Пятая волшебница - Ньюкомб Роберт (читать книги без сокращений TXT) 📗
«Каприз, — подумал он, не в силах оторвать взгляд от разворачивающегося перед ним зрелища. — Темная сторона искусства!»
Зачарованный, Тристан следил, как два огромных шара скользили по ночному небу, медленно, но верно сближаясь, словно их притягивало друг к другу. Однако на самой грани соприкосновения сферы неожиданно разлетались в разные стороны, и движение возобновилось.
Принц замер, не в силах произнести ни слова; собственная кровь взывала к нему с такой силой, как никогда прежде.
В конце концов он сумел обрести голос и спросил:
— Почему сферы притягиваются друг к другу, а потом неизменно отталкиваются?
— Каждая вещь в природе имеет свою противоположность, — ответил маг, глядя на сферы. — Мужчина и женщина, свет и тьма. Так устроен весь мир. Две стороны нашего искусства — не исключение. Но, в отличие от других, только что приведенных мною примеров, Закон и Каприз никогда не смогут соединиться. Если любой аспект каждого из этих направлений магии использовать в комбинации друг с другом, результат окажется самым плачевным — разрыв материи обоих. Они столь же бесконечно схожи, сколь и различны, — Виг помолчал, ощущая, как собственные слова тяжким грузом ложатся на сердце. — Говорят, если этот разрыв будет достаточно велик, силы одного направления соединятся с силами другого, и возникнет неуправляемая ситуация, способная привести к концу мироздания. В этом состоит еще одна причина того, почему мы, маги, даем свою клятву. Чтобы предотвратить любые попытки кого-нибудь из нас объединить оба направления магии.
Он посмотрел на Тристана, и тот почувствовал, что старик собирается сказать ему нечто чрезвычайно важное.
— Считается, что существуют невидимые коридоры, связывающие обе стороны нашего искусства; то есть, говоря образно, соединяющие эти шары. И если по этим коридорам пройдет человек с «одаренной» кровью, неважно, к какому направлению он принадлежит и каким могуществом обладает, пусть даже у него нет никаких понятий об этом, результатом будет соединение обеих сфер. Таким образом, Тристан, это и есть конечная цель магии — гармоническое слияние Закона и Каприза, которые в дальнейшем будут действовать уже сообща.
«И придет Избранный, обладающий исключительной, необыкновенной кровью, и она проведет его невидимыми коридорами магии, и обе стороны этого искусства воссоединятся, не уничтожая друг друга», — вспомнил он.
— Отсюда вывод — думая о магии, нужно представлять себе обе ее противоположности, оторванные друг от друга, но жаждущие воссоединения, — продолжал Виг. — И вдобавок, размышляя о Законе, Тристан, помни, что это искусство магов; а думая о Капризе, не забывай, что это искусство волшебниц, которое они практиковали, пока были живы.
— Но наверняка ведь были женщины, которые использовали свое искусство во имя добра? — спросил принц.
— Да, это так, — отозвался старый маг. — В особенности до войны. И точно так же, как отдельные женщины практиковали магию во имя добра, отдельные мужчины с «одаренной» кровью использовали ее во имя зла. Однако после победы Синклит запретил обучать женщин магии. Сейчас я склонен думать, что это было ошибкой. Того же мнения придерживаются остальные маги Синклита, и мы полагаем, что после твоей коронации это решение должно быть пересмотрено. Без помощи короля столь важное изменение вряд ли удастся претворить в жизнь, и этим королем должен стать ты. — Виг привычно вскинул бровь. — Очень непростая проблема, должен тебе признаться. Придется как следует поломать над ней голову.
— Если женщины тоже станут обучаться магии — а, по-моему, так и должно быть, — тогда и от них придется потребовать предварительно подвергнуться воздействию «заклинания смерти». Это будет необходимо, как ты считаешь?
— Согласен, — Виг улыбнулся, довольный тем, что его воспитанник пришел к тому же решению, что и Синклит. — Так мы и поступим.
