Султан Луны и Звезд - Арден Том Дэвид Рэйн (книги онлайн полностью txt) 📗

Продираясь сквозь густые заросли, они пошли к стоянке. Быстро сгущалась дневная жара, безжалостное солнце резко очерчивало сухие, поникшие листья, жухлую траву. Ланда думала о том, что в этот сезон Терона не было пощады ни для чего зеленого, растущего, свежего, и даже для той земли, из которой росли растения. Девушка знала о том, что исконные земли Терона — это засушливые песчаные пустыни. Ни с того ни с сего воображение Ланды вдруг нарисовало живую картину этого мира — настолько живую, что она сама изумилась: ведь она никогда не бывала в тех краях.

Ей стало страшно. Она ведь хотела только одного: раздобыть для Каты некий знак, какую-то надежду на то, что в один прекрасный день она вновь встретится с Джемом. И кто знает, каким ужасным испытаниям теперь суждено подвернуться Кате? И кто знает, жива ли она? Но Ланда об этом думать не хотела. Не могла. Она обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на могучий дуб.

«Я не сдамся, — произнесла девушка шепотом. — Ката, поверь мне, я не сдамся!»

— О, Хэл, — сказала она вслух. — Я так ругаю себя!

Ученого ее слова навели на размышления — на взгляд девушки, чересчур глубокие.

— Философы, — сказал он, — многое написали о понятии вины. Ведь что такое суть «Коросова Творения» — основы всех наших мифологий, — как не аллегория вины? На этих землях Эль-Орока вину и ее производные — я имею в виду, естественно, такие понятия, как ответственность, мстительность и злобу, — можно рассматривать как те стихии, в которых человеческая сущность находит самое мучительное удовлетворение. Что касается меня, то я склоняюсь к размышлениям о «Дискурсе о Свободе» Витония. О чем пишет этот величайший из авторов? О том, что от чувства вины, бесконечной вины не проистекает ничего благого, и что для того, чтобы спастись, мы должны преодолеть это чувство, искоренить его.

— В этой связи, — продолжал Хэл, не удержавшись от того, чтобы не развить свою мысль, — он также посвящает целую главу [2] глупости и тщетности попыток общения с богами, в том числе — через посредство магии. Он утверждает, что мы должны завоевывать свою свободу сами, своими собственными усилиями, при ясном, беспощадном свете дня. Боюсь, я вынужден признаться в том, что повидал слишком многое для того, чтобы принимать эту точку зрения так безоговорочно, как принимал некогда. Безусловно, когда позволит время, я снабжу эту главу обширными постраничными комментариями и, пожалуй, добавлю пару параграфов к моей ранней вступительной статье, но тем не менее, милая Ланда, я думаю о том, что ты, пожалуй, поступила не слишком хорошо, не вняв советам Витония.

Ланда не сразу поняла смысл этого потока мудреных слов. Поначалу она вообще гадала, есть ли в высказываниях Хэла вообще какой-то смысл. Но вдруг она отбежала в сторону от своего спутника, развернулась и вскричала:

— Жестокий Хэл! Ты обвиняешь меня!

Ученый покраснел и взял девушку за руку.

— Ланда, вовсе нет! Я просто философствовал, рассуждал. Я не хотел тебя обидеть! Ты желала сделать доброе дело, и за это тебя никак нельзя винить. Я просто гадаю: самый ли лучший способ ты для этого избрала, вот и все.

Ланда стала тереть кулаками глаза — снова навернулись слезы. Сквозь листву пробивались лучи солнца, и ее стройную фигурку охватило золотистое сияние. Хэл, сам себе удивившись, вдруг подумал о том, что Ланда необыкновенно хороша собой — просто удивительно хороша. А девушка, словно бы для того чтобы отвлечь его от этой мысли, переступила с ноги на ногу и сказала:

— Ты — не моей веры, Хэл. Если честно, то я боюсь, что ты вообще неверующий. Но богиня существует, она настоящая, как и волшебство. Как бы иначе мог исчезнуть... рекрут Вольверон?

Хэл негромко проговорил:

— Ты хочешь сказать — девушка Катаэйн, верно?

Ланда ахнула:

— Хэл... ты... ты все знал?

