Замок лорда Валентина - Сильверберг Роберт (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Вновь появился вруун; на сей раз он принес большую фарфоровую чашу с бледно-голубыми с белыми пятнами ягодами, казавшимися восковыми. Иньянна знала, что это токка, очень любимая нарабальцами. Говорили, что она заставляет кровь бежать быстрее и разжигает страсть. Она взяла из чаши несколько ягод; Тисиорна кончиками пальцев выудила одну, Дюранд Ливолк взял почти полную горсть, а Калейн еще больше. Иньянна заметила, что брат герцога ел ягоды вместе с семечками; она слышала, что это усиливает их действие. Тисиорна семечки выплюнула — Дюранд Ливолк криво усмехнулся, заметив это. Иньянна решила не следовать примеру Тисиорны.
Затем последовали разные вина, и приготовленная с пряностями рыба, и устрицы, плавающие в собственном соку, и блюдо с какими-то неведомыми ей мелкими разноцветными грибами мягких пастельных оттенков, и увенчал все целиком зажаренный ароматный окорок огромного билантуна — такие водятся лишь в лесах к востоку от Нарабаля, сказал Калейн. Иньянна ела понемногу, пробуя понемногу от каждого блюда. Ей казалось, что так будет разумнее. Через некоторое время появились несколько скандаров-жонглеров; они принялись выделывать непередаваемые чудеса с факелами, ножами и топорами, а все четверо обедающих от души аплодировали им. Калейн бросил нескладным с виду четвероруким артистам сверкающую монету — пять реалов, с изумлением сообразила Иньянна. Потом снова пошел дождь, и на них точно так же не попало ни капли, потом принесли другие напитки, после чего Дюранд Ливолк и Тисиорна с изысканной учтивостью попрощались и ушли, оставив Калейна и Иньянну наедине в туманном полумраке.
— И вы на самом деле воровка? — спросил Калейн.
— На самом деле. Но этим я занимаюсь недавно. В Велатисе у меня был магазин.
— А затем?
— Я лишилась его, попавшись на обман,— ответила она.— Оказалась без гроша в Ни-мойе, мне нужно было чем-то заняться, и я присоединилась к ворам, которые показались мне разумными и доброжелательными людьми.
— А сейчас вы попали к куда более крупным ворам,— сказал Калейн.— Это не тревожит вас?
— Значит, вы считаете себя вором?
— Я занимаю высокое положение только благодаря случайности рождения. Я не работаю, разве что изредка помогаю брату, когда ему что-то нужно. Я живу в великолепии, недоступном человеческому воображению. Ничего этого я не заслужил. Вы видели мой дом?
— Я очень хорошо его знаю. Конечно, снаружи.
— А не согласились бы вы этой ночью осмотреть его изнутри?
В голове Иньянны промелькнула мысль о Сидоуне, ожидавшем ее в комнате с белеными стенами под рядом торговцев сыром.
— Охотно,— сказала она.— А когда я увижу его, то расскажу вам небольшую историю обо мне самой, о Ниссиморнском окоеме и о том, почему я оказалась в Ни-мойе.
— Уверен, что это будет чрезвычайно интересно. Ну что, пойдемте?
— Да,— согласилась Иньянна.— Но, надеюсь, вам не составит труда сначала ненадолго завезти меня на Большой базар?
— У нас впереди целая ночь,— сказал Калейн,— Нам некуда торопиться.
Появился одетый в ливрею вруун и, светя под ноги фонарем, проводил их через похожий на джунгли сад к причалу, возле которого ожидал частный паром. На нем они переправились в город, где их встретила летающая лодка, и вскоре Иньянна оказалась на площади перед Пидруидскими вратами.
— Я вернусь через несколько минут,— шепнула она и, похожая на привидение в своем тончайшем облегающем платье, стремительно углубилась в толпу, которая даже в этот час все еще заполняла базар. Спустилась в подземное логово. Воры, собравшись вокруг стола, играли в какую-то игру со стеклянными фишками и костями из черного дерева. Они сразу же заметили ее и приветствовали ее великолепное появление, но она ответила только быстрой напряженной улыбкой и отвела Сидоуна в сторону.
— Я снова ухожу и не вернусь сегодня ночью,— чуть слышно сказала она.— Ты простишь меня?
