Отражения (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
— А что бы сделали?
— Пальцы отрубили, и все дела! — беспечно сообщил воришка.
— А, ты уже попадался! — значит, Городская Стража хорошо знакома с моим собеседником, если даже тюремное заключение ему не грозит.
— И не раз, — подтверждает парень.
— Что так? Плохо учат в Гильдии?
— Учат хорошо, — он ёжится, видимо, вспоминая уроки. — Да из меня ученик плохой... Поздно учиться начал.
— Понятно... — скорее всего, он рос в семье ремесленника или крестьянина, а потом вынужден был искать счастья в городе. В каком-то смысле парню повезло: прибился к Воровской Гильдии, но, судя по всему, не даётся ему охота за чужими кошельками... — Значит, не прочь сменить род деятельности?
— Вроде того...
— А зачем меня ждал? В услужение проситься надумал?
Парень молчит, но смущённо опущенный взгляд красноречивее слов. Вздыхаю:
— Я бы с радостью, но... Не так уж богат, чтобы держать слуг.
— А по виду-то не скажешь, — хитро замечает воришка.
По виду... М-да, вид тот ещё. Сахья нежнейшего цвета топлёных сливок удерживается на голове широкой полоской ворсистого меха — то ли степная лиса, то ли что-то из шакальих, но выглядит эффектно: волоски у корней совсем белые, в середине — жёлтые, а на самых кончиках переходят в багрянец. Плащ, подаренный дядюшкой Хаком, при свете дня оказался почти чёрным, но с отливом в красноту, и меховая оторочка была выкрашена в тон шерстяной ткани. Из оружия я взял с собой только «младшую» кайру. По двум причинам. Во-первых, ходить по столице вооружённым с ног до головы позволялось только Страже (а другие профессиональные душегубы в позволениях и не нуждаются), а во-вторых, под плащом на спине было место только для одних ножен, которые и так пришлось закрепить вверх ногами, то есть, кайра висела рукоятью вниз. По крайней мере, из такого положения я вполне смогу её выхватить, нужно только откинуть полу плаща...
— И кошелёк с герцогской короной, — продолжал наблюдательный отрок.
— Какой кошелёк?
— Из которого Вы меня монетой одарили.
— С короной, говоришь... — да, признаться, была там вышивка, но я как-то не присматривался... — А скажи-ка, мой юный следопыт, кто живёт на улице Проигранной Зари в третьем доме от пересечения с Аллеей Шипов?
— Поверяете, да? — ухмыльнулся воришка. — Герцог там живёт.
— Какой?
— Герцог Магайон, конечно!
Хм. Занятно. Впрочем, всё может объясняться очень просто: дядюшка Хак — всего лишь доверенное лицо упомянутого герцога, а всем известно, что родовитые люди обожают помечать своё имущество гербами, коронами и иже с ними... Ну не мог герцог самолично ездить в Вайарду, да ещё и без сопровождения! Даже я, с моими невеликими познаниями в геральдике и политической ситуации, знаю, что род Магайон особо приближён к королю и обладает массой привилегий... и массой врагов. Поверить, что глава рода отправился в дальнюю поездку в одиночку... Бред. Нужна очень веская причина, но я такой даже предположить не могу.
— Спасибо за информацию! Вот что, подскажешь ещё идею, получишь за труды. Только не серебро, увы: у меня каждая монета на учёте!
— Чего надо-то?
— Мне требуется лютня. Недорогая, но достойная самого лучшего музыканта в Западном Шеме.
— Сами играть будете? — он недоверчиво хмурится.
— Я похож на менестреля?
— А кто Вас знает... — совершенно справедливое замечание.
— Нет, играть буду не я. Играть будет... — а, что я, собственно, теряю? Нужно же продвигать товар на рынок? — Играть будет эльф.
— Настоящий? — парнишка не верит своим ушам.
— Самый настоящий.
— А... послушать можно?
— Если осторожно, — щёлкаю его по носу. — Задача ясна?
— Есть один мастер...
Мастер оказался достойным человеком, и, принимая во внимание моё чистосердечное признание в скромных финансовых возможностях, торговаться не стал, сразу указав нижнюю планку цены, по которой готов уступить инструмент. Я уплатил требуемую сумму без возражений, хотя покупка лютни облегчила кошелёк дядюшки Хака более, чем наполовину. Дела у мастера (судя по обстановке лавки) шли не блестяще, но товар, похоже, был отменный. Курт (мой новоявленный знакомый воришка) клялся и божился, что лютня будет звучать лучше, чем творения поставщика двора Его Величества.
