Возмездие (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Мессир Камилло беспомощно оглянулся, почесал лысину, задумался. Потом безнадёжно развёл руками. Он не знал.
Альбино поднял глаза на подеста и осторожно сказал:
— Можно уточнить это у актёров. Спектакль начался на вечерней заре, после восьми. Мессир Тонди подошёл к нам, когда кончилось четвёртое действие. Мне казалась, что каждое действие шло четверть часа. Искали мы кота около получаса. Если я не ошибаюсь, мы были у колодца в половине десятого или чуть позже.
Тут подеста заметил Монтинеро, тихо подошедшего несколько минут назад и ставшего за его спиной.
— А, Лоренцо, ты осмотрел колодец? Он мог упасть туда?
— Мог, — короткое тяжёлое слово прокурора упало как камень в воду.
— Следы рядом есть?
Прокурор покачал головой.
— Земля там каменистая, да и ногами челяди утрамбована, но одни следы я высмотрел. Вот этот, — указующий перст Монтинеро упёрся в кошачью морду, — отбежал от столов, пробежал до песчаной насыпи, потом прыгнул за воробьём, следов воробьиных на песке не счесть, и песок вдрызг рассыпан, но крови и перьев нет, стало быть, ничего кот не поймал. Потом он бродил у старого дуба, а после побежал к колодцу. Нюх у котов слабый, не собачий, но воду они чуют. Что до шагов Грифоли, на песке их нет, он, видимо, шёл к колодцу по дорожке, она плитами выложена.
— Он был пьян? — этот вопрос подеста снова адресовал прокурору, причём, судя по тону, был уверен, что тот знает ответ.
— Пил он немного, но трезвым не был. Голова у него была некрепкая, его легко развозило.
Тут на поляне появился монсеньор епископ Квирини. Вот кого развозило… Он шатался и тёр виски, при каждом шаге постанывая. Подойдя к ним, его преосвященство поднял голову и с укором обратился к прокурору Монтинеро.
— Ты мне друг или только собутыльник?
Монтинеро сразу вытащил из-под плаща флягу и протянул ему, не словом, а делом доказывая свою дружбу епископу. Глаза Квирини блеснули, он в три глотка высадил фляжку и в первый раз с утра улыбнулся. Подеста же, окинув монсеньёра епископа ироничным взглядом, повернулся к Фантони, потягивавшему пиво и глядящему в облака.
— Фантони!
Франческо вздрогнул и испуганно уставился на мессира Пасквале.
— Мой человек выяснил, что вы вчера вечером около шести разговаривали с Грифоли под дубом у беседки с колоннами. О чём?
Сверчок два раза сморгнул, точно школьник, которого просили рассказать невыученный урок или вспомнить события столетней давности, но потом в его осоловевших глазах промелькнула тень понимания.
— А, Пьетро… Он сказал, что убьёт меня, если я ещё раз подойду к синьорине Четоне.
— Вот как… И что вы ему ответили? — голос подеста был, однако, не въедливым, а скорее насмешливым, он явно не считал субтильного танцора способным тягаться с Грифоли.
— Сказал, что не подойду, — кивнул Фантони. — Плетью обуха не перешибёшь, что против рожна-то прати?
— А не мог ли ты потом разозлиться и…
Франческо лучезарно улыбнулся.
— И бросить его бычью тушу в колодец? — шельмец заливисто захохотал в голос, потом резко умолк и с жёсткой серьёзностью, выглядящей, впрочем, горше любого шутовства, ответил, — не мог. Тяжеловат бугай был. Не хватало ещё грыжу нажить из-за дурака-то.
— Почему дурака? — поинтересовался прокурор.
— Потому что простых вещей не понимал. Девица, она как удача, догоняй её — убежит, но не зови, не жди и даже не замечай вовсе — она обидится и придёт. Да ещё и на шее повиснет, — расхохотался гаер.
— Фантони пьяный с восьми вечера валялся, я видел его, Венафро сказал, он высадил бутылку. Его вот этот господин, — он указал на Альбино, — с его слугой отволокли в шатёр, где пастилой торговали, — уточнил Монтинеро. — А Грифоли был на скачках, потом танцевал с девицами, и мимо храпящего Фантони пару раз проходил, а пропал вскоре после восьми.
— Мессир… мы нашли… — к столу подошёл человек, укутанный в серый войлочный плащ. Он протолкнул впереди себя девицу, явно перепуганную, но весьма миловидную, одетую в платье горничной и чистый передник. — Её видели около колодца вчера на вечерней заре.
