Ведьмачье слово - - (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
— Вы бы не поверили. Да и не привыкла я изливать душу перед каждым встречным.
Геральт чуточку напоказ оскалился:
— Ты потребовала от меня ведьмачье слово, женщина-лонгер. Поэтому знай: если будет нужно, ты изольешь перед нами душу до самого донышка, вывернешь наизнанку, выжмешь до последней капли, а потом снова вывернешь, изольешь и выжмешь. Умеешь брать чужое слово, умей и свое держать. Еще раз соврешь нам, потом не жалуйся. Поняла?
— П-поняла… — Валентина втянула голову в плечи и поправила съехавший на глаза картуз.
— Ну, раз поняла, тогда изволь объяснить, какого рожна ты за нами подглядываешь? Ночь на дворе, живым спать пора. Особенно если они выглядят как дети. А?
Ламберт очень к месту ехидно хихикнул. Валентина подняла на Геральта влажные от слез глаза и сказала:
— Я хочу вырваться отсюда. Я хочу этого лет двадцать, если не больше. Очень хочу. Ты моя единственная надежда, ведьмак.
— А что тебе мешает собрать манатки и выйти за проходную? Только не говори, что тебя не пропускает охрана — на берег лимана ты как-то выбираешься.
— А куда я пойду? К кому? Я не знаю жизни за пределами комбината, а из сети многое не выудишь. Читаю я много, но понять эту жизнь не в состоянии. Далеко я уйду, как думаешь? Долго протяну? Где окажусь на следующий день — в рабстве на конопляной плантации или в сточной канаве с перерезанным горлом и истерзанным телом? Я уже уходила. Дважды. И оба раза не было в мире живой счастливее, чем я, когда мне удавалось вернуться на комбинат целой и почти невредимой.
— Ты пытаешься разжалобить ведьмака? — холодно осведомился Геральт. — Ну-ну.
— Слушайте, братцы и сестрицы, — вмешался Ламберт. — У нас еще работы валом, а вы тут слезливые истории затеяли рассказывать. Очень вовремя, ага! Ты, деваха, вроде бы что-то говорила о катере? Давай-ка веди к нему, а жизнеописанием займешься как-нибудь потом, в более подходящем месте и более подходящей компании, чем два твердолобых ведьмака. Давай-давай шевелись, хватит шмыгать носом и хныкать глазом, макияж подпортишь. Где катер, в какой стороне? Там? Давай руку! Геральт, сумку возьми!
Геральт молча поднял сумку с остатками оборудования и направился за Ламбертом, который тащил за руку Валентину. Та покорно следовала за поводырем и, кажется, уже не плакала. Даже буркнула, не глядя на Ламберта:
— Я не пользуюсь косметикой…
У небольшого ангара, рядом с крошечным — метр на два — причальчиком действительно нашелся катер. Точнее, катерок. Корыто с моторчиком. Благоразумный живой и в одиночку-то поостерегся бы ступать на борт этого, с позволения сказать, плавсредства. Но ведьмаки умудрились погрузиться на него вдвоем, поместить еще и Валентину, да и сумки свои тоже не забыли. Катерок опасно притопился. В море его захлестнуло бы первой же волной, но в закрытом берегами лимане волны почти не было, поэтому противоположного берега удалось достичь практически без потерь. Практически — в том смысле, что воды катерок все-таки пару раз черпанул и ноги вся троица, увы, промочила. Ведьмакам сей факт был, мягко говоря, до лампочки — во-первых, гномьи ботинки были рассчитаны на куда более серьезные передряги, а во-вторых, такая мелочь, как мокрые ноги, любого нормального мужика при деле вряд ли остановит, а уж ведьмаков-то… А вот Валентина, едва ступила на берег, тут же принялась стягивать туфли и отжимать носочки.
— Ну, ты тут прихорашивайся, — бодро сказал ей Ламберт, — а мы делом займемся. Адье, медам! Спасибо за переправу. И уж будь добра, не возвращайся на тот берег без нас, а то мы очень, очень расстроимся!
«Опять переигрывает, — подумал Геральт о напарнике. — Чего это на него нашло?»
Оставшиеся камеры установили на удивление быстро — видимо, наловчились. Тем не менее во время переправы назад, на комбинатскую сторону, уже начало светать. А по дороге к главному корпусу Геральт угрюмо предсказал:
— Хрен мы сегодня поспим, Лам. Чует мое сердце.
