Игра на жизнь, или Попаданка вне игры - Арьяр Ирмата (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Представляю, как злится чистюля Аркус. Он так мечтал полежать в пенной ванне, а его мало того что похитили, еще и медицинские эксперименты над камнем проводят!
— А ты куда лезешь? — цыкнула Вороница на Змееныша, который поднырнул под ее руку и потянулся к коробке с шаром. — А ну, убрал грабли!
— Я за чеер-шаром.
— Еще чего! По чьему приказу?
— Магистра Балура. У меня и бумага на инструмент есть, директор подписал, вот! — И Змееныш протянул лекарке сложенный лист.
— Это не инструмент, а бессмертная душа Ворона! Да такого, которому вся ваша магистерская шантрапа в подметки не годится! — рявкнула лекарка, но листок развернула, глянула и скомкала в кулаке. — Совсем ваш Балур стыд и совесть потерял. Не отдам! Мы только духа успокоили, якорь ему укрепили, а то так рвался, что чуть чеер-камень не разнес. Спит он.
Так вот почему Аркус не отзывается!
— Я очень осторожно понесу, — притих мальчишка.
— Знаю я твою осторожность! Да с чего такая срочность?
— Ну… — Змееныш бросил на меня косой взгляд. — Магистр сказал, что нужно воспользоваться моментом именно сейчас, когда таинэ с ним удалось поговорить.
— Что удалось? Поговорить? — Лекарка развернулась и, уперев руки в боки, гневно повысила голос: — Так это вы так его довели, леди, что он совсем обезумел?
Я гордо выпрямила спину, вздернула подбородок и бросила свысока:
— Скорее Аркусу не понравилось, что его похитили из моих покоев, когда он мылся.
— Он — что? — Глаза женщины стали квадратными.
— Отмокал в моей ванне, пока я завтракала в трапезной. Оказывается, у него есть пунктик — чистота, а беднягу сто лет не протирали от пыли и мышиного помета.
— Неправда! — возмутился мальчишка. — У нас в замке нет мышей!
— Значит, с вами он заговорил… — Лекарка еще раз окинула меня взглядом, но уже более благосклонным. — Чем-то вы его зацепили.
Я пожала плечами:
— Пригрозила сбросить с башни.
Лекарка расхохоталась и протянула мне ладонь — широкую, но с длинными ухоженными пальцами.
— Да, это могло его пронять. Он всегда любил тех, кто способен на нестандартные решения. Мое имя Катра, таинэ. Сочту за честь, если вы его запомните и примите мою помощь, если она вам понадобится. А ваше имя у нас в клане знают все.
Я коснулась ее ладони своей, не сжимая — крепкие рукопожатия не были приняты в этом мире.
— Буду рада принять от вас и помощь и совет.
И мы, встретившись взглядами, отлично поняли друг друга: Катра жаждала подробностей, как и я — информации о Белых Воронах и не только. Уж эта-то тетка точно прошла третью ступень инициации.
— Я сделаю для вас лекарство от горной болезни, — сказала лекарка. — У нас здесь высоковато для непривычных к горам жителей равнин. Но придется подождать, пока оно готовится. Ступайте-ка к себе, вот что. Но покои вам нужны другие, нельзя по такой крутой и высокой лестнице туда-сюда бегать, это спровоцирует приступы. Я скажу сару. А пока не напрягайтесь и пейте побольше. Лекарство вам доставят.
И я даже знаю, кто его принесет. Нужно отправить куда-нибудь Светару, если девчонка все еще прогуливает занятия под благим предлогом.
— А чеер-шар? — насупился Змееныш.
— Забудь. Пусть Балур сам за ним явится, а я посмотрю в его бесстыжие зенки! — взвилась лекарка. — Шар еще подготовить надо, хотя бы руны снять. А если Аркус проснется таким же бешеным?
Я обошла вокруг стола с каменным пациентом.
— Может быть, я сумею помочь?
— Как?
— Если он проснется в той же обстановке, откуда его забрали без предупреждения и согласия…
— Да! — обрадовалась лекарка. — Это может его успокоить. А если вы будете рядом и сможете поговорить, то Аркус точно придет в себя. Благослови вас Око Суаф, таинэ. Впрочем, оно вас уже благословило. — Женщина выразительно посмотрела на мое обручальное кольцо, а глаза Змееныша стали ошалелыми.
