Участковый. От кодексов до ритуалов - Гончарова Галина Дмитриевна (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
– Сыночкаааааа!!!
Заодно и лживо соболезнующих, питающихся чужими эмоциями тварей. Не людей, нет…
Ирина поежилась. Такого она понять не могла. Не можешь помочь – не лезь. Не надо…
Есть события, при которых неуместно присутствие посторонних. Ради несчастной матери, она надеялась, что ее сюда не пустили. Видеть такое…
Даже не так! Пережить сына уже страшно. А знать, как именно он умер, что вот ТАК – ни один рассудок не выдержит. Рехнешься!
Ирина решила еще раз не любоваться жутковатой картиной, словно сошедшей с полотен Жерико или Гигера, и отправилась на обход территории. И опрос очевидцев.
А что?
Ее участок, ей и расхлебывать. Нет, но кто же парня так? Интересно, сможет ли она найти убийцу? Хотелось бы…
– Колька-то? А, дрянцо мальчишка, – таков был первый же отзыв. Ирина долго не раздумывала и постучалась в первую квартиру того же дома. Просто квартиру под номером один. И не прогадала. Дома оказалась одна бабушка лет шестидесяти, по имени Вера Евгеньевна, которая была рада посплетничать о том, о сем…
Ирине предложили чая с вареньем, усадили за стол и согласились поболтать. В том числе и о мальчике Коле, который рос почти на глазах у словоохотливой бабушки. Увы, вердикт ее был короток и безапелляционен.
Ирина хмыкнула.
– Почему?
Словоохотливая собеседница просветила, особо не стесняясь.
– Да по всему так. Знаешь, когда мать дура, а папа гнида, оно иначе и не получается. А мамаша там дура. Вышла замуж, чтобы было где жить, потом Кольку родила, а заниматься им кто будет? Она, что ли? Муж-то у нее, дурак дураком, в дом и копейки не приносил, все у него мечты да проекты. А вот если б мне кто денег дал, я бы мигом дело закрутил, да и миллионером стал. Чего он только ни делал, чтобы на пятак рублей купить. То какими-то грибами торговал, то какую-то пакость разводил – черт его помнит, как оно называлось, даже – слов нет! В Узбекистан на стройку ездил. Якобы зарабатывать! Вот ты мне скажи, кой идиот туда поедет?
– Ну, если деньги платят?
– Ага, то-то все узбеки к нам едут! Чего б они сюда ехали, если им там заплатят?
Вопрос был резонным. Ирина, правда, особенно не разбиралась в строительстве, но ведь логично? Они к нам едут, а мы к ним? Действительно, странно как-то.
– Ну, а Машка, жена его, тут шалавила, пока мужика не было. Мы ее знаешь, как прозвали?
– Как?
– Всю жизнь с протянутой рукой.
– То есть?
– Да вечно у нее то одного, то второго не было. Придет, поклянчит, поноет… отдавать, естественно, не отдаст…
– Так, может, денег у нее не было?
– Мозгов у нее не было, а деньги были, – махнула рукой собеседница. – Шила она неплохо, к ней заглянешь что-то подшить или переделать – сделает, но деньги возьмет. Даже если она тебе чего должна… но у соседей денег она не просила. А вот что от детей осталось, или там, крупы, муки… понимаешь?
Ирина понимала.
Действительно, деньги вроде как отдавать приходится. А вот ложку соли – нет. Даже и спрашивать ее как-то стыдно, вроде крохоборствуешь. А с миру по ложке, вот и солонка.
– А почему шалавила? Или она…
– Ты думаешь, она от любви замуж-то пошла? За Витьку? За которого никто не шел и не хотел? Да жить ей было негде, а вариант получше она искала, что уж там! Даже здесь пробовала… у нас тогда седьмую квартиру семья снимала. Тимка и Симка, Тимофей и Серафима, нарочно не придумаешь. Вот она под Тимофея и решила подлечь, а Симка ее выследила и волосенки проредила. Как раз Витька на заработках где-то был, и не знал ничего. Да и второго парня она невесть от кого родила. Но точно не от мужа, там видеть надо, сразу все поймешь.
Ирина пожала плечами.
Ну, можети так. Но к пониманию личности потерпевшего ее это не приблизило.
– Так что Николай?
