Карантин (СИ) - "Майский День" (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Терпение моё тоже имеет границы, и прямо возле них билось сейчас как рыбка на леске это несносное существо.
— Мне некуда! — ответил он. — Нет дома, ничего нет! Я даже не могу спуститься в город, потому что там меня сразу схватят. Я проигрался и всё имущество уйдёт за долги.
Он замялся, тяжело дыша, но хоть не кашляя больше, а потом добавил с тихим отчаянием:
— И я тоже. Ты ведь понимаешь, что это значит.
Моё холодное сердце не дрогнуло, но всё же я помедлил. Любопытно стало: что он может мне предложить? Всё потерявшему дать нечего.
— Итак? — спросил я сурово.
Он ответил сразу и с куда большей решимостью, чем лез на парапет:
— Забери меня ты. Съешь. Хоть всего сразу, хоть по частям. Убей. Я не смогу вновь решиться на прыжок, но и жить мне нельзя.
Выслушав это, я слегка разозлился. Человек хотел слишком много. Кровь, конечно, вещь нужная и полезная для изменённого организма, но пить её из должника — значит взять на себе обязательство. Смертному хорошо, он отчалит без забот, а мне ввязываться в тяжбу? Я выгляжу таким идиотом? Прыгнуть он, видите ли не может? Да ещё несколько фраз, и я его сам спихну!
Произнеся эту тираду мысленно, я успокоился и ничего не сказал вслух. Решил повременить. Человеку не повезло, он в отчаянии, а я — нет, и трудно сердиться на того, кто по-настоящему страдает. Я никогда не был чудовищем, да и не стремился им стать, наш мир вообще не располагал к глупостям.
— Ладно, расскажи подробнее.
Беседа успокоит его нервы, а там, глядишь, найдётся решение проблемы, не тревожащее грядущими заботами мою постороннюю всему делу особу. Люди иногда бывают милы и благодарны, хотя и редко в последнее время. Я вернулся на прежнее место, а человеку велел сесть рядом и в первую очередь представиться.
— Никон Терранин, — назвался он.
— Северен, — отрекомендовался я.
Он шире раскрыл глаза, как видно, ожидая продолжения, пришлось уточнить для особо непонятливых:
— С тебя и этого довольно.
Он, что удивительно, не спорил. Сообразил, как видно, что встать и уйти я могу в любой момент, потому принялся торопливо излагать свою историю. Банальную и грустную, надо сказать.
Люди вечно придумывают игры, и мало среди них таких, что не приводят к трагедиям. Сам наш мир — квинтэссенция поражения, хотя нет, это не точно — символ полного краха. Хреново это, кто бы спорил, но мы живём. Мило пляшем на краю могилы — как поётся в широко известной и преимущественно нецензурной песенке.
Так вот, последним изобретением больных умов нашего захолустья и были виртуальные игры в реальном пространстве. Когда планету отключили от базы, лишив наработок бодро вышедшего в космос человечества Земли, поначалу никто не понял, что деградация не за горами, но время шло, и люди по своему обыкновению, начали строить как бы прогресс, вместо того, чтобы утереться, забыть нажитые обиды и со временем утереть нос всем остальным. Вот и игра происходила из тех же мутных соображений. Она велась на серьёзные деньги, потому находила участников. На каком-то этапе ещё оставался шанс уйти, но затем провалившие очередной уровень теряли и вклад, и надежду на приз. Помимо этого, они в большинстве становились ещё и мясом. Марионетками игрового поля. Их истязали, насиловали, избивали. Подлечивали и снова запускали в оборот. Быстрая смерть проигравшему не грозила. Теперь меня не удивляло желание Никона как можно скорее и надёжнее покончить с собой. Представляю, как напугала его моя статистика, ведь инвалиды были лакомым куском для организаторов шоу.
Пока Никон излагал свои невзгоды, я большей частью созерцал простор, но иногда и на собеседника поглядывал, вдыхал запах. Здоровый, молодой, неглупый, судя по всему, мужчина — как он умудрился влезть в этот кошмар? Не скажу, что сгорал от любознательности, но слабый такой интерес во мне присутствовал. Как дымка над морем: дунь — и нет её, а смотреть приятно. Насколько я помнил такие вещи.
