Влюбленные - Арнасон Элинор (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗

Когда он узнал, что она наконец понесла, то закричал от радости и уехал сразу же, как только позволили приличия.

Хрустальные Глаза не напомнила ни о чем из этого. Во-первых, сестра все еще была беременна — и близнецами, если судить по животу. Физические тяготы подействовали на ее обычно мягкий нрав, а к тому же бранить отца нерожденного ребенка не полагалось.

Хрустальные Глаза сжала губы и не произнесла хварскую поговорку, аналогичную «не все то золото, что блестит».

На следующий день их познакомили. Он принял ванну и надел новую юбочку с богатой вышивкой. Белую костяную рукоять его меча украшали золотые кольца. Мех был расчесан и глянцевито блестел.

Вот и все, что она успела о нем узнать. Встреча была короткой и церемонной. Они обменялись ритуальными фразами, а затем ее двоюродные дяди увели Эйх Шовина знакомиться с другими мужчинами их семьи. А она ушла со своими родственницами.

В нынешнее время современные хвархаты предпочитают не вспоминать о том, чему были вынуждены подвергаться их предки до изобретения искусственного осеменения. Но при желании отыскать необходимые сведения не так уж сложно, а автор данной повести, несомненно, собирала материалы со всей добросовестностью.

Вспомните, что гетеросексуальность пугала — и пугает — Людей. Она заключает в себе и появление новой жизни и гибель. Они знают — и всегда знали — что выжить их общество может только, если мужчины будут отделены от женщин. Однако на протяжении большей части их истории выживание их общества зависело от спаривания.

И они поступали так, как поступают земляне, сталкиваясь с чем-то пугающим и неизбежным: смертью, например, рождением ребенка или браком. Они прибегали к ритуалам, чтобы оградить акт, ограничить его и использовать нужным образом. Они использовали юмор и одурманивающие вещества, чтобы уменьшить свой страх.

Эйх Шовин провел день в обществе мужчин Ахары, беседуя и слегка пьянея. Хрустальные Глаза провела день, готовясь к ночи, и автор повести описывает все очень подробно: ритуальное омовение, церемонии, обеспечивающие защиту, комические сценки, разыгрываемые родственницами, особый костюм для совокупления.

Пожалуй, такая обстоятельность прячет злую иронию. «Смотрите, смотрите! — говорит автор читателям. — Вот то, о чем вы стараетесь забыть. Вот откуда мы взялись. И от этого не спрячешься, как и от необходимости орать».

Наконец, когда стемнело. Хрустальные Глаза отвели в совокупительный покой — большую круглую комнату наверху башни. Почти всю ее занимало ложе, деревянная рама которого была украшена прекрасной резьбой. У окна стояли два кресла. На столике между ними горел светильник. Хрустальные Глаза села. Ее одеяние топорщилось от вышивки и не позволяло сесть поудобнее. Ей дали успокоительное питье, и ложе не внушало страха. Родственницы хлопотали вокруг, поправляли покрывало на ложе, снимали нагар с фитиля светильника, засыпали ее добрыми советами.

Наконец снизу донеслись мужские голоса, почти все пьяные. Женщины смолкли. Хрустальные Глаза услышала шаги, поднимающиеся по лестнице. Шаги кого-то одного. Остальные, как требовало приличие, в башню не вошли. Один вопил: «Удачи тебе».

Две женщины сердито перешептывались. Дело ведь серьезное, даже священное, и продвигать его вперед следовало с благородным достоинством. Чуть-чуть выпить — почему бы и нет? Но мужчины не умеют остановиться! Лишь бы напиться под любым предлогом!

Дверь отворилась и на пороге появился Эйх Шовин. Позади него пылал факел, так что фигуру его окружал ореол оранжевого света. Секунду спустя он вошел в комнату и остановился в тени вогнутой стены.

Женщины удалились. Некоторые слегка прикасались к Хрустальным Глазам, проходя мимо, но все молчали. Только шуршали одежды, да шлепали сандалии по каменным плитам пола и, спускаясь по винтовой лестнице, тяжело отдувалась самая дородная из тетушек. Последней вышла мать Хрустальных Глаз.

