Игры богов - Анисимов Александр (книги регистрация онлайн .txt) 📗
В следующую секунду Некус вытаращил глаза и завопил благим матом, схватившись за неестественно вывернутую руку. Никто толком не понял, что произошло. Мгновением раньше дубинка готова была опуститься Райфе на плечо и раздробить ключицу, но хозяин харчевни невероятным образом избежал страшного удара, перехватив руку с дубинкой и сделав при этом какое-то неуловимое движение. В результате оружие оказалось у Райфе, а запястье толстяка было явно сломано.
Тут бы, казалось, признать Некусу себя побежденным и бежать к костоправу, пока не порвали острые кости мышцы, — так нет. Подхватив здоровой рукой с ближайшего стола окованную железом кружку, Некус заверещал и с размаху нанес удар. Райфе едва успел отбить его только что добытой дубинкой, отчего кружка разлетелась в щепки.
— Еще пять анго, — как бы между прочим сказал Райфе. — Воистину тебе скоро будет не по карману наведываться в мою харчевню. Двадцать один анго за вечер — это многовато даже для тебя.
Несмотря на царившее в зале напряжение, некоторые посетители, наблюдавшие за поединком, рассмеялись.
При этом никто и не обратил внимания на скрипнувшую дверь и вошедшего в харчевню человека. А стоило бы. Такого гостя тут не бывало — борода и волосы его были выбелены сединой, а лицо иссечено морщинами. Да и одет старец был чудно. Длинная, до пят, хламида, некогда благородного темно-зеленого цвета, а сейчас выгоревшая, была подпоясана черным кушаком. Широкий капюшон, откинутый на сгорбленные плечи, болтался на спине. И, тем не менее, одежда старика не выглядела нищенской — так одеваются странники-пилигримы, люди без роду и племени, сбивающие ноги на дорогах мира, ищущие мудрости, но находящие зачастую лишь старость, разочарование и немощь. Но не был старик похож и на пилигрима. Откуда взяться у бедного странника такому посоху? Шести локтей в длину, он был до блеска отполирован рукой, будто старик от рождения держал его при себе, да и дерево, из которого был выточен посох, не встретишь в окрестных лесах: черное, с красноватым отливом. Такое растет в далеких южных странах, и купцы немалые деньги за него выручают. Не каждому богатею оно по карману. Люди говорят, не простое это дерево, заговоренное: сносу ему нет — хоть молотом кузнечным бей, а и то не вдруг перешибешь. Да и сработан посох старика был — любо-дорого посмотреть: толщиной в два пальца, с изящной витой перекладиной, которая, будто гарда меча, пересекала посох почти у самого верха. Обвившись телом вокруг стилизованного эфеса, возлежал на перекладине дракон. Тело зверя, покрытое малюсенькими чешуйками, в свете свечей горело неземным зеленовато-красным пламенем, хотя был он, как и сам посох, выточен из той же черной древесины. Видно, мастер, украшавший посох, покрыл дракона на гарде неведомым составом, который мог светиться в полумраке. Но еще больше поражали драконовы глаза: не деревянные — живые были они и, казалось, смотрели человеку прямо в душу.
Не простой человек пришел нынче в харчевню к Райфе.
Сказитель.
Но посетители увлечены были схваткой и старика не замечали. Тут хоть дикий зверь появись — не до него будет.
Райфе отбросил дубинку, и ее ловко поймал один из вышибал, — показал хозяин, что на равных готов биться с Некусом. Мужебаб же совсем озверел, забыл о сломанной руке и, призывая на помощь всех дьяволов преисподней, кинулся на Райфе.
Вот тут и проявил себя старик, стоящий у порога:
— Остановитесь, люди добрые, не доводите до греха.
Вроде и сказал старик негромко, а прокатились его слова по харчевне, заставив каждого обернуться на голос. Даже Некус замер, будто с размаху наткнулся на невидимую стену, обратив к дверям налитые кровью глаза.
— Уйди, а то ведь и тебя ненароком зашибу, — прорычал толстяк.
— Послушал бы мудрого человека, — покачал головой Райфе, — он плохого не присоветует.
— Не этому доходяге меня учить!