– А что тут скажешь? Гнилой он насквозь был. Оно понятно, иначе не выживешь в его-то семье, но все одно – дрянь мальчишка был. Вечно других подставлял, подбивал на гадости, стравливал… у нас тут паренек жил, Димка Шпонкин, знаешь, такой… в очочках, ботаник. Совершенно типичный. Но голова золотая, компьютеры для него были, что капуста для козы, программы сам писал, всей улице налаживал…
– Ага.
– Ты бы видела, как Колька над ним издевался! Это ж смотреть страшно было! Мы уж все на него цыкали, на паршивца, да бесполезно. Замучил парнишку… но все поделом. Тот в шестнадцать в институт поступил, в Москву уехал, сейчас уже в фирме большие деньги зарабатывает. А Колька, как был дрянцом с помойки, так и остался.
– Почему с помойки?
– А мать его почти что оттуда. Знаешь, Овражную улицу?
Ирина кивнула. Уже знала. Местная достопримечательность, однако.
Овраг на окраине города, который был превращен в свалку силами местных аборигенов. И на его краю лепились домишки. Буквально – из дерьма и палок. Вот что под рукой попадалось, что на свалку выкидывали, то и в дело шло. Смотреть иногда было страшно, а уж как там жить, Ирина и вовсе не представляла. Мороз по коже бежал.
Да лучше уж всю жизнь в общаге, чем вот так!
Жуть кошмарная!
А запах там какой стоял! Убийственный… помойка, и этим все сказано. Там и «подснежников» не раз находили.
– Но сам-то он не…
– И он – да. Витька с Манькой эту квартиру только пару лет как выкупили, а до той поры там, на Овражной и прописаны были. Помоечники. А эту квартирку они сначала снимали, а уж потом и купить смогли, когда Сергеевна померла, ее детки и продали, рассудили, что ни к чему им наши трущобы.
Ирина покивала. Хотя понимала, что неизвестная ей Манька не виновата. И Витька не виноват.
У всех разные способности, таланты, разные стартовые условия… с другой стороны – ну и потерпи тогда! Не размножайся, если не можешь дать своим детям ничего, кроме сиськи! А то кошмар получается!
И дети трын-травой растут, в круглосуточных детсадах, и вырастают невесть кем, и родителям не до них… что, все аптеки позакрывались?
На презервативы не хватает денег?
Тогда чай пей!
Ага, вместо того самого!
Ладно, это уж ее личная обида говорит, ее-то родители вообще сволочи. Сделали ребенка по случайности, и ребенка же выставили виноватым. Пусть это останется на их совести. А здесь и сейчас речь о Коле.
– А чем он занимался? Коля?
– Хм-м…
– Ну чем-то же он жил? Ему ж не десять лет, или его родители содержали?
Вера Евгеньевна развела руками.
– А ты знаешь… я и не в курсе. Чем-то жил… вроде как в спортзале тренером подрабатывал.
– Ага… а в каком? Не знаете? Никогда не слышали?
– Нет.
– А может, кто-то с ним дружил? Или еще что-то знает? Не подскажете?
– Гошка с двенадцатой квартиры знать может. Наверное. Они вроде как дружили…
– А он сейчас дома?
– Может, и дома. Надо смотреть.
Ирина кивнула, помечая себе номер квартиры.
– Зайду. Спасибо. А еще?
– Надо у него в телефоне смотреть. У Кольки и девка какая-то была… не из местных, конечно, тут бы с ним никто не связался. Пришлая… жуть – жуткая. Вся вытравленная, блондинистая, страшная, сразу видно – закладывает.
Ирина поморщилась. Но воду можно черпать и из моря, и из лужи. Плохих свидетелей не бывает, это факт. Надо спрашивать всех, а потом составлять мозаику. И это интересно.
Двенадцатая квартира?
Поговорим…
Молодой человек спортивного телосложения, светловолосый, стриженный ежиком открыл Ирине дверь далеко не сразу. Гоша, он же – Жора, он же Гога, он же Егор, оказался дома. С бодуна. Уже встал, уже похмелился, но пока еще не слишком соображал, чем и воспользовалась Ирина, расспрашивая парня.
Колька?
Чем жил?
Гошка этого не знал. Инструктором в клубе «Волна» работал как раз он, а Колька просто ходил туда. А где работал?
Да шабашил что-то, вроде как с компьютером. А что?
Ирина покачала головой. Ох, что-то она в этом сомневалась. А какие еще варианты?