Неся перед собой инструмент, закутанный в несколько слоёв ткани и упрятанный в жёсткий кожаный чехол, укреплённый деревянными пластинками, я двинулся в сторону Сытной площади, благо лавка музыкальных дел мастера находилась совсем рядом. День перевалил за середину, прилавки селян, с раннего утра зазывающих «подходить и налетать», вот-вот должны были опустеть, а это значит, что Равель как раз ходит сейчас между торговыми рядами в надежде прикупить за бесценок непроданные или слегка потерявшие товарный вид продукты...
Я оказался прав: девушка обнаружилась у самого выхода с рынка: стояла и напряжённо пересчитывала медные монетки, с трудом удерживая на сгибе руки корзинку. Какие-то вялые овощи и несколько кульков — вот и весь графский обед на сегодня. Или ужин: смутно подозреваю, что Равель и её матушка питаются раз в сутки.
— Позвольте помочь Вам, красавица! — галантно подхватываю корзину, и девушка изумлённо смотрит на меня, не понимая, почему столь блестящий господин утруждает себя переноской вещей.
— Ну зачем же, благородный лэрр... Она вовсе не тяжёлая...
— Тяжёлая или нет, а идти до дома далеко, так что не спорьте, милая Равель! И потом, мы же договорились: называйте меня просто — Ив. От постоянного титулования по спине мурашки бегут!
— Но, благородный... — светлый взгляд натыкается на мою укоризненную улыбку, и девушка поправляется: — Ив! Правила этикета требуют...
— Правила этикета запрещают графине самой ходить на рынок, но Вы же ходите? Так позвольте и мне слегка отступить от правил!
— Если Вы настаиваете...
Я настаиваю, и, с грузом в обеих руках, сопровождаю юную хозяйку гостеприимного дома. Большую часть дороги она молчит, то ли не зная, о чём со мной можно говорить, то ли потому, что тот же самый этикет запрещает девушке разговоры с малознакомым мужчиной, даже если оный мужчина занимает соседнюю комнату на этаже...
Народу на улицах немного, и это понятно: торговый день закончился, а вечер развлечений ещё не начинался, так что попадающиеся нам навстречу прохожие были либо ремесленными людьми, либо слугами, либо иными порученцами, выполняющими волю своих господ, однако... Встречались и сами господа.
— Вы только посмотрите! Бедняжка Вэлли, наконец-то, нашла себе спутника!
Белокурая головка, показавшаяся в окне паланкина, принадлежала очень красивой юной женщине. Васильковые глаза, пухлый маленький ротик, искусно подчёркнутая румянами молочная белизна кожи. Просто куколка. Причём, и в прямом, и в переносном смысле, потому что пустой взгляд расцвечен только желанием повеселиться, предпочтительно, за счёт унижения других. Тех, кто не сможет ответить. Ай-вэй, дорогуша, на этот раз ты выбрала не ту жертву для своей атаки!
Не обращая внимания на воркующие переливы голоса блондиночки, я обратился к Равель со спокойным замечанием:
— Некоторые знакомства не делают нам чести, не правда ли?
Девушка испуганно перевела взгляд на меня, словно спрашивая: «К чему Вы клоните? Не подвергайте себя опасности!».
— А жалеть поздно, потому что самые недостойные люди цепляются хуже всякого репья... — продолжаю, меланхолично улыбаясь уже блондиночке. Та розовеет, причём, без помощи красок и притираний.
— Да кто Вы такой...
— Знаете, милая Равель, я хотел подарить Вам болонку, но сейчас передумал: проку с такой собачки никакого, красота — на любителя, ума — не слишком, а лает... И по поводу, и без повода. Лучше куплю волкодава.
Я не намеревался оскорблять придворную красотку — само собой получилось. Обида за несчастную девушку уксусом разлилась по моему языку, добавив мыслям и словам остроты.
— Граф! — прошипела блондинка в сторону всадника, сопровождавшего паланкин. — Вы ослепли и оглохли разом? Слышите, Вашу даму оскорбляют! Проучите нахала!