Маг снова поднял руки. Гигантские мерцающие сферы стали медленно растворяться и в конце концов растаяли в ночном небе. Принц, словно завороженный, наблюдал за этим зрелищем.
— Но еще раз призываю тебя не впадать в заблуждение, Тристан, — добавил старик, глядя на долину. — Магия имеет свои пределы — и мои силы тоже. Так же как и ты, я нуждаюсь в пище, чтобы насыщаться, воде, чтобы утолять жажду, и воздухе, чтобы дышать. И так же как и тебя, меня могут убить. Мощь магии ограничена возможностями практикующего ее и его этическими нормами или, как в случае с Капризом, их отсутствием. Маги Синклита поклялись не стремиться к собственному богатству, служить только королю и родине и в своей практике придерживаться исключительно направления Закона. Как видишь, мы тоже действуем в определенных границах, пусть и обозначенных нами самими. Я далеко не всегда делаю то, что мне хочется.
— А что ждет магов, которые отказываются дать вашу клятву? — спросил принц.
Маг отозвался не сразу.
— Да, такой случай был. Когда подошла его очередь принести клятву, этот человек исчез. Мы предполагали, что он поддался призыву адептов Каприза, не сумев обуздать собственную алчность, и добровольно пошел на союз с волшебницами. Его поступок заставил нас прийти к единодушному решению — отныне и навсегда клятва должна стать необратимой. Видишь ли, каждая из ветвей нашего искусства, в свою очередь, подразделяется на две части, называемые Достижением и Отменой. Таким образом, существуют четыре различных направления. Как я уже сказал, магия имеет огромное множество аспектов. Кто-то мог потратить всю жизнь на изучение всего лишь одной дисциплины одного ее направления. То были темные времена. Судьба мира висела буквально на волоске и зависела от того, насколько правильные решения примут немногие уцелевшие маги и насколько удачно сумеют воплотить их в жизнь, — старик помолчал. — Именно поэтому, в добавление к «чарам времени», мы добровольно накладываем на себя «заклинание смерти», — с этими словами Виг опустился на траву рядом с принцем.
— Так ты знаешь, когда умрешь? — спросил Тристан. Как и его сестра, принц совершенно не представлял себе жизни без старого мага.
Виг оторвал нитку, болтающуюся на подоле его одеяния, и мягко произнес:
— Можно сказать, что знаю. Но не в том смысле, в каком понимаешь это ты. «Заклинание смерти» задумано таким образом, что любой маг, нарушивший свою клятву и приступивший к практике любой формы Каприза, уже известной или совершенно новой, немедленно умрет. Мы, маги Синклита, конечно, никогда никого не обучали практике Каприза. Однако существовала опасность, что кто-либо из магов может получить такие знания от волшебниц. Во избежание подобного и было решено, что «заклинание смерти» накладывается на любого мага еще до начала его серьезного обучения нашему искусству. Мы использовали «заклинание смерти», чтобы положить конец предательствам. И ради спасения Евтракии.
— Как же ты продемонстрировал мне Каприз и не погиб на месте? — удивленно спросил Тристан.
«Быстро соображает, — одобрительно подумал старик. — Но мы ведь всегда знали, что так и будет». Он улыбнулся.
— Потому что призыв к Капризу показать себя совсем не то же самое, что попытка использовать его методы. Если бы я попытался воззвать к его силам с целью совершения магического действия, то был бы сейчас не более живым, чем охотник за кровью, которого убил сегодня днем.
Мысли принца неожиданно приняли новое направление. На протяжении всей своей жизни и он сам, и окружающие время от времени упоминали Вечность — место, куда, как предполагалось, души людей попадают после смерти. Но Тристану никогда не объясняли подлинного смысла этого слова, и он всерьез сомневался, что кто-то в состоянии это сделать — за исключением магов, наверное. У него уже давно возникло ощущение, что магам Синклита известно о Вечности куда больше, чем они дают это понять; подобным же образом они упорно не желали распространяться по поводу своего искусства. Однако что-то подсказывало принцу, что сейчас не стоит заводить разговор на эту достаточно непростую тему.
