Лицо отмщения - Свержин Владимир Игоревич (читать книги регистрация .TXT) 📗

– И что, вылетел джин?

– Садись, два! Не угадала. Оттуда вылез сантехник.

– Лис, что ты несешь?! – то ли возмутился, то ли восхитился его напарник.

– Откуда я знаю? Видишь – на ходу придумываю. Я ж не виноват, шо девушке в простыне «Тыщу и одну ночь» бабушка на ночь читала, да еще небось на языке оригинала!

– Сан-Техник – это такой местночтимый святой, – запинаясь, вставил защитник Гроба Господня.

– Точно-точно, он чинил водопровод, сработанный еще рабами Рима, евойные остатки около Кесарии до сих пор стоят.

– Чьи? Сан-Техника?

– Их. Враги нашей церкви его поймали, засунули в кувшин, залили спиртом, а он все эти века единственно Божьей волей и освященным собою чистым спиртом сохранился и пошел ремонтировать водопровод. Обещал к Страшному суду управиться.

Мессир рыцарь, господин монах на меня как-то нехорошо смотрит, – сам себя перебил Лис. – Я шо, шо-то не то сказал?

Будь Михаил Аргир нынче днем изранен в сражении, вряд ли он страдал бы больше. Его отчаянно злил тот факт, что по какой-то нелепой случайности его верная секира прошла в двух пальцах от головы этого чертова крестоносца.

Подобно большинству ромеев, он не жаловал грубых неотесанных франков, возомнивших себя наследниками славы Римской империи. И все отчего – оттого, что их напыщенные римские епископы назвали себя ни много ни мало викариями святого Петра. А это нелепое письмо, которое якобы написал император Алексей Комнин графу Фландрии фактически с просьбой оккупировать Константинополь?!

Эти вероломные наглецы, крича о своей великой цели, только и смотрят, где бы что откусить – словно прожорливые псы. Конечно, сельджуки враги, кто с этим поспорит? Но они – враги прямые, и достойные порою если не жалости, то хотя бы уважения. Эти же – нет. Уж лучше враги, чем такие друзья. Не так давно они клялись в верности императору Алексею и бросились воевать с ним, едва смогли добраться до Святой земли – до ромейских земель, занятых сарацинами. Какая низость, какая подлость! И они еще смеют говорить о благородстве! Если б не этот негодный монашек, он бы приказал своим людям выкинуть за борт всех чертовых помощников во главе с их вечно ухмыляющимся капитаном. Ишь как скалится.

Михаил Аргир мерил палубу взад-вперед, шагая между скамьями, точно надсмотрщик. Гребцы, знавшие буйный нрав именитого патрикия, вжимали головы в плечи и старались как можно тише погружать весла в воду, дабы нечаянным всплеском не вызвать ярость грозного воина. Некоторые из них своими глазами видели, как днем во время схватки рыцарь-крестоносец каким-то неуловимым движением легко свалил его на палубу и не убил, пожалуй, только из милости. Они понимали, что это скорее всего нелепая случайность, но знание это хотя и доставляло им некоторое удовольствие, заставляло тревожиться за собственные головы.

«Надо что-то делать, – твердил про себя Михаил Аргир. – Конечно, смерть капитана все запутала наихудшим образом. Без этого странного торговца из Амальфи до Херсонеса не доплыть. И все же это опасно. И торговец с его людьми на борту, и этот рыцарь с долговязым оруженосцем... Слишком много чужаков. А я отвечаю за безопасность Никотеи и всего посольства. Надо приставить своих людей ко всем этим непрошеным „друзьям“. Кто его знает, что они замыслили? Опять же кто знает, не заведет ли амальфиец дромон, ну, скажем, в лапы землякам-венецианцам? Все же это опасно, очень опасно. Нет, мое место сейчас – рядом с Никотеей».

Ободренный этой мыслью, Михаил Аргир вытащил меч, взглянул на полированный металл, скривился и вернул оружие в ножны. Следовало бы, верно, прикончить иноземцев, но не здесь и не сейчас... А хорошо бы – здесь и сейчас! Он направился к кормовой надстройке. Из-за дверей адмиральской каюты слышался веселый смех и бойкая речь кривоносого оруженосца. «Над чем это он потешается? – ожгло ромея. – Не надо мной ли? Недолго, недолго осталось вам скалить зубы!»

