Волки и боги - Тена Тена Марина (читать книги полностью .TXT, .FB2) 📗
– Да, – пробормотала Сьерра мягким, но твердым голосом. – Но даже если ты меня не помнишь, надо признать, что ты единственный, кто меня видит и слышит. Я правда думаю, что смогу тебе помочь. Возможно, наши предки знали, что произойдет. Возможно, им было известно, что мне суждено помогать тебе. – Сьерра вздохнула. Игры богов и познания мертвых были одинаково непостижимы.
Нестор не знал, насколько он может доверять Сьерре, но он был честен с самим собой, и его «я» подсказывало ему, что он хочет, чтобы она сопровождала его. Пусть даже просто из-за компании, из-за звука ее дыхания, которое он слышал впереди себя, из-за тех мыслей, которые возникали в сознании каждого из них, когда они двигались молча. Ему очень хотелось считать, что в своем желании он был прав. Но в то же время он понимал, что это было чересчур эгоистично. И сейчас, когда судьба его племени висела на волоске, так рисковать было просто нельзя.
– Нестор…
– То, что с тобой случилось, ужасно. И мне бы хотелось найти способ это исправить. Но Азанор выразился ясно.
– Я больше не часть стаи.
– Ты была частью стаи, когда он объявлял об этом. Сьерра, я бы очень хотел, чтобы ты пошла со мной. Но ты сама знаешь все, что сейчас все поставлено на карту. Что если я не смогу его разбудить только потому, что ты будешь со мной?
Тягостная тишина повисла между ними. По выражению лица Сьерры Нестор пытался понять, насколько той плохо сейчас: так же, как ему, или меньше. Боль комом застряла в горле, и он сдавленным голосом проговорил:
– Мне очень жаль, Сьерра.
– Мне тоже, – рявкнула она. И резко раздвинув ветки руками, тяжело дыша двинулась прочь. Нестору до смерти хотелось выкрикнуть ее имя и попросить вернуться. А еще – стереть все сказанные минуту назад слова, как будто их не было вовсе. А главное, ему очень не хотелось быть провидцем, на которого взвалили такую тяжелую миссию, что его позвоночник едва выдерживал.
Но он ничего не сказал, не выкрикнул и не стер. И провидцем, естественно, быть не перестал. Он просто опустил голову и стоял так до тех пор, пока шаги Сьерры не потерялись в чаще леса.
Нестор поднял голову к светящемуся жестокому небу. Он снова остался один, но это одиночество было хуже, чем раньше, до встречи со Сьеррой. Хорошо бы она вылечилась или, по крайней мере, смирилась со своим новым положением. И хотя бы у одного из них все было хорошо. Нестор навострил уши. Если это действительно Дестра вела их до этого, возможно, она могла бы подать ему новый сигнал. Послать какого-нибудь кролика, перепелку, может, кабана. Но младшая богиня молчала, и ему пришлось идти дальше самому – в темноте, одиночестве и неопределенности.
Без Сьерры он шел значительно медленнее. Он внимательно прислушивался к шорохам: иногда ему казалось, что Сьерра возвращается и бежит к нему. Не могла же эта упрямая девчонка так быстро сдаться! Но никаких шагов не было слышно, и этот факт, который вообще-то должен был успокаивать Нестора – ведь он сам этого добивался, – вызывал лишь горечь в душе и неприятное ощущение под ложечкой. Он был один, и это было правильно. Но почему тогда он чувствовал себя так отвратительно? Уходя, Сьерра оставила ему почти всю еду, но есть Нестору почти не хотелось. Небо походило на серое и влажное море, облака висели низко, и птицы то и дело ныряли в них, как в волны, и выныривали обратно, летая прямо над землей. Лес готовился к зимнему сну. Нестор вспомнил о Сале, который потерял веру и позволил себе умереть среди корней своих деревьев. Каким-то образом его присутствие все еще было ощутимо, и, может быть, поэтому деревья выглядели так торжественно. Если бы Сал был жив, он бы точно успокоил Селену. Он был самым терпеливым из восьми главных богов – возможно, так было задумано, чтобы компенсировать непредсказуемый и вспыльчивый характер лунной богини.
