Радужная Нить - Уэно Асия (читать книги без регистрации .txt) 📗
Молния и смех Кагуры. "Тьма, переполняющая сердце, да исторгнется и воссияет!" Без остатка выпила всё, старая ведьма! Тьму, свет, силу. Пока вернётся, и вернётся ли?
"Присутствие ки-рина и его избранника усиливает волшебство…" — детский голосок журчит, насмешливый и грустный одновременно. А ведь я знаю, кто ты, Богиня, жестокая в доброте и милосердная в гневе! — "Нелепо отвергать то, что способно принести пользу".
Мы с Ю переглядываемся и понимаем друг друга, как в Юме; горячие ладони ложатся поверх моих. Там, на севере Фунао, наше единство отняло множество жизней — пускай хотя бы одну подарит здесь, на юге! Мы ведь онмёдзи, в конце-то концов. Когда вместе.
Слова не нужны. Встаём, поднимаем чашу высоко над головой, и поток воды падает на подставленные руки Мэй — но, омывая их, он уже не красен — нет, радуга сверкает над ним, словно в солнечный день. На лице Ю — разноцветные блики. Откуда столько света?!
Радостные возгласы вокруг. Да это тьма рассеялась, и люди ликуют, обнимают былых противников! Задираю голову, чтобы увидеть последний взмах пламенных крыльев перед тем, как птица взмывает вверх. Прощай, предвестник солнца! Но если одно волшебство подействовало, то…
— Очнитесь, Коори-сама, — я смеюсь, глядя, как недоумённо он хлопает глазами, серыми глазищами Юки. — Негоже наследному принцу Империи спать на подмостках!
Он смотрит на меня, так пристально, что слёзы начинают струиться по щекам. Разве я сказал что-то дурное? Разве чем-то обидел?
— Простите…
— Нет, это вы меня простите! Хватит лжи, хватит обмана, я задыхаюсь от него с первых дней жизни. Я не принц!
— Но…
— Послушайте же, и не перебивайте хоть раз! — Коори даёт мне знак, и я поднимаю его на ноги, слишком тяжелы доспехи для хрупкого тела и души, едва вернувшейся с той стороны. Что происходит, неужели ещё не всё? — Дядюшка Кенске, господин Татибана, господин Мидзасира, — он подзывает всех, кто поднялся к нам. — Я хочу открыть правду. Шестнадцать лет назад Сыну Пламени, да проходит его путь в Свете, боги даровали дочь. Но ками приносят счастье не по рангу. Прислужница покойной императрицы родила сына, и поначалу детей перепутали. Императору объявили о рождении наследника, а, разобравшись, побоялись признаться, да и честолюбие младшей супруги противилось этому. Всем известно, что уже тогда отец невзлюбил принца Тоомару, а Таката с детства был недалёким. Ах, если бы я родилась мальчиком! Или осталась в чужой семье…
Но увы, ками распорядились иначе. Мой кровный брат умер спустя несколько дней, и матушка вернула меня к своей груди, убоявшись прогневить Небесную Владычицу и презрев опасность разоблачения. Вы даже представить не можете, на какие ухищрения пришлось ей пойти, чтобы вырастить принца из маленькой девочки! Тётушка находилась при мне неотлучно, мать запугивала немилостью отца, ками, Они, стоило только мне оговориться. Я научилась лгать во всём — в словах, движениях, даже в мыслях.
Не знаю, насколько далеко она продумала мою жизнь — её собственная прервалась слишком рано. А я, десяти лет от роду, оказалась в ловушке, боясь утратить любовь отца да и, чего уж скрывать, собственное благополучие. Сын Пламени не щадил изменников, а худшего предательства нет, чем предательство со стороны близких.
Он сокрушался, сетуя на слабость моего здоровья, хотя для своего пола я росла вполне крепкой. Приходилось ссылаться на недомогание всякий раз, как дело доходило до иных занятий, нежели науки и верховая езда. В седле без разницы, мужчина ты или женщина!
И всё же он выделял меня среди сыновей, чем одновременно радовал и огорчал. Я так его любила! Это для вас он был правителем, а для меня — отцом, самым лучшим в мире. В последние дни он проявлял ко мне особое внимание, и я часто порывалась признаться, но так этого и не сделала. А потом было поздно.