Девушка, несмотря на испуг, а может, именно из-за него, ударила по руке человека в сером и отпрыгнула, завизжав:
— Не видела я ничего, не было там его, не было, врёт она, просто ворот чёрт держал, вот я и испугалась…
Подеста умел обращаться с челядью.
— Уймись. — В его голосе, спокойном и сумрачном, таилась такая угроза, что девица умолкла, сжалась и даже голова её, казалось, ушла в плечи. — Отвечай только на мои вопросы, поняла? — Горничная смотрела на него как кролик на удава и только кивнула. — Когда ты была у колодца?
Девица набрала полные лёгкие воздуха, выдохнула, Альбино ждал истерики, но горничная заговорила тихо и рассудительно, глядя в землю:
— Синьор Ринальдо сказал, что на колокольне церковной уже половину девятого пробило и надо наполнить тазы для вечернего умывания в комнатах приезжих господ. Я и пошла, но ворот чёрт держал, я испугалась и убежала.
— А кто тебя видел у колодца?
— Не у колодца… Синьора Руфина, домоправительница, она спросила меня, что это я по двору без дела с пустым ведром шляюсь? На знатных господ поглядеть? Так моё ли это, мол, дело? А я за водой вышла, синьор Ринальдо велел…
Подеста поднял глаза на горничную, пронзил её взглядом и махнул рукой человеку в сером. На лице его возникло то же самое выражение, с каким он озирал Альбино.
— У колодца никого не было?
Девица покачала головой. Подеста поскрёб дурно выбритую щеку.
— Стало быть, на вечерней заре он пропал с поляны, а в половине десятого его нашли в колодце, а ещё за час до того ворот колодца уже не двигался, — он пренебрежительно махнул на девицу и её отпустили. — Интересно.
Появился ещё один человек в сером плаще и тоже прошептал что-то на ухо подеста. Глаза Корсиньяно плотоядно блеснули.
— Что? Это точно? Однако! И он мне ещё выговаривать будет, — губы подеста зло перекосились и нервно дёрнулись. — Ты слышал, Энцо?
— Что именно, мессир? — Монтинеро не мог слышать сказанное на ухо Корсиньяно, но указывать на это не стал, просто вежливо склонив голову к подеста.
— В восемь с четвертью у колодца видели Паоло Сильвестри, Карло Донати и Никколо Линцано. Они стояли у ворота и разговаривали. Слов свидетели не слышали, но то, что видели именно их, готовы поклясться на Четырёх Евангелиях.
Епископ удивлённо уставился на подеста, а Лоренцо Монтинеро встретился глазами с Корсиньяно и сощурился.
— Свидетели надёжные?
— Вполне. Это… — глаза подеста заискрились, — Джироламо, местный конюх, и… мессир Джованни Ручелаи. Они проходили, как свидетельствуют оба, спустя четверть часа после того, как били вечернюю зорю, садом, обсуждали итоги скачек и судейство и тут у колодца увидели мессира Линцано, которого видели на скачках, с друзьями — Паоло и Карло. Они все им прекрасно известны.
— Очень интересно… — Монтинеро обхватил ладонью подбородок, но было заметно, что губы его расплылись в улыбку. — Что же, остаётся только спросить, что они там делали.
— Именно это я и собираюсь сделать, — кивнул подеста. Глаза его сияли, лицо зримо помолодело. — Эта девка не врёт, — он кивнул в сторону виллы, и Альбино понял, что Корсиньяно говорит об отпущенной горничной. — В восемь он ушёл с поляны, половину девятого ворот на колодце уже не двигался, стало быть, он был внизу. А в четверть девятого у колодца видят его дружков, людей Фабио Марескотти, — добавил он с какой-то сладострастной радостью, — вот и пусть они расскажут, что они там делали.
В глазах Корсиньяно сверкнула молния.
Глава VII. Вердикт подеста
«Людей Фабио Марескотти» было велено найти, не медля ни минуты, и приводить по одному.
— Они за ночь сто раз сговориться успели бы, — тихо пробормотал Монтинеро. Прокурор явно не ждал от допроса присных Марескотти ни признания, ни прояснения обстоятельств дела, однако, видя, сколь увлечён расследованием Корсиньяно, присел на лавку у стола и замер в ожидании. Епископ, к удивлению Альбино, уже выглядевший как кот на весеннем солнышке, подобрал сутану и уселся рядом на скамью, всем своим видом являя чистую заинтересованность в торжестве истины. Судя по тому, что ни прокурор, ни подеста не препятствовали ему, монах сделал вывод, что монсеньор Квирини подлинно считался здесь своим человеком.