Тут Нестор почувствовал, что на щеку упало что-то мокрое. Одна капля, вторая, третья… Спрятавшись под деревьями, Нестор слушал дождь, который звучал как холодная музыка. Но долго так стоять было нельзя. Нестор не знал, сколько времени у него есть в запасе и хватит ли на оставшуюся дорогу припасов, и, решив, что пусть лучше он промокнет, тронулся в путь. Идти было не очень приятно. Но больше всего его беспокоил даже не сам дождь, а то, что мир из-за него стал совсем размытым, а звук капель воды заглушал звуки леса. У него почти не было ориентиров. Ощупывая деревья руками, он нашел длинную сухую ветку и сломал ее. Она позволит ему не спотыкаться о корни и камни, которые как острые зубы, раздирающие кожу земли, торчали наружу.
Вдруг послышался какой-то звук. Он был похож на топот копыт дикого кабана, и Нестор напрягся. Эх, если бы можно было сейчас позвать Сьерру! Отбросив неуместные мысли, он продолжил движение в относительной тишине. Но вскоре звук повторился.
Нестор нахмурился и застыл как статуя. Сердце бешено колотилось. Он осторожно вдыхал воздух, но влажность земли мешала ему различать запахи. Впрочем, скоро он почувствовал его: запах, который ни с чем нельзя было перепутать. Так пахнет только человеческий пот. Ну а за ним появились и другие, не оставляющие места никаким сомнениям: запах шкур, которые люди носили, чтобы согреться, и запах их оружия. Холод потек по спине, будто ледяной дождь залез под одежду своими тонкими мокрыми пальцами. Нестор едва успел добежать до деревьев, как уже совсем близко услышал шаги и разговоры двух, а может, и трех человек, которые явно направлялись в его сторону. Нужно было быстро менять обличье и бежать. Но что делать с одеждой, вещами и запасами? Долго размышлять об этом Нестору не пришлось. Выбора не было: либо вещи, либо жизнь, причем не только его собственная. Прикусив нижнюю губу, он сел на корточки и, как обычно, послал сигнал своему телу, дав ему команду обратиться. Но вместо того, чтобы подчиниться, тело ответило ему такой волной боли, что юноша едва мог дышать. Колени болели так, будто кто-то вдребезги разгромил его коленные чашечки. Неужели его тело решило подвести его в такой страшный и ответственный момент? В голове шумело, и Нестору казалось, что сквозь этот шум он слышит холодный смех богини Селены. Он стиснул зубы и попробовал повторить попытку. И во второй раз у него тоже ничего не получилось. На этот раз острая боль пронзила плечо: серебряная стрела. Крик Нестора был таким сильным, что птицы, сидевшие на ветвях разлетелись врассыпную. Открытая рана горела так, что ему казалось, он сойдет с ума от боли. Стрела пронзила плоть и добралась до самой кости. Юноша попытался вырвать ее, но руки так дрожали, что управлять ими не было никакой возможности. Он завыл от отчаяния: с проклятым металлом в теле об обращении не могло быть и речи. Люди тем временем уже бежали в его сторону, весело улюлюкая. Когда Нестору удалось, наконец, вытащить стрелу, было уже слишком поздно. Потому что в следующее мгновение огненная боль пронзила его шею. Задыхаясь, трясущейся рукой Нестор пытался сжимать рану, как будто это могло остановить кровь. Тут голова у него закружилась, и он лег на землю, свернувшись калачиком, в ожидании следующего удара, который окончательно прикончит его. Никакого удара, впрочем, не последовало. Вместо него он услышал сухой, полный презрения смех.
– Можете себя поздравить: мы поймали опасного волчару, – проговорил кто-то. – И знаете что? Я думаю, что капитанша была права. Эти волки уже не такие большие.
Нестор прикусил губу. Рана горела, как сто тысяч пожаров, мир расплывался. Паника переросла в отчаяние. Стоя на коленях, окруженный людьми, которые одержали над ним решительную победу, он пытался хвататься за остатки сознания.
Мужчина, говоривший до этого, наклонился к Нестору, прижимая к его шее серебряное лезвие.
– Скоро у Смерти будет очень много работки. Спорим, она уже спряталась где-то неподалеку от твоей стаи и только и ждет нужного момента. Знаешь, как говорят: «У Смерти тысяча лиц, но она всегда приходит босиком».
– Мы займемся каждым, каждым из вас, грязные твари. И скоро от вас ничего не останется, – сказал кто-то другой, стоявший рядом, и расхохотался. Поток презрения от этого смеха и дождь, который с новым рвением припустил в этот момент, полились на Нестора одновременно, но смех явно был холоднее. – Нет, кое-что все-таки останется. Шкуры ваши: из них мы сделаем накидки. И зубы: отличные из них амулеты получатся, задорого продадим.
