Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
Теол Беддикт, замысливший экономическое разрушение империи – ну, в это всё ещё трудно поверить. О да, у него есть таланты. Возможно, есть и склонность. Но для подобного разрушения необходим легион сообщников. Разумеется, по большей части ничего не ведающих – разве что смутно, по бурлению в кишках, ощущающих, что делают нечто весьма деструктивное. Но жадность все превозмогает. Как и всегда. Итак, Теол Беддикт замостил дорогу для сотен – тысяч? – охотно согласившихся ступить на нее. Теперь они кричат в негодовании, бледнеют, спешат скрыться прежде, чем позор зальет их багровым потоком.
На данный момент дела обстоят так: вся вина возлагается на Теола и Багга, его неуловимого слугу.
– Но мы найдем его, Джанат, – сказал Танал Ятванар. – Рано или поздно всех находим.
Ей хотелось ответить: «Вы находите кого угодно, только не себя. Такой поиск привел бы к устрашающим открытиям». Однако она промолчала, чтобы вообще ничего не давать ему. И увидела, что даже меч в руке вроде бы стал меньше – не говоря обо всем прочем.
– Как нашли тебя. Как я нашел тебя. О, я стал знаменитым. Я тот, кто арестовал Теола Беддикта и Академика Джанат. Я. Не Карос Инвиктад, дни и ночи пускающий слюни над коробкой с двухголовым жуком. Знаешь, жук свел его с ума. Ничем больше не занимается. – Танал засмеялся. – Знаешь, он самый богатый человек империи. Хотя бы думает так. Но я делал за него работу. Я переводил средства. И скопировал все счета. Что всего прекраснее – я его стригу, а он даже не подозревает!
«Да, двухголовый жук. Одна голова слюни пускает, другая болтает».
Танал Ятванар. Она знала его – теперь она уверена. Знала его. Он уже проделывал с ней все это. Он не врет, рассказывая и намекая – у него есть причина торжествовать. Ну, хотя бы это не ложь.
Теперь ее воспоминания о промежутке между концом очередного семестра и пробуждением в комнатушке Теола и Багга – воспоминания, бывшие недавно столь расплывчатыми и непостижимыми – начали собираться, стягиваться в одну точку.
Ее искали, потому что она сбежала. Это означает, что она уже была под арестом – первый арест – и мучителем ее был никто иной, как Танал Ятванар.
Логично. Рациональные выводы из имеющихся фактов и свидетельств. Аргумент прочный и стоящий прямо перед ней – ну, он был тут недавно – человечек, превратившийся в самое горькое свидетельство истины. Он болтает, он раздражен отсутствием реакции с ее стороны. – Дражайшая Джанат, придется продолжить прерванные забавы. Не знаю, как тебе удалось уйти. Не знаю даже, как ты оказалась у Теола. Но теперь ты моя, и я буду делать то, что мне нравится. Увы, то, что я сделаю, не понравится тебе… но твои мнения мне не важны. На этот раз ты будешь умолять, будешь обещать все что угодно, ты начнешь поклоняться мне как богу. Сегодня я ухожу. Даю время хорошенько все обдумать. До скорого!
Ее молчание – как оказывается, это слабая оборона.
Она начинает вспоминать – детали с какой-то клинической точностью всплывают перед внутренним взором – и детали эти полны боли.
Боли, что превыше понимания.
«Меня свели с ума. Вот почему я забыла всё. Совсем обезумела… не знаю, как Теол и Багг умудрились исцелить меня, но они это сделали. Сдержанность Теола, нехарактерная для него вежливость – он ни разу не воспользовался моим положением, хотя и понимал – я в его власти, я не стала бы возражать. Это должно было пробудить подозрения, но я была так счастлива, так странно довольна, хотя напрасно ждала, когда Теол упадет в мои объятия.
Ах, разве не странна вся наша жизнь?»
Она гадала, где он. В соседней камере? Отовсюду доносятся стоны и крики, но переговорить нельзя ни с кем. Один из кричащих – Теол Беддикт? Он сломан, он стал дрожащей, бормочущей вещью?