— Потом отоспимся, — легкомысленно ответил Ламберт. — В первый раз, что ли? Ну, энергетика по банке дернем, делов-то… У тебя есть?
— Две банки.
— И у меня две.
— У тебя какой?
— «Запорожец».
— А у меня «АдренаЛИНИЯ»…
Как Геральт и предполагал, выспаться не получилось. Но даже неполные три часа сна свое дело сделали: проснулся Геральт с ясной головой и вполне бодрым.
Ламберт, который Геральта и разбудил, мрачно протянул коллеге банку «Запорожца».
— Держи…
— Есть время лицо ополоснуть? — спросил Геральт уныло.
— Есть.
— Тогда сначала ополосну. Поставь пока на тумбочку.
Через пару минут Геральт вернулся в спаленку и первым делом глотнул из узкой банки. Вкус зубной пасты во рту немедленно сменился сладковатым вкусом энергетика. По мнению Геральта, дрянь это была безоговорочная — сплошная химия, куда хуже обычного пива, но мозги прочищала исправно, не отнимешь, а сон отгоняла просто-таки образцово.
— Что на этот раз? — осведомился Геральт, в три глотка опустошив банку.
— Зря мы с тобой трудились всю ночь, — вздохнул Ламберт. — Пойдем покажу.
Они вышли в большую комнату, где все осталось по-прежнему после вчерашнего полуночного совета.
— Мне недавно Весемир позвонил, — сообщил Ламберт, колдуя над пультом управления камерами слежения. — И поинтересовался, где, собственно, картинка?
Действительно, незадолго до пробуждения Геральт слышал тихую трель мобильника и приглушенный говор Ламберта. Такие вещи ведьмаки отмечают даже не просыпаясь.
— И чего?
— Камеры проработали всего минут по десять с момента первой фиксации. Ну и плюс почти час простоя до фиксации.
Другими словами, в течение часа не происходило ничего, ради чего стоило бы ставить камеры слежения. Потом что-то все-таки произошло, но длилось всего десять минут, после чего камеры, надо полагать, были повреждены или отключены.
— Любуйся, — буркнул Ламберт и тычком включил воспроизведение.
Статику он заранее промотал.
Интересное началось в секторах камер восемь и девять, установленных напротив слипа, на противоположной стороне лимана, у маяка. Прямо из воды, метрах в десяти от берега внезапно взмыли два уже знакомых диска, те, которые поменьше, сородичи сбежавшего из будочки, только эти были гладкие и без малейших следов ржавчины — в матовом покрытии дисков отражалось встающее солнце. Странно, но при этом отраженный солнечный свет совершенно не слепил глаза, ведьмаки глядели на экран словно сквозь темные очки. Некоторое время диски висели неподвижно, роняя в воду крупные капли, потом плавно приблизились и зависли точно напротив камер, метрах в трех по горизонтали.
Потом по слипу из лимана шустро выкатился незнакомый механизм, отдаленно похожий на рободиверсанта типа «скорпена» — эдакий микроскоп на гусеничном ходу. Высотой эта машинка вряд ли превышала полметра; расстояние между гусеницами было тоже сопоставимое. Гусеницы, кстати, оказались треугольной протяжки, и весь гусеничный блок, скорее всего, умел вращаться на манер колеса, так что с проходимостью у этой твари все было в порядке.
Псевдоскорпена выползла на прибрежный песок и замерла. На макушке у нее слабо подрагивал тонкий усик антенны. Сканировала окрестности, что ли?
С полминуты снова ничего не происходило, потом посреди лимана всплыл диск побольше — такой же, как на Майском. Этот над водой взмывать не стал, остался полупогруженным, только время от времени вертелся вокруг вертикальной оси, как юла.
Затем на слип выбрались еще пять псевдоскорпен и резво расползлись в разные стороны. Почти сразу же оба малых диска вплотную приблизились к камерам и начисто перекрыли обзор, заполнив собою экраны. Еще минут семь запись показывала исключительно матовую броню. А потом передача оборвалась на обеих камерах одновременно — наверное, диски получили команду уничтожить систему слежения и тут же ее исполнили.
В течение последующих трех минут с небольшим умерли и остальные камеры, так и не успев ничего интересного передать. Их сшибали выстрелами с дистанции, это было ясно как белый день.