Восход застал Анджело Майорано на палубе.

– Земля! – закричал марсовый, указывая на тянущуюся вдалеке темную полоску, почти скрытую утренним туманом.

– Слава Деве Марии Амальфийской! Слава Угоднику Николаю! Слава Георгию Победоносцу! – моментально сложив руки на груди, быстро заговорил капитан. – Мы недалеко от цели. Я узнаю эти места. Почтеннейший дон Микаэло, – подозвал он угрюмо стоящего неподалеку Аргира, – вот взгляните, там, впереди, видите мыс? Солнце еще не успеет стать в зените, как мы дойдем от него до благословенного Херсонеса. Я родам свой товар и вернусь в Амальфи богатым человеком. Я острою еще один корабль, такой как «Ангел Господень». – Он повернулся, желая указать на «Шершня», но... – Где?! О Господи всеблагой, всемогущий, где мой корабль? О нет, нет, нет! Неужели они потеряли нас из виду? Неужели они сбились с курса?!

– Корабль на горизонте!

– Ну слава богу, это мой «Ангел»! – Анджело Майорано схватил висящий на груди крест, усыпанный пульсирующими кровью гранатами, и страстно принялся целовать его.

– Два корабля! – поправился впередсмотрящий.

– Два? – Капитан Майорано бросился к борту. – О нет! Это не «Ангел», тараны над водою – это сицилийцы.

– Сицилийцы? Откуда бы им здесь взяться? Им не пройти мимо Константинополя!

– Если мне скажут, что Отвилль и его сицилийцы перетащили свои дьявольские корабли через булгарские горы, я буду склонен в это поверить. Я не могу сказать, откуда они взялись, но это сицилийцы. Правьте к берегу, возможно, они нас еще не заметили.

Глава 7

Король Англии нехотя отодвинул в сторону объемистый том «Деяний апостолов» и уставился на вошедшего. Пожалуй, больше всего на свете он любил читать книги и делал это всякий раз, когда представлялась такая возможность. Однако гнусные подданные то и дело коварно пытались лишить своего монарха часов досуга, чем, естественно, вызывали у Генриха, прозванного Боклерком, сиречь Грамотеем, нескрываемое раздражение.

– Ну что еще? Послы, засуха, явление архангела Гавриила? Что привело тебя ко мне, негодяй, в столь неурочный час?

Фитц-Алан, почтительный, а пуще всего терпеливый, как то подобает королевскому секретарю, учтиво склонил голову, делая вид, что не замечает досады в тоне господина.

– Только что в Лондон был доставлен барон Сокс. Как вы и приказали, его гнали в цепях бегом от самого Нортумберленда.

– И он добежал? – Генрих Боклерк порывисто вскочил на ноги и упер руки в бока. – Нет, ну каков негодяй! Он что же, не мог издохнуть по дороге?

Фитц-Алан молча развел руками.

– На все воля Божья, – резюмировал он после короткой паузы.

– Помолчи лучше! Что ты такое несешь? А как же воля короля? Или ты желал бы заставить Всевышнего лично заниматься управлением этой землей, где невесть кого больше – изменников или же тупоголовых болванов, не способных даже на измену?

– Я лишь напоминаю о том, что вы обещали сохранить жизнь барону, если он сдастся на вашу милость.

– Ну да, разве кто-то пытался его убить? Я также обещал как можно скорее встретиться с ним, дабы выслушать его претензии. Это ведь, кстати, было и его пожелание. А то, что для этого пришлось столь далеко бежать, так не я, а именно Господь расположил Нортумберленд в таком отдалении от Лондона. Но ведь ты же не станешь спорить с тем, что бегом оттуда можно добраться значительно быстрее, нежели шагом.

– Однако, мой лорд, раз уж Господь дал сил барону, чтобы никто не смог назвать вас впоследствии коварным вероломцем, быть может, вы примете его? – смиренно потупив глаза, поинтересовался Фитц-Алан.

– А что, ты знаешь кого-то, кто станет именовать меня коварным вероломцем? – Генрих Боклерк подошел вплотную к секретарю и крепко схватил его за ворот.