Она не верила. Не хотела верить. Нет, из Великого Изменника должны сделать зрелище для всей Империи. Такие необычные Топляки, что они лягут клеймом на коллективную память летерийцев. Его должны сломать публично. Сделать единственной точкой выхода народного гнева и ярости. Критический момент для Кароса Инвиктада, возвращение контроля, усмирение анархии и паники, восстановление порядка.
Какая ирония! Как раз когда император приготовился убивать поборников – среди которых, по слухам, оказались такие, с какими ему еще не приходилось биться – Карос легко отнимает у него внимание толпы. Всего один арест, один процесс, один акт кровопролития.
Неужели он не понимает, что убить Теола – сделать его мучеником? Невиданным прежде героем? Теол Беддикт, желавший сокрушить систему Долгов. Желавший разорвать нечистый союз власти и богатства. Он станет новым Странником, новым видом бога. Бога, привязанного к справедливости, к свободе, к процветанию общества. Не будет важно, прав ли он был, не будут важны настоящие причины его поступка. Все это уже не важно. Его воля будет записана в тысяче свитков, и даже немногие сохранившиеся позволят выковать сердце нового культа.
«А ты, Карос Инвиктад… ох, твое имя станет проклятием на веки веков.
Сделай кого-нибудь мучеником – и потеряй контроль над его легендой. Каким он был в жизни, как он умер. Сделай так, Карос – и ты проиграл, хотя сейчас ты слизываешь человеческую кровь с толстых пальцев».
Да, наверное, Блюститель понимает. Понимает достаточно, чтобы тайно умертвить Теола, бросить тело в реку с камнем в ногах. Без объявлений, во тьме ночной.
Но нет – народ хочет, жаждет, требует открытой, почти ритуальной казни Теола Беддикта…
Ее мысли ходили по кругу, утомляя рассудок; сдающийся дух все глубже погружался в бездонный колодец.
Прочь от воспоминаний.
Прочь от Танала Ятванара.
От того, что он сделал с ней.
От того, что готовится сделать.
Благородный, хотя и слишком спесивый воин по имени Геделанак вернулся во Двор Побед едва узнаваемым. Любая слабость, как уже поняла Семар Дев, приводит ужасного, устрашающего императора в ярость. Поэтому Геделанак разрублен на части. Меч Рулада опускался, кромсал, резал и ковырялся во внутренностях еще долго после смерти чемпиона. Большая часть крови, похоже, осталась на песке боевой арены: из принесенного сменой могильщиков – Должников тела не вытекло ни капли.
Пудинг и другие ожидающие вызова воины – в том числе маскированная женщина – стояли и молча смотрели на тростниковые носилки с грудой красного мяса и расщепленных костей, пока те не скрылись в так называемой Комнате Урн. За носильщиками шел еще один Должник, несший меч и щит Геделанака. На них не было ни капли крови. Известия о ходе схватки уже дошли до двора. Первым ударом император отсек правую руку Геделанака у локтя, послав оружие кувыркаться над ареной. За ним последовала рука со щитом, отсеченная у плеча. Рассказывали, что присутствовавшие Тисте Эдур – и немногие летерийцы, в которых жажда крови пересилила нарастающую панику перед финансовым крахом – издали восторженный вопль, словно отвечая на предсмертный стон Геделанака.
Мгновенно отрезвевший Пудинг и другие бледные как речной песок поборники следили за зловещей процессией. Семар Дев сама не могла оторвать глаз от носилок. Наконец он отвернулась и ушла в длинный, сумрачный коридор.
Карса Орлонг лежал на большой кровати, сколоченной для какого-то предыдущего чемпиона – чистокровного Тартенала; впрочем, даже она казалась слишком короткой для вытянувшегося во весь рост Теблора. Босые ноги упирались в стену, уже покрытую грязными отпечатками пальцев и пяток – Карса почти не вставал с момента объявления времени состязаний.
– Он мертв, – воскликнула она.
– Кто?
– Геделанак. За два или три удара сердца… думаю, вы все совершили большую ошибку, решив не наблюдать за боем. Вам нужно увидеть, как он сражается, понять его стиль. Может обнаружиться слабость…
Карса фыркнул: – За два или три удара сердца?
– Уверена, другие уже передумали. Они пойдут взглянуть собственными…
