Корона за холодное серебро - Маршалл Алекс (книги онлайн .TXT) 📗
– Хей-о! – разнесся в сумерках голос стражницы. – Похоже, вы проходите, Мур Клелл. Выйдите вперед, чтобы стража вас хорошенько осмотрела.
– Вот, значит, как! – воскликнул торговец, когда две стражницы с красными бумажными фонарями направились к ним сквозь маленькие двери, вделанные в каждую опускную решетку. – Я заплатил тебе неделю назад!
– О, это вы, – сказала стражница. – Не волнуйтесь, потребовалось некоторое время, но я все устроила и утром вы пройдете первым.
– Да будет твоя доброта вознаграждена в следующей жизни и в этой, надеюсь, тоже, – пожелал торговец, потом с натужной улыбкой повернулся к Софии. – Я подозреваю, что тебе и твоему псу не нужен меч для опасного путешествия через таможни непорочных? Я могу предложить очень выгодную цену.
Когда-то София рассмеялась бы ему в лицо, а то и отвесила бы легкую пощечину. Когда-то она была по-настоящему неприятной самодовольной девчонкой. Сейчас она протянула руку, вспомнив мудрое высказывание любимого Лейба: гораздо лучше встретить дружественное лицо в неожиданном месте, чем обнаружить себя среди врагов, которых ты не помнишь, как нажил.
– Я бы, друг, с радостью, если бы могла, но мы оба понимаем, что сейчас не выгорит. – Она кивнула на проход в последней решетке, через который не прошли бы и обе стражницы, если бок о бок. – Разве что сумеешь пропихнуть свой фургон сквозь эту дверцу? Кстати: я Мур Клелл, трубочница.
– Моя повозка обладает множеством чудесных свойств, но такого среди них нет, – признал торговец, беря Софию за предплечье и встряхивая. – Однако Ардет Карнов благодарит тебя за доброе отношение. Возможно, мы еще встретимся, Мур Клелл, трубочница, – в Линкенштерне, в Маленьком Раю или на еще более странных рынках. Среди моих сокровищ есть прекрасные латакисские смеси, и мы, наверное, сможем опробовать товары друг друга.
– Я с удовольствием, – сказала София, чей рот наполнился слюной при мысли о роскошном дымном тубаке Усбы: латакисский она докурила еще в горах и опустилась до верджина огневой сушки и порошка камнеломки. Она бы задержалась и обсудила покупку прямо здесь, не вели ей стражницы пошевеливаться. – Безопасных дорог, Ардет Карнов.
– И тебе тоже, – сказал торговец, разворачиваясь к своему фургону.
«На это надежды мало», – думала София, пока стражницы препровождали ее на Непорочные острова, а Мордолиз бежал рядом и махал хвостом.
Глава 10
Марото согласился на план Пурны – а куда денешься.
Они решили выждать пару дней, прежде чем разыграть спектакль, чтобы не делать сговор совсем уж очевидным. И в эти длинные ночи караванных переходов через пустоши, тщетно стараясь вспугнуть для благородных господ охотников какую-нибудь дикую тварь, которая бы их не убила, Марото позволял своему воображению заплывать в сюжеты, где Пурна действительно хотела с ним переспать. По сути, это и вправду сделало бы его шлюхой, но за свою жизнь он узнал много-много шлюх и понял, что они в основном люди хорошие. Да и лучше, в конце концов, быть шлюхой богатенькой девчонки, чем игрушкой, тем более что эта девчонка не станет для него ни первой клиенткой, ни худшей.
Долгие ночи и бессонно жаркие дни казались еще длиннее, поскольку в голове Марото роились, как пойманные в банку ледяные пчелы, лишь эти мысли, особенно в часы пустынных сумерек, когда пижоны хихикали и улюлюкали под навесами, занесенными сланцевой пылью. Марото изо всех сил старался игнорировать этих любителей пялиться в ястроглаз и пользовался каждой возможностью отведать их еды и выпивки, но в беседу не вступал. Выбранный им образ неразговорчивого стоика оказался весьма удачным, но ночи превращались в недели, и терпимость пижонов к его молчаливости иссякала. Не можешь обеспечить приключения – хоть байки о них трави, но ведь и этого не дождешься. А песни, по которым Марото жил, были не в их вкусе.
Одним таким утром он стоял в тени раскладного навеса, таская со свеженакрытого стола блестящую миножью икру и фаршированные яйца моа и потягивая «Кровавую Марьям» из золоченой чайной чашечки, когда к нему с обеих сторон подкрались паша́ Дигглби и граф Хассан.
