Как я учился в магической школе (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" (книга бесплатный формат .txt) 📗
Поравнявшись с нами, этот самый мастер Иквус вдруг остановился и, сморщившись, спросил:
— Старший преподаватель Марна… ну и кого вы притащили в этот раз? Очередной так любимый вами коллекционный экземпляр из доисторических времен? Настолько уникальный, что вы его потащили к ректору не то что не продезинфицировав, но элементарно даже не умыв и не сменив исподнее?
Он брезгливо провёл пальцем по моей майке и со вздохом продемонстрировал девушке.
Но та вместо того, чтобы поставить хлыща на место, вдруг торопливо и тихонько защебетала:
— Мастер Иквус, это не экземпляр, это новый студент академии. Просто с ним вышла некоторая сложность.
— Тем хуже, — не меняя тона, заметил тот. — Любите же вы шарить по каким-то богом забытым мирам. В первый раз вижу студента, что в семнадцать выглядит на пятьдесят.
Я было дёрнулся ответить, уязвлённый, но эта старший преподаватель сделала такие глаза, что я проглотил рвущиеся с языка оскорбления и отвёл взгляд, сделав вид, что разглядываю книжные полки. Единственно, когда непонятный чел покинул кабинет, шёпотом спросил:
— А это вообще кто был?
— У-у-у… — протянула Марна. Сказала с нотками уважения: — Это наш начальник административно-хозяйственной службы!
— Завхоз что ли? — не поверил я. — Да это же «принеси-подай-пошёл-нафиг-не-мешай»!
— Молчи! — буквально встала на дыбы та. — Не дай Святой Магнус он услышит!
Понимая, что ни черта я не понимаю, только покачал головой, не став больше спорить, и, повинуясь приглашающему жесту, подошёл к столу ректора, садясь на предложенный стул. Что характерно, кресло завхоза мне не предложили, хотя даже на вид оно было значительно удобней.
— А ловко вы подшутили над нашим ахошником, Марна, — ректор подмигнул приоткрывшей рот от удивления даме, — со студентом. Не ожидал от вас… Итак, — Кхан огладил длинную бороду и, хитро прищурившись, посмотрел на меня, — и кто же это у нас? Новый преподаватель трудовой магии? Ждём, ждём. Погодите… — не дав нам и слова вставить, он по-особому крутанул ладонью и в появившуюся перед ним воздушную воронку быстро проговорил: — Сергей Юрьевич, зайдите-ка ко мне.
— Магистр… — вклинилась, чуть приподнявшись, девушка, но не успела договорить, как дверь кабинета распахнулась и в проём ввалился новый участник нашей беседы.
Небритый, со слегка опухшим лицом, он был в замызганном халате, из-под которого выглядывала майка точь-в-точь как моя, и растянутых трениках с пузырями на коленях. Венчал композицию берет, криво нахлобученный на голову.
При виде меня глаза его наполнились слезами, и срывающимся голосом, упав на колени и воздев руки к потолку, он буквально проорал:
— Ну наконец-то! Наконец-то закончится этот ад!
— Сергей Юрьевич, держите себя в руках, — поправляя очки-четвертинки (я, кстати, впервые такие видел), произнёс Кхан. — Вот передадите дела, и тогда будете вольны как ветер. Кстати, — ректор перевёл взгляд на меня, — будьте знакомы, наш преподаватель трудовой магии Сергей Юрьевич Глушаков. А вы?
— Эм… Ширяев… Павел Алексеевич…
— Земляк?! — Глушаков в едином порыве, как на крыльях, пролетел над полом и, упав мне на грудь, разрыдался.
— Магистр! — пискнула, глядя огромными глазами на сюрреалистичную картину, Марна. — Вы всё не так поняли! Это не новый преподаватель, это действительно студент, просто в отделе регистрации не учли, что в его мире удвоенный временной поток, и ему сейчас не семнадцать, а тридцать четыре.
Выпалив всё это скороговоркой, она виновато покосилась на трудовика, а тот, как громом поражённый, отстранился, с неверием глядя то на меня, то на ректора.
— Так это не шутка была? — тон Кхана потерял добрую половину теплоты. — И почему же ты сразу не сказала? Видишь вот, зря обнадёжил Сергея Юрьевича.
— Простите, — старший преподаватель поникла, стараясь не встречаться с трудовиком взглядом. А Глушаков, медленно поднявшись на ноги, зачем-то поправил на мне майку и, утерев кулаком набежавшие слёзы, побрёл к двери, шаркая тапочками.
