Волчьи тропы - Фролов Андрей (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Кузнец ещё немного побродил среди полок, прикасаясь к оружию, и пошёл к выходу.
— Впечатляет, — сказал он, справляясь с волнением.
— Идём. — Харальд пропустил его вперёд и закрыл дверь. — Теперь — гараж.
Однообразные коридоры, по которым они шли в северную часть борга, были пустынны, как и все, виденные Михой до этого. Прислушиваясь к царящей в крепости тишине, он спросил:
— Я ещё не встретил ни одной собаки? Даже у нас в Убежищах были специальные породы, а тут…
— Собакам не ужиться с более грозными хищниками, — загадочно ответил викинг, — да и не нужно.
— Мы никого не встречаем на пути, сколько же вообще народу живёт здесь?
— Почти двадцать дружинников… Ты видел нас всех в доме конунга, ну, человек двадцать пять прислуги плюс тюрьма, а это ещё примерно десять существ. Считай сам.
— То есть, — кузнец удивлённо посмотрел на северянина, — пока вы в стельку напивались на пиру, на сторожевых башнях никого не было?
— Нет.
— И за тюрьмой, за трэлями тоже никто не присматривал?
— Нет.
Миха подавленно замолчал. Как можно выжить с подобным отношением к собственной безопасности, прослыв самыми грозными воинами на север от Зеленого Мыса? А если трэли задумают отпустить этих существ, как сказал Харальд, или пройтись с ножами по спящим викингам? Миха приготовился задать полный негодования вопрос, но воин, казалось, дословно прочёл на лице его мысли и опередил с ответом:
— Ещё никому из редких желающих не удавалось бежать из борга, пароли доступа в закрытые блоки, вроде тюрьмы, исключительно индивидуальны, любой мятеж трэлей подавляется настолько жестоко, что у выживших вообще пропадает способность думать, а подойти к спящему рауму с ножом просто невозможно. На башнях электронные дозоры, радары, сканеры, снаружи целый ряд систем наблюдения вокруг крепости. Мы не дремлем, дверг.
— Но к пьяному рауму возможно подъехать даже на танке!
— Это так, кузнец, — Харальд немного покраснел и смущённо улыбнулся, — и у нас бывают недостатки… Но запомни: водка — это чистейшая энергия, а зачастую просто нет иной возможности восполнить потраченные за день энергозатраты. Но мы напиваемся крайне незапланированно, так что угадать практически нереально.
— Но…
— Кроме того, оружие всегда под рукой.
— Чего же вы вообще напиваетесь до такой… усрачки?… Ни разу не попадали врасплох?
— Хорошо, дверг. — Харальд опять остановился, что означало, что Михаилу снова предстоит узнать нечто важное. — Вероятно, ты уже готов к новому глотку знаний… Скажи, ты хочешь спать?
— Да что вы все со своими?… — Миха осёкся на полуслове, невольно внутренним взором осмотрев себя. Да действительно, северяне как один задают тот же вопрос не поиздеваться ведь они над ним решили?… Усталости не было, словно этой ночью кузнец основательно выспался. Холодный рыбий хвост отгадки опять блеснул в заводях разума. Отдохнувшие мышцы, ясный, готовый запоминать и работать мозг. Он не хотел спать. И фраза конунга: «Последний раз ты спал больше суток назад…» Теперь уже значительно больше… Ну и что?
— Больше ты никогда не уснёшь в привычных тебе обстоятельствах, — прозвучало как новый приговор. — Это ещё одна особенность «Фенрира», проявившаяся после вторичной мутации сыворотки, — лишать нас сна, награждать двойной жизнью — и днём, и нескончаемой ночью, проживать вдвое больше других. Почти бессмертие, только локальное. Ты можешь дремать, бодрствовать с закрытыми глазами, но погрузиться в обычный сон — не волен. В течение суток «Фенрир» проводит полное самообновление клеток крови, что, кстати, исключает и переливание тебе чистой крови в попытке освободиться, создавая эффект обновления всего тела целиком. Вначале ты, конечно, будешь чувствовать лёгкую усталость, понижение давления, ложную сонливость, и это будет происходить примерно дважды в сутки минут по десять — пятнадцать, но к концу осени адаптируешься полностью, уверяю. Усталость как таковая никуда не исчезает, но она больше не станет клонить тебя ко сну. Разумеется, чтобы не сорвать мышцы в иллюзии перегрузки, нам всем необходим отдых, расслабление на несколько часов, медитация, если хочешь. Но сон это лишь ещё одна вещь, с которой «Фенрир» заставил тебя проститься…
— В кого же вы меня превратили? — спросил Миха, чувствуя, как увлажняются ладони.