– Ты только взгляни, Хассан! Похоже, наш бесстрашный проводник обнаружил гнездо поистине ужасных тварей, – ухмыльнулся Дигглби в поникшую от жары завитую козлиную бороденку; увешанная бантиками алебастрово-белая карманная собачка, которую он держал на руках, выглядела еще смешнее хозяина. – Скажи-ка на милость, что за адское создание отложило эти яйца, хмм? И ты надеешься, воруя потомство этого чудовища, натравить его на нас, чтобы мы наконец поохотились на опасную дичь, которую ты нам наобещал?
– Мрумпф, – сказал Марото. На самом деле он ничего не говорил, просто издал некий невнятный звук, позволив при этом полупрожеванной икре выпасть изо рта: так он надеялся заставить этих шутов с отвращением его покинуть. – Мра мрупфф мра.
Это не сработало. Опершись на щегольскую тросточку из верблюжьего члена, Хассан приподнялся на носочки замшевых туфель и промокнул подбородок Марото платком с монограммой.
– Могло бы показаться, что наш эксперт-охотник оставил свои манеры наверху каньона, куда водил Пурну на персональную охоту. Скажи нам честно, о ветеран сотни войн, правду ли она пела, когда поведала, как ты пал под когтями дракона, а она спасла тебя из его челюстей?
– Не дракона, – отрезал Марото, слишком поздно вспомнив, что вообще не намеревался им отвечать. – Всего лишь богуаны.
– Богуаны! – повторил Дигглби, – О, это звучит даже лучше. Так когда же мы сможем завалить такую?
Мысль о том, чтобы поставить этих двоих лицом к лицу с территориальной ящерицей – Хассана прямо в тоге и с золоченым лавровым венком, а Дигглби в мешковатых панталонах и с собачкой на один зуб богуане, – вернула на лицо Марото подзабытую улыбку. Демон подери, если драные дворяне так этого хотят, он только рад подчиниться.
– Прямо сейчас, парни. Как только возьмете мехи с водой и оружие, мы заберемся вон на ту стенку – по режь-лиане запросто залезете, если у вас хорошие перчатки. Только остальным не рассказывайте: спугнем добычу, если нас будет больше трех.
Хассан и Дигглби скептически воззрились на указанную стену ущелья: две сотни футов вертикальной скалы до ложной, как подозревал Марото, вершины. Болтали-болтали эти два идиота, а теперь и сказать нечего?
– Что тут за разговорчики насчет «залезть»? – спросила тапаи Пурна, выходя из-за угла навеса и позволяя чопорному ранипутрийскому лакею Хассана налить ей бокал пенной «Кровавой Марьям».
Осушив свою чашку, Марото задумался, из какой Предвечной Тьмы она извлекла подходящий сосуд для своего напитка, – всякий раз, как он просил стеклянную посудину, хоть вазочку для мороженого, хоть бокал для шампанского, коньячную рюмку или пивную кружку, заботливые слуги приносили ему чайную чашку. Вероятно, очередная дурацкая шуточка этих пижонов.
– Вы же, красавчики, не собираетесь отправиться на охоту раньше, чем наш проводник осмотрит горизонт? Вот незадача будет, если вы заберетесь аж на самую вершину и там вас застигнет гроза, а еще лучше – пылевая буря!
– Да, разумеется, мы не планировали отбыть немедленно, – ответствовал Хассан, поспешно отходя от стола вместе с Дигглби. – Мы еще даже не завтракали.
– Ты разведай небесный свод, варвар, а когда спустишься, тогда и мы сможем подняться, – сказал Дигглби. – Пока-пока.
– Вот спасибо, – восхитился Марото. – Теперь мне придется лезть дважды, если, конечно, они не сдрейфят.
– Всегда пожалуйста, – ответила Пурна, снимая тонким изящным пальчиком пустую чашку с его толстого мизинца. – Не беспокойся, мы дадим им кучу времени пропитаться отвагой. Но в первую очередь позаботимся, чтобы ты получил свою плату, правда?
Ползти вверх по узкой расщелине на пару с шебутной аристократкой, а потом, оставив ее, устраивать фиктивное любовное гнездышко, подниматься по все более крутому склону – было ничуть не увлекательно. Чистое небо слегка улучшило настроение Марото, а когда он спустился и обнаружил, что Пурна припасла несколько бутылок игристого эйвиндианского вина, горшочек с оливками и малость расплющенный клин острого сыра с зелеными прожилками, то повеселел еще больше. Марото вряд ли назвал бы себя незрелым, но ему, бесспорно, было забавно сидеть на нависающем над лагерем выступе песчаника и то жевать, то похотливо рычать. Стоны и завывания Пурны вогнали бы более зеленого парня в краску, но Марото уже давным-давно перерос смущение из-за притворного оргазма. Меж сыром и оливками он наставлял партнершу: как большинство молодых, она переигрывала.