— Простите меня, таинэ, я же не знал, что само Око вас выбрало, — ныл Змееныш на обратном пути, то и дело оглядываясь на меня.
— Прощаю, только смотри под ноги.
Мальчишка толкал перед собой тележку, похожую на сервировочный столик с колесиками, только на нем вместо посуды покоился стеклянный куб, а внутри него — чеер-шар на деревянной подставке.
Сверху стекло было тщательно упаковано в несколько слоев черной непроницаемой ткани.
Если парень споткнется, я не успею перехватить тележку. И сувенирную горошину переложить некуда. Может, в лиф платья сунуть? Оно так стянуто на талии, что и песчинка не выпадет. Вот еще одна причина для моего головокружения. Или потеряется горошина? Как тогда второй чеер-камень выпросить, да еще такой удачный?
— А какое оно, Око Истины? — не унимался вороний тинейджер. — Правда, говорят, что оно днем и ночью светится, как солнце, потому в Орияр-Дерте всегда светло, как днем, и жители крепости надевают мешки на головы, чтобы уснуть?
— Только боевые петухи, — сказала я быстрее, чем подумала.
— К-какие? — Змееныш все-таки споткнулся.
Да еще так удачно — в момент, когда поворачивал на лестницу, ведущую с галереи вниз. Тележка накренилась. Парень, пытаясь ее удержать и одновременно схватиться за перила, промахнулся и кувырком покатился вниз. Я лишь успела вцепиться в край его выпущенной рубахи. Ткань затрещала, клок остался у меня в руках, а Змееныш, кувырнувшись пару раз вслед за грохотавшей тележкой, вдруг завис в воздухе, и за его спиной, еле удерживая вес подростка, трепыхнулись короткие, еще полупрозрачные крылышки.
Оттолкнув невредимого, но красного как свекла парня, я ринулась за чеер-шаром.
Тележка, пару раз ударившись о балясины, разлетелась, стеклянный куб тоже не выдержал и брызнул осколками, и шар Аркуса запрыгал по ступеням вниз. С каждым прыжком и рикошетом на поворотах то от стен, то от железной решетки, он, вопреки законам земной физики, набирал скорость и уже летел, как пушечное ядро. Если учесть, что чеер тверже и массивнее железа, он убьет первого же встречного.
Дверь внизу лестничной башни шар прострелил насквозь.
Когда я выбежала во двор, он катился по мостовой со скоростью метеорита прямиком к дверям детинца, прокладывая себе путь среди десятка ошеломленных детишек разного возраста, толпившихся во дворе.
Умненькие дети с визгом отскакивали с его пути, не пытаясь остановить. Еще бы! Откуда им знать, что за монстр тут катится, если чеер-шар искрил и сыпал огненными плевками во все стороны, как испорченный фейерверк? С дальнего конца дворика бежал какой-то мужчина и выкрикивал неразборчивые команды и заклинания, но куда ему перехватить взбесившийся космический болид!
Перед дверями на внутреннюю лестницу детинца чеер-шар подпрыгнул, врезался в препятствие и исчез внутри башни. В железной створке зияла оплавленная дыра.
— Пожар! Магистр Балур, он подожжет детинец! — закричали позади на разные голоса.
Дверь оказалась закрыта. Что делать дальше, я не представляла. Но нагнавший меня через пару секунд Змееныш приложил к дырявой, еще плачущей раскаленными железными слезами створке свой листок с печатью. Щелкнул замок, дверь распахнулась.
Внутри висел дым, пахло раскаленным камнем. Гореть тут, к счастью, нечему, кроме пыли. Стены, ступени и перила каменные, никаких украшений нет, светильники только магические, они светят, но не горят.
Чеер-шара нигде не было видно, но вверху на лестничных пролетах что-то грохотало, словно резвился каменный тролль, прыгая по ступенькам, а по стенам вспыхивали яркие отсветы.
Переглянувшись со Змеенышем, мы ринулись наверх. Вороненку хорошо, у него хоть слабые, но крылья, а у меня после второго лестничного витка уже кололо под ложечкой и темнело в глазах. И казалось, каменные ступеньки стали какие-то щербатые и шаткие — чеер их раскрошил.
— Вам нельзя напрягаться, таинэ! — крикнул мальчишка. — Я сам его поймаю!
«Ахтунг! — мысленно заорала я. Тьфу ты, позывной не тот. — Аргус! Если ты меня слышишь, остановись! Паноптес-Аркус! Стой».