Когда он умолк, я всё ещё колебался. Не слишком сильно мне требовался человек, не особенно волновали его беды, но собственное вмешательство в чужую судьбу налагало маленькую, но обязанность. Я привык отвечать за свои поступки. Кроме того, полагал, что внезапному импульсу поддался не просто так. Интуиция подсказала, что этого человека надо спасти, я её послушался. Предстояло выяснить, правильно поступил или нет.
— Твой номер в торговом списке, — потребовал я, доставая коммуникатор.
Он послушно назвал. Найти нужные данные оказалось несложно, я и не подозревал, что так много сведений о перипетиях игры лежит в свободном доступе. Люди ничего не стеснялись, хотя иногда и следовало. Оценив долговой минимум бедняги, я ещё минуту размышлял над решением, но потом пальцы словно сами, повинуясь очередному неясному предчувствию, набрали нужные коды. Сумма ушла с моего счёта, и неожиданно это показалось забавным. Неслышные неосязаемые деньги решали судьбу живого из плоти и крови существа. Подлинное и мнимое так причудливо перемешалось в нашей жизни.
— Ну пойдём, обед, завтрак и ужин! — сказал я, с трудом сдержав улыбку.
Никогда у меня не было прирученных людей, и пришла, наверное, пора проверить, каково это. Человек послушно потопал следом. В сущности, он мог и сбежать, только не подозревал о вновь открывшихся возможностях. Разыскивать его, преследовать я бы не стал. Люди для меня значили мало. Деньги — ещё меньше. Не то чтобы у меня их водилось с избытком, так ведь хватало того, что есть, и ладно. Я бы посмеялся над героическим побегом подопечного и забыл о нём, но мифы наделяли нас мстительностью и властолюбием. Смертные велись на всякий вздор как дитя на конфетку.
Лифт доставил нас в недра холма — родное логово тех, кому отказали в месте под солнцем.
Большинство жителей верхнего города ни разу не спускалось в нижние пределы, или делало это крайне редко. Нас устраивало. По ночам мы поднимались сами и получали требуемую кровавую дань. Впрочем, закусить удавалось и на месте. Здесь обитало немало людей, да и туристы нередко забредали в поисках приключений целыми толпами. Этих мы кусали, не убивая, чтобы они могли впоследствии хвастаться шрамами и рассказывать леденящие душу истории чудесного избавления от ужасной опасности.
Повествования страдальцев привлекало в наши коридоры новые полчища идиотов, что оставляли нам не только кровь, но и деньги. Знай жители верхнего города, насколько богаче них обитатели подземных уровней — удавились бы от зависти.
Вот и Никон мог пораскинуть умишком и покончить с собой самым тривиальным способом. Это куда надёжнее, чем прыгать с обрыва, да и стоит верёвка совсем недорого. Мыло к ней вообще покупать необязательно: петля и так работает хорошо. Ну не сложилось так не сложилось.
Я привёл его в логово номер пять. Оно и близко находилось, и, сколько я помнил, там остались кое-какие вещи, что могли на первых порах обеспечить быт кормильца. Это была уютная квартира из трёх просторных комнат, без окон, конечно, но с тихим шорохом хорошо работающей вентиляции. Я велел Никону идти в ванную и помыться, выдав ему с собой одну из собственных пижам из мягкой, нежно прилегающей к телу ткани.
Обычно-то я спал голым, но иногда любил посидеть за книгой в комфортной домашней одежде, потому запас у меня имелся. Чтобы сделать совместный быт уютным, я облачился в такой же ночной костюм. Человеку постелил на диванчике в моей спальне, но ему не понравилось. Он посмотрел на меня с ханжеским ужасом, воскликнул так же театрально как до этого самоубивался:
— Мы будем спать в одной комнате? Это ненормально!
Подумайте, какая щепетильность! В игре наверняка и насиловал, и резал ради прохождения уровней и конечного приза, а тут устрашился дивана.
— Да ничего я тебе не сделаю. Я утомлён, а нам, вампирам, хорошо спится, когда ощущаем рядом живое тепло.
— Ну так нашёл бы себе девушку и устроился с ней хоть в обнимку! — огрызнулся он.
— Когда хочу секса, я нахожу себе девушку, — ответил я. — Сейчас же расположен отдохнуть.