— Я просто догадался, Ланда. Дядя Джема — Тор, «Алый Мститель» — давным-давно рассказал мне о человеке по фамилии Вольверон. И этот старик Вольверон в свое время наделал много шума в том городишке, где когда-то жил Тор. Ну а еще я знал, что у старика была дочь, и к тому же от меня не укрылось, что рекрут Вольверон ведет себя... довольно-таки странно.

Ланда не удержалась от смеха.

— Ой, Хэл! А мы-то думали, что мы такие хитрые... А остальные тоже все поняли?

— Скажем так: я не вижу причин, почему бы теперь скрывать очевидную истину. Гм?

Ланда кивнула и вдруг снова опечалилась и мысленно повторила свою клятву: «Я не сдамся. Ката, верь мне: я не сдамся».

— Ром! Прыщавый! Быть ты проклят, где моя ром!

Капитан Порло не очень огорчился, когда лорд Эмпстер увел молодых людей из его каюты. Они почти не притронулись к завтраку, а рачительный хозяин, каковым был капитан, никак не мог допустить, чтобы добро пропадало даром. На самом деле капитан не отличался жадностью — к примеру, он наделил Буби черствым сухарем. Но обезьянку куда больше интересовало странное яблоко.

Яблоки — это надо же! Капитан плоховато соображал в том, чем питались те, кого он именовал «сухопутными крысами», но заключил, что лорд Эмпстер, по-видимому, хранил эти треклятые плоды у себя в каюте со времени отплытия. Уж не ими ли одними он питался, то и дело отказываясь от обеда? Для капитана этот факт служил еще одним подтверждением, что у его пассажира не все в порядке с мозгами. На кой ляд человеку сдались какие-то жалкие кислые яблочки, когда можно всласть подзакусить солонинкой?

С горчичкой, само собой.

Капитан откинулся на спинку стула и обозрел свое обшарпанное царство. Выходить на палубу в такую качку он не собирался. Прыщавый мог принести все, что требовалось, около стула стоял ночной горшок, за окном шумело море — какой смысл был куда-то ходить?

Да, старый морской волк чувствовал себя в каюте вполне комфортно, но все же при мысли о прекрасной девушке, которая была так похожа на фигуру, вырезанную на носу его корабля, им овладевала странная грусть. Эта деревянная дама была его возлюбленной, его единственной невестой. Неужто и вправду могло так случиться, чтобы эту девушку звали Катаэйн? Красавица не вызывала у капитана страсти — для этого он был слишком стар, но ее красота заставила его задуматься о том, что могло бы случиться... Не случись ему повстречаться со злобными кобрами — так частенько думал Порло, — он мог бы стать другим человеком. Дерзким и отважным мужчиной. Воспоминания перенесли его в далекие годы, к милой девушке из Варля, которая и вправду могла стать его невестой. А она выскочила замуж за какого-то малого по имени Крам. Крам, крестьянин. Вскоре у них родился мальчик. А ведь это мог быть его собственный сын!

Капитан смахнул с глаз слезы, помотал головой и снова заорал, требуя рома. Негоже было предаваться горьким воспоминаниям. Буби — вот у кого следовало поучиться. Капитан устремил любовный взгляд на свою дорогую маленькую подружку. Та все вертела и вертела в лапках яблоко, время от времени откусывая по кусочку и жадно пережевывая сочную мякоть. Для Буби все остальное, казалось, не имело значения, и сейчас она думала только о новообретенном сокровище. Капитан тоже вспомнил о сокровищах и вдруг негромко замурлыкал ту самую песню, которую прошлой ночью пел Джему и Раджалу:

Капитан усмехнулся. Настроение у него немного поправилось. Он протянул руку, взял пожелтевшую, замусоленную карту, что лежала у него на столе посреди тарелок и объедков, и уставился на нее горящими глазами. Неужто Эмпстер, этот глупец Эмпстер решил, что прижал старого морского бродягу к ногтю? Благородный господин использовал капитана для каких-то там своих целей, да? Ну, так и капитан благородного господина тоже использовал. Дело было так: старушка «Катаэйн» томилась в сухом доке, вот-вот ее должны были пустить на слом, и вдруг капитан неожиданно повстречался с таинственным аристократом, с которым свел знакомство много лет назад. В те годы Фарис Порло был всего-навсего корабельным буфетчиком, как теперь Прыщавый, и должен был отправиться в свое самое первое плавание. Вот ведь дивно — то время помнилось с трудом. А еще более дивно, что благородный господин с тех пор ни капельки не состарился.