— Не каждой женщине удается поразить воображение гофмейстера герцога.
— Не гофмейстера герцога,— ответила она,— а брата герцога,— Она легко прикоснулась губами к губам Сидоуна, а тот стоял, выпучив остекленевшие от неожиданности глаза.— Давай поедем завтра в Парк Сказочных Зверей, а, Сидоун?
Она еще раз поцеловала его снова, пробежала в свою спальню и вынула из-под подушки бутылку драконьего молока, которая лежала там уже несколько месяцев. В центральной комнате она остановилась возле игорного стола, склонилась к Лилойв и показала ей бутылку. Глаза Лилойв широко раскрылись.
— Помнишь, для чего я его храню? — подмигнув, спросила Иньянна.— Ты сказала, чтобы я выпила его с Калейном, когда отправлюсь в Ниссиморнский кругозор. Ну вот…
Лилойв раскрыла и закрыла рот, не в силах вымолвить ни слова. Иньянна еще раз подмигнула, поцеловала ее и вышла.
Той же ночью, много позже, достав бутылку с драконьим молоком и подав ее брату герцога, она внезапно почувствовала почти панический страх: а не могла ли она совершить грубейшее нарушение этикета, предложив ему афродизак и таким образом намекнув на то, что он может потребоваться партнеру. Но, судя по виду Калейна, его это нисколько не задело. Наоборот, он, казалось, был тронут ее подарком (хотя, возможно, искусно притворился) и устроил целое представление, торжественно наливая голубое молоко в специальные чашечки из тончайшего, почти прозрачного фарфора, и, как будто выполняя какой-то высочайший обряд, вложил одну чашечку ей в руку, а вторую высоко в приветственном жесте. Иньянна впервые попробовала драконье молоко; оно имело резкий и странный вкус, она не сразу решилась проглотить его, но все же справилась с собой, протолкнула его в глотку и почти сразу же почувствовала, как ее бедра налились теплом. Калейн улыбнулся. Они находились в Зале окон Ниссиморнского окоема, где вместо стен было множество огромных листов стекла, вставленных в золотые рамы, сквозь которые открывался круговой обзор на пристани Ни-мойи и отдаленный южный берег реки. Калейн коснулся выключателя. Огромное окно мгновенно стало непрозрачным, а из пола бесшумно поднялась большая круглая кровать. Он взял Иньянну за руку и подвел к ложу.
Надеяться занять положение постоянной любовницы брата герцога было чрезмерно высокой амбицией для воровки с Великого базара. Иньянна не питала никаких иллюзий по поводу своих отношений с Калейном. Несомненно, Дюранд Ливолк выбрал ее за одну только внешность, за красивые глаза, густые яркие волосы, возможно, за манеру держаться. Калейн, хотя, конечно, ожидал, что она окажется несколько ближе к его классу, очевидно нашел кое-что заманчивое в том, чтобы сблизиться с женщиной из самых низов общества, и в результате она получила прекрасный вечер на Нарабальском острове и ночь в Ниссиморнском окоеме. Это была прекрасная интерлюдия в ее мечтах, а утром ей предстояло возвратиться на Большой базар с воспоминаниями, которые она будет хранить всю жизнь, и с этим ничего нельзя было поделать.
Но все вышло не так.
Они совсем не спали той ночью — интересно, это было результатом действия драконьего молока, думала она, или таким он был всегда? — и на рассвете они нагишом отправились гулять по огромному дому, и хозяин показывал ей свои сокровища, а когда они завтракали на веранде, выходившей в сад, он предложил ей устроить днем пикник в его собственном парке в Истмой. Значит, приключение не должно было ограничиться одной ночью? Она задумалась было, не стоит ли ей послать Сидоуну на базар сообщение о том, что она не вернется и днем, но сразу же поняла, что Сидоуну не нужно ничего говорить. Он сделает из ее молчания верный вывод. Она не хотела причинять ему боли, но, с другой стороны, их связывали друг с другом лишь обоюдные удовольствия. Теперь она оказалась вовлечена в одно из крупнейших событий своей жизни и когда вернется на Большой базар, то вернется не ради Сидоуна, а просто потому, что приключение закончится.