— В супервоина, в человека, способного за сутки пройти восемьдесят километров, отдохнуть пять часов и пойти дальше. В работника, производительность которого возрастает ровно вдвое. В дозорного, не способного задремать и подвести под нож весь хирд. В терпеливого наблюдателя, сидящего в засаде больше сорока часов… Мы знаем, за что заплатили. А пьянки? — Харальд глубоко вздохнул, поднимая глаза к потолку и словно вспоминая. — Это уже наша слабость. Ты вечно бодрствуешь, обманывая тело короткими отдыхами, никому не нужными кроватями и подушками, играми в сон, но так и не можешь отвыкнуть от желания попасть туда, где тебя как такового нет. Где мысли растворяются, словно капля в Мировом Океане, и тебя несёт по воле волн. В настоящее сновидение, в мир грёз, в забытьё, что хоть на несколько часов отнимет у тебя этот жёсткий мир, заменив его чарующими образами… — Воин опустил взгляд, выждал несколько секунд и прыснул от смеха, краснея: — На самом деле это не я такой романтик, это слова конунга… Мы напиваемся, чтобы хоть иногда иметь возможность отключаться, подобно нормальным людям. Пошли, дверг, а то прирастёшь к полу, тут конюшня уже в двух шагах.
11
Северянин провёл дверга дальше, к самым северным строениям, миновав склады и холодильные установки, возле которых ненадолго задержался, чтобы дать пояснения. Лестницы, проходы, ряды дверей и ответвления коридора — Харальд явно уменьшил расстояние до гаража. Несколько раз они выходили на воздух, пересекая тесные внутренние дворики крепости, после чего снова уходили в полутёмные и сырые коридоры. Солнышко ныряло в огороженные железом карманы, бликуя на воде искусственных водоёмов, и старательно прогревало построенные вокруг них скамьи; в одном таком дворе Миха попросился посидеть, с трудом переваривая вываленные на него викингом новости.
Воин пожал плечами, падая на тёплую лавку, и поднял лицо к виднеющемуся среди башенок небу, доставая сигареты. Михаил, плеснув в лицо водой из обнесённого камешками декоративного бассейна, присел рядом. Странное щемящее чувство, название которому он дать не мог. захватило его полностью, мешая нормально мыслить; все оттенки отвращения, нереальной отчуждённости, бесконечного фатализма и предрешенности его дальнейшей судьбы смешались воедино в безобразное варево, выхода из которого он пока увидеть не мог.
— Это временно, дверг, — втягивая сигаретный дым, качнул головой северянин, но подземник не слышал его, внимательно всматриваясь внутрь себя, изменённого, незнакомого, наполненного чужими прихотями и законам. — Не все из тех, кого ты видел, родились в этом борге и по праву рождения вошли в хирд конунга. Вот тот же Орм, например, чуть больше семи зим назад или Хельги немногим позже. Эти люди попадали сюда по различным причинам, но, доказав свой дух, оставались здесь по одной и той же. А очищение крови перед введением «Фенрира» — пустяк. С тобой даже проще — кровь двергов всегда славилась чистотой… Сначала в отроки, потом опоясывание мечом, потом младший хирд и право заслужить…
— Но они делали это добровольно… — выдохнул Михаил, так и не дослушав важного.
— На все воля Норн, — передёрнул плечами северянин, косо посматривая на съёжившегося рядом кузнеца.
— А вы, рождённые тут, как же вы продолжаете существование? Клонируетесь?
— Осторожнее, отрок, — предостерёг Харальд, — твой язык может сослужить дурную службу твоей голове… На нижних этажах подземелья — жилые помещения. Там живут жены и наложницы, способные рожать детей…
— Но таким образом вас должно становиться все больше?…
— Слабых и грязных кровью детей мы уносим в лес, — в очередной раз Харальд заставил кузнеца задохнуться, — остальные растут под присмотром матерей и старых воинов, уже не способных ходить в вик. А как часто кто-то из нас отправляется к Одину, это ты уже, наверное, понял…