Уже на выходе, протяжно и страдальчески вздохнув, он грустно спросил:
— Ты хоть водку-то пьёшь?
— Пью, — покаянно вздохнув в ответ, признался я.
— Ну хоть что-то, — всё так же печально ответил трудовик и тихо прикрыл за собой дверь.
— Нехорошо получилось, — после недолгого молчания заметил ректор. Снова, в задумчивости, огладил бороду. Сделав пасс рукой, буквально выхватил из пустоты увеличившийся до гигантских размеров книжный том и, раскрыв его, принялся быстро листать.
— Устав академии, — шёпотом прояснила ситуацию Марна.
Хмыкнув, я окинул взглядом талмуд размером в развороте с А2, а то и больше. Однако, на все случаи жизни книжка, не меньше. А ректор, отлистав страниц сто, убрал устав обратно куда-то и с сожалением в голосе заявил:
— Нет, исключений нет. Надо учить. И прецеденты, насколько помню, были, правда, те случаи не настолько… — он покачал головой, — тяжёлые, я бы сказал.
— Да что вы по внешнему виду все, — опять обиделся я. — Мне побриться, помыться, одеться нормально, а за полгода физо я и жирок лишний сгоню, не узнаете.
— Да я не об этом, — отмахнулся Кхан. Поднявшись из скрипнувшего кресла, подошёл к стеллажам с книгами и, проведя пальцем по корешкам, вытащил одну из них.
— Это исследования Рогнеды Мудрой? — вдруг поинтересовалась Марна, чуть подавшись вперёд. — Я вам и без них могу все обсказать.
— Всё забываю, что ты у нас увлекаешься антропологией, — Кхан сел обратно за стол, тепло улыбнувшись девушке.
— Да, магистр. Согласно всем проведённым исследованиям, семнадцать лет для человеческого вида — это оптимальный возраст для начала развития магического дара. К этому времени он приобретает устойчивость, и его становится почти невозможно выжечь неосторожными манипуляциями с магией. Однако в то же время и сознание, и энергетические потоки в теле человека ещё гибки и подвижны, а потому не препятствуют направленному развитию манапотоков и энергоканалов. Но чем старше человек, чем позднее начато обучение, тем сложнее ему воспринимать магию и раскачивать энергоканалы. По моему мнению, тридцать лет — это предел, после которого шансы на обучение даже простейшим манипуляциям с даром минимальны, — тут она как-то даже виновато и с лёгкой жалостью посмотрела на меня.
— Но и не учить мы не можем… — заметил Кхан.
— Не можем… — эхом вторила ему старший преподаватель.
— Что ж, — после недолгой паузы произнёс ректор, — поздравляю вас, Павел Алексеевич, с поступлением в академию магии имени Магнуса Сидорийского.
— Спасибо, — я поёрзал на стуле.
— На торжественную церемонию не приглашаю — и вам будет неудобно, и нам, — Кхан чуть развёл руками, извиняясь.
— Да, понимаю.
Семейники в горошек и моя небритая морда явно не вязались с торжеством поступления.
— Но вот предрасположенности ваши и, соответственно, факультет вам определить надо.
Снова из ниоткуда возникла книга. Я так понял, местные маги любят облегчать себе быт, не утруждаясь физическими нагрузками. Интересно, а я так тоже смогу?
— Руку на книгу, пожалуйста.
Положив ладонь как говорили, на шершавую обложку, я прислушался к себе, но ровным счётом ничего не почувствовал — ни холода, ни жара, даже самого завалящего электрического покалывания, только обложка слегка потеплела от прикосновения. Впрочем, необходимый результат был-таки достигнут.
Тихое бормотание, и над книгой зависает пять слабо светящихся разноцветных шариков.
— Это хорошо или плохо, магистр? — со скрытой надеждой в голосе спросил я.
— Пять направлений из двенадцати, — резюмировал Кхан, с некоторым интересом глянув на меня. — Думаю, в семнадцать было бы больше, штук семь-восемь, но и так неплохо, очень неплохо в вашей ситуации. С другой стороны, — продолжил он, — все они бледны. Обычно один-два горят ярче, выявляя предрасположенность, но у вас все пять почти одинаковы, так что можете смело выбирать любую из этих пяти специализаций, особой разницы для академии нет.