Эйх Шовин закрыл дверь, подошел и опустился в кресло напротив Хрустальных Глаз. Теперь она испугалась — не помогло и питье. Он наклонился вперед, заглянул ей в лицо и нахмурился.

— Тебя одурманили.

— Да.

— В первую ночь всегда так, — вздохнул он. — Я хочу кое-что сказать тебе, Ахара Паи, хотя не уверен, что ты сейчас сумеешь понять. Но я предпочитаю действовать прямо [3] и говорить то, что думаю. Многие семьи хотят породниться с Эйхом, и все желают в отцы моего брата. Но, как ты, наверное, знаешь, род наш не может забирать его с поля боя. И потому что я его близнец, меня посылают вместо него…

Он помолчал.

— Уж не помню, сколько раз. И я знаю о том, что нам предстоит, гораздо больше, чем обычно для мужчины, а также по-своему гляжу на то, как надо приступать к тому, чтобы зачать ребенка.

Будь Хрустальные Глаза в нормальном состоянии, его слова ее бы неприятно потрясли, но благодаря питью она осталась спокойна.

— Все эти зелья и церемонии никакой пользы не приносят! Женщина перепугана, как был бы перепуган мужчина, не напейся он сначала. Даже удивительно, что он еще помнит, чего от него ждут. Я считаю, что самое лучшее, если оба трезвы и им приятно общество друг друга. Тогда женщины быстрее беременеют и, мне кажется, дети рождаются хорошие. А потому я нашел собственный способ: стараюсь, чтобы все было как можно обычнее.

— И твои родственницы позволяют тебе иметь такие убеждения? — спросила она. — Странно!

Он поглядел на нее и улыбнулся.

— Не забывай, они знают меня с детства. Эйх Манхата горяч и яростен, а я упрям!

Затем он сменил тему и начал расспрашивать ее об охоте: мужчины Ахары сказали ему, что она любит охотиться. Пристрастие для женщины странное, но вовсе не дурное или постыдное. А он живет на равнине и знает, как ведется охота на лугах или в долинах небольших речек. А какая охота на берегах большой реки?

Она пыталась отвечать, но ей было страшно, а от питья мысли путались и говорить было трудно. Она все время помнила, для чего они тут, хотя страх мало-помалу убывал. Во-первых, вопросы он задавал такие обычные! А во-вторых, от питья ее клонило ко сну. Мысли у нее еле двигались, точно люди, бредущие по глубокому снегу.

— Может быть, мы продолжим этот разговор в другой раз, — сказал Эйх Шовин через некоторое время. Он помолчал, а затем продолжал тихим ласковым голосом: — Есть одно, чего мне изменить не удалось. Твоя родня и моя родня придают этой ночи особое значение, и мы не должны обмануть их ожидания.

Он снова помолчал.

— Я могу помедлить, постараться найти способ, как сделать это приятным для тебя, или же могу поторопиться и завершить все быстро.

— Быстро! — сказала Хрустальные Глаза.

Эйх Шовин наклонил голову в знак согласия, а затем спросил, что она предпочтет — свет или темноту.

— Темноту, — сказала Хрустальные Глаза.

Он облизнул пальцы и погасил светильник.

У планеты Людей нет луны, но звезды там яркие, а ночное зрение у Людей много острее, чем у землян. Вероятно, мужчина и женщина, раздеваясь, видели друг друга. Возможно, их глаза блестели, отражая звездный свет. И уж конечно их плотные силуэты были видны, когда они проходили мимо окон, полных звезд или располагались на ложе, застеленном совокупительным одеялом из ткани, выбеленной до цвета снега или кости.

Автор повести об этом нам ничего не сообщает, хотя совокупление описывает с клиническими подробностями. Скорее всего, она пользовалась старинными руководствами по спариванию, которые все еще имеются в библиотеках, хотя (разумеется) не в отделах, открытых для детей. Нет никаких оснований полагать, что она писала, исходя из собственного опыта.

Кончив, мужчина заснул.

Хрустальные Глаза, лежа рядом с ним, смотрела в окно на небо. Ей было видно Знамя Богини — Млечный Путь землян.

О чем только думала Богиня, когда изобрела этот спетой сотворения детей? Словно грубый безобразный узел в сети родства, взаимопомощи и любви — сети, связующей их всех: мужчин и женщин, взрослых и детей. Нет, невозможно понять.