Неожиданно Некус развернулся и попытался ударить Райфе по голове своим тяжелым волосатым кулаком. И… не ударил. Посох старика вспыхнул на мгновение, и в следующую секунду резной дракон расправил полуаршинные крылья, соскользнул с гарды и взвился под потолок. Люди вокруг зашумели, призывая богов оградить их от колдовства и развеять морок. Но, то ли глухи остались боги к мольбам смертных, то ли неподвластен им оказался старик, — дракон, описав в воздухе круг, устремился прямо на сцепившихся бойцов. Райфе, хоть и побледнел при виде колдовского наваждения, внимания не ослабил. И, как оказалось, верно поступил. Некус же, ослепленный вином и гневом, не придал зловещей ворожбе значения и попытался вновь ударить Райфе.
В тот же миг из пасти дракона вырвался язык голубого пламени и лизнул руку толстяка. Некус дико завизжал и закрутился волчком, будто его терзали дьяволы преисподней, которых недавно он сам призывал в помощь. На глазах посетителей харчевни рука толстяка вдруг стала скукоживаться, будто зеленый лист на огне, и то, что еще совсем недавно было огромной лапищей, вдруг рассыпалось серым пеплом. Посетители онемели. Толстый Некус тоже перестал вопить, взглянул на свою искалеченную руку, закатил глаза и повалился на пол.
Единственным, кто сохранил самообладание, был Райфе. Он посмотрел старику в глаза и покачал головой:
— Зачем ты так? Он же ничем тебя не обидел, а ты его увечишь. Что теперь будет с ним? Он хоть и мразь порядочная, а все же у него жена и дети…
Старик, казалось, был ничуть не удручен случившимся. Он махнул рукой, и дракон, все еще парящий под потолком обеденной залы, плавно спустился на гарду посоха. Старик погладил зверя по голове, будто это было не колдовское создание, а ловчий сокол, и что-то пробормотал. Посох воссиял ослепительным светом, а когда белый пламень опал, все увидели, что на гарде вновь восседает резной деревянный зверь.
— Так ты жалеешь его? — Старик указал посохом на лежащего без движения Некуса. — Ведь этот сквалыга уже давно надоел тебе. Почему ты хулишь меня за то, что я помог тебе от него избавиться? Да и при чем тут его жена и дети? Будь он даже без головы, и то ни анго не упустил бы, сам знаешь. Так в чем моя вина? А-а… Ты винишь меня в том, что я не дал тебе самому поквитаться с ним?
Райфе склонил голову:
— Ты не прав, Сказитель, и сам знаешь это. Но, во имя Великого, зачем ты сотворил такое?
Старик вскинул брови. Глубокие морщины маленькими змейками разбежались по его лицу. Молча он обвел взглядом зал, и свечи вдруг загорелись ярко, будто факелы. Люди в благоговейном страхе взирали на старика, но не смели бежать из харчевни.
— Так ты меня знаешь? — Старик казался немного удивленным. — Вот уж не думал, что меня кто признает. Тебя ведь Райфе кличут?
— Воистину так, — смиренно согласился хозяин харчевни. — А знаю я тебя потому, что довелось мне однажды одного из твоего племени увидать. Мальчонкой я тогда еще был, когда Сказитель через деревню нашу проходил. Но на всю жизнь я его запомнил, так и стоит перед глазами. Такой же, как ты, только посох у него яблоневый был, на котором иной дракон поселился — четырехкрылый и белый.
Сказитель улыбнулся — будто еще светлее стало вокруг, вот только улыбка у него была грустная:
— Белый, говоришь? — и, ответа не дождавшись, продолжил: — А имя его, часом, не Асейфар было?
— Да разве ж у Сказителя имя спрашивают? — подивился Райфе. — Может, и Асейфаром его звали, а может и нет, кто его теперь знает. Да и кто скажет, есть ли у Сказителей настоящие имена и… люди ли они, в самом деле?
Последние слова Райфе произнес, глядя в темные стариковы глаза. И показалось ему на миг, что и впрямь не людские очи были у Сказителя. И тут же поспешил хозяин харчевни отогнать от себя странную мысль: грех это, зверя в человеке искать.
— Многие хотели знать, что ждет их впереди, многие выведывали, какую ошибку совершили в жизни, но лишь избранные задавали тот же вопрос, что и ты. — Старик взялся за посох двумя руками и оперся на него. — Позволь сесть, мил человек, в ногах правды нет.
Ближайший стол мигом опустел. Люди поспешили поскорее перебраться за соседние, никому не хотелось сидеть рядом с колдуном, пусть и называл его Райфе каким-то Сказителем. Тот, кто шутя лишил человека руки, — собутыльник опасный. От таких подальше надо держаться.