"Коори, дитя моего сердца — не медли…"
Я помню каждое начертание в той записке, что держите вы, господин Мидзасира — торопливой и, вместе с тем, подробной. Смерть принца Тоомару заставила отца прозреть, увидеть истинных зачинщиков. Вам, Мунэо-но Анноси, и впрямь было чего опасаться — ваше имя стояло среди перечисленных в ней имён заговорщиков на первом месте. Не Исаи был главным — вы! Но пускать стоило огненную стрелу, а не звёздочку. И в свиток, а не в меня. Хотя откуда вам было знать, что препятствием к престолу я действительно не являюсь?
Теперь можете судить, если сочтёте нужным. Я не отрекалась от того, что всё равно никогда не могло стать моим. Но если отказ склонит вас на сторону господина Хитэёми — то я буду молить принять его, вашего истинного правителя. Как будто человек, обладающий божественным правом, нуждается в поддержке слабой женщины, никаких прав не имеющей…
— Никаких прав? — вмешался я, опасаясь, как бы девочка не наговорила лишнего. Девочка — всё-таки, девочка! Будь у меня хоть миг остановиться и подумать, я сам бы догадался, после всех перипетий нашего с ней путешествия. И разве могла обознаться моя мать, мудрая Норико? Ни в этом, ни в прочем! — Одно право у вас уж точно есть, как у всякой женщины. Право ответить «да» или "нет"!
Все ахнули, Юки — тоже. Спрошу потом, которое из имён она предпочитает…
Ну да, поспешно. Ки-рин вечно попрекает меня торопливостью, а толку? Делать предложение — как в ледяную воду прыгать, надо быстро. Чтобы не успеть испугаться холода… или отказа.
— Подумайте, госпожа. Император из вас, конечно, не выйдет — а вот императрицы лучше не найти. И… я люблю вас. Даже не знаю, что бы делал, окажись вы принцем…
Юки покраснела и потупилась, а я вдруг понял, что сказал чистую правду. И это оказалось так внезапно и так… ожидаемо! Какая, всё-таки, сложная штука! Приязнь, понимание, дружба, влечение, родство. И, с другой стороны — страх, искушение, обман, боль, смерть… Из тысячи слов складывается одно единственное — «любовь». А мы лишь выбираем, что видеть в ней: правду светлого дня или истину тёмной ночи…
Родители, Хоно, Дзиро… Сацки, Ясумаса, Мэй, Юки, Ю — имена моей любви. А как зовут вашу?
— Г-господин Хитэёми, — пролепетала девушка, и я улыбнулся, уже зная, каким будет ответ.
Послесловие
Жизнь
(Третий День Древа Месяца Светлой Воды, 3-ий год Радужной Нити)
— Не спишь? Можно войти?
Странный вопрос, учитывая, что голос раздаётся в моей голове. Значит, я в Юме. Следовательно, сплю. Какого ёкая тогда интересоваться?!
Я открыл глаза и зябко поёжился. Оставил сёдзи приоткрытыми, а ночи ещё такие холодные… Пока теперь пригреюсь и засну!
— Не сердись, дело есть.
Фусумы зевнули и пропустили юмеми внутрь. По своему обыкновению, тот осторожно выглянул в коридор, убеждаясь, что проникновение в опочивальню императора осталось никем не замеченным. Охрана мирно посапывает на посту, не теряя при этом бдительного вида. Со стороны и не скажешь, что дрыхнут. Питомцы Кенске, лучшие из лучших… Знал бы старик, как ими распоряжаются — здороваться бы перестал.
— Твои дела мне давно знакомы, — проворчал я, сдвигаясь на футоне. Покрывало сам возьмёт, не в первый раз. — Опять наседают? Даже после того случая?
— И откуда столько людей с противоестественными наклонностями? — привычно посетовал Ю, устраиваясь рядышком. — Дождёшься, Кай: приму постриг в храме! Чтобы никто не вламывался в комнату посреди ночи, в непристойном виде и разя перегаром наповал.
— В мою вламываются — и не ною, терплю!
— Я не пил! И одет… более-менее. Дай покрывальце, холодно!
— А мне — жарко? Пока не лёг — будь другом, прикрой окно.
— Уже лёг.
В опровержение только что сказанного несчастный скиталец поднялся и задвинул сёдзи, вытеснив лунные лучи за пределы опочивальни. Хорошо. Уютно. Тепло… с левого бока.
— Как правитель, ты просто обязан предпринять решительные меры, — проявил настойчивость незваный гость, мстительно стягивая с меня покрывало.
— Ну что, созрел на охрану? — хмыкнул я, уступая своё имущество почти без боя и разворачивая запасное, лежащее в ногах.
