоре ненависть ее пала вообще на всех мужчин. Кодзиро, Сэйдзюро, самурай в Хатиодзи, гости, которые мучили ее каждый вечер в «Сумия». Все мужчины были ее врагами, за исключением одного. Единственного, похожего на Мусаси, которого она искала всю жизнь. Акэми оставила мечту о настоящем Мусаси, но придумала его двойника и пыталась его полюбить. В жизни, однако, она не видела никого, кто хотя бы немного походил на выдуманного ею человека.
– Ха-на-гири! – раздался голос самого Сёдзи Дзинная. Поступь хозяина раздавалась в шаге от ее укрытия. Рядом с ним шли Кодзиро и его сопровождающие. Гости выражали недовольство, и Дзиннай извинялся. Наконец все двинулись к выходу.
Акэми, затаив дыхание, выждала, пока Дзиннай вернулся в дом, и стрелой помчалась в кухню.
– Ханагири, тебя все ищут! – удивилась служанка.
– Не кричи, налей мне сакэ.
– Сакэ? Сейчас?
– Да, сакэ.
После переезда в Эдо Акэми пристрастилась к сакэ, топя в нем свои тревоги.
Испуганная служанка налила полную чарку. Закрыв глаза, Акэми медленно пила, запрокинув набеленное лицо.
Увидев, что Акэми уходит, служанка всполошилась:
– Ты куда?
– Молчи! Вымою ноги и вернусь.
Акэми сунула ноги в первые попавшиеся соломенные сандалии и, пошатываясь, вышла на улицу. «Как хорошо на свободе!» – подумала она, но тут же почувствовала отвращение, увидев толпу мужчин, жаждущих удовольствий. Плюнув в сторону ярко освещенной улицы, она побежала прочь от людей.
Акэми резко остановилась, увидев отражение звезд в темной воде рва. Позади послышался топот бегущих следом людей. «Ага, на этот раз даже с фонарями! – подумала Акэми. Все из „Сумия“. Скоты! Ни минуты покоя. Им надо найти меня, чтобы я зарабатывала для них. Плоть и кровь мою они превращают в строительный лес для нового веселого заведения. Но нет, я вам не дамся!»
Ноги Акэми несли ее в ночную темноту, волосы с запутавшимися в них древесными стружками развевались по ветру. Она бежала куда глаза глядят. Все равно где оказаться, только подальше от ненавистного заведения.
Сова
Трое вышли из чайной. Кодзиро едва держался на ногах.
– Где… где твое плечо, – бормотал он, хватаясь за Дзюро и Короку, чтобы не упасть.
Улица была темной и пустынной.
– Господин, нам лучше остаться здесь на ночь, – произнес Дзюро.
– В этой дыре? Никогда! Я уж тогда вернусь в «Сумия».
– Я бы туда не пошел.
– Почему?
– Из-за девицы, которая убежала от вас. Они ее найдут и заставят провести ночь с вами. Вы не получите никакого удовольствия.
– Ты прав, пожалуй.
– Она все еще волнует вас?
– Не-ет.
– Но не выходит у вас из головы.
– Я в жизни ни разу не влюблялся. Это не для меня. Есть дела поважнее.
– Какие дела?
– Дорогой юноша, я стану самым великим фехтовальщиком в истории Японии. Самый быстрый путь к этой цели – устроиться военным наставником к сёгуну.
– Но у него эту роль выполняет дом Ягю. Недавно, как я слышал, сёгун нанял еще и Оно Дзироэмона.
– Оно Дзироэмон? Да он никудышный воин! Впрочем, и сам Ягю, по-моему, так себе. Увидите, какую карьеру сделаю я. Когда-нибудь…
Молодые люди дошли до места, где новый ров пересекал улицу. Ивы до половины стволов были завалены мокрой землей.
– Осторожнее, господин, здесь скользко, – предупредили самурая Дзюро и Короку.
– Стой! – внезапно крикнул Кодзиро, с силой оттолкнув поводырей и стремительно соскользнув вниз по мокрой тропинке. – Кто здесь?
Человек, который прыгнул сзади на Кодзиро, промахнувшись, бултыхнулся в ров.
– Не помнишь, Сасаки?
– Ты убил четверых наших товарищей.
Кодзиро проворно выбрался наверх и увидел человек десять, прятавшихся в камышах и за деревьями. Они двинулись на него с мечами наголо.
– Так вы из школы Обаты! – презрительно фыркнул Кодзиро, мгновенно протрезвев. – В прошлый раз вы потеряли четверых из пяти. Сколько вас сегодня? Сколько жаждет смерти? Назовите цифру, и я выполню ваш заказ. Трусы! Нападайте, кто смелый!
Рука Кодзиро, закинутая за плечо, уверенно сжимала рукоять Сушильного Шеста.
До пострижения в монахи Обата Нитидзё был едва ли не первым воином в провинции Каи, прославившейся отвагой своих самураев. Дом Такэды потерпел поражение от Токугавы Иэясу, и семья Обаты пребывала в забвении до той поры, пока Кагэнори не отличился в битве при Сэкигахаре. Сам Иэясу призвал Кагэнори на службу, на которой он снискал известность как наставник военных наук. Кагэнори отказался от предложения сёгуната принять почетный участок земли в центре Эдо, сославшись на то, что ему, деревенскому воину, не пристало жить там. Он предпочел лесистый уголок около храма Хиракава Тэндзин. Там, в старом крестьянском доме под соломенной крышей, он устроил свою школу. Кагэнори пристроил к дому зал и величавый парадный вход.
Кагэнори, теперь уже старый и больной, в учебном зале почти не появлялся. На его лесном участке обитали совы, и с некоторых пор он стал подписываться «Старая сова». «Я и есть старая сова», – слабо улыбался прославленный воин. Он страдал от ломоты в пояснице, как случилось и в эту ночь.
– Ничуть не полегчало? Может быть, дать воды?
Рядом с Кагэнори сидел Ходзё Синдзо, сын известного полководца Ходзё Удзикацу.
– Мне лучше, – ответил Кагэнори. – Иди спать, скоро светает.
Старик был сед как лунь, его иссохшее тело походило на корявое от древности сливовое дерево.
– Не беспокойтесь, я выспался днем.
– Днем ты слушаешь мои лекции, у тебя нет времени на сон. Ты единственный, способный выдержать такое напряжение.
– Избыточный сон вреден.
Светильник зачадил – сгорело все масло. Молодой человек перестал растирать спину старика и пошел за маслом. Когда он вернулся, то увидел, что учитель, приподняв голову с подушки, к чему-то прислушивается. Огонек лампы отражался в старческих глазах.
– Что с вами, учитель?
– Не слышишь? Вода плещется.
– У колодца, кажется.
– Кто там среди ночи? Может, пьяные?
– Вероятно. Я посмотрю.
