Две сестры. Дилогия - Малиновская Елена Михайловна (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Наверное, Генрих был бы по-настоящему счастлив, если бы пугающий дар Анны перешел ко мне. В конце концов, я нечистокровная итаррийка, а следовательно, мне простительно иметь связь с миром потустороннего. Но, увы, боги распорядились иначе.Не знаю, какими резонами руководствовался Генрих, но почему-то он решил, что в этом опять-таки виновата я. Мол, какими-то неведомыми колдовскими способами я умудрилась заразить магическим даром сестру, при этом умело маскируя свой талант и не показывая его остальным. Поэтому последние четыре года я не видела сестру. Помню, это послужило настоящим потрясением для меня – когда в привычный день я так и не дождалась кареты из поместья Мюррей. Я никак не хотела верить, что родные окончательно отказались от меня в канун волшебного дня перемены года, поэтому провела много часов, прильнув к окну и отчаянно вглядываясь в ночную мглу – не раздастся ли вдалеке лошадиное ржание, не прорежет ли ее лучом магического шара возница.
Нет, я не плакала, когда поняла, что за мной не приедут. Мне было уже шестнадцать, и я стыдилась выказывать свои эмоции в столь «серьезном» возрасте. Две недели каникул я провела в пустой гулкой библиотеке пансиона, читая все подряд, лишь бы не вспоминать про предательство. Все эти дни компанию мне составляли только слуги и Мари – пожилая и очень добрая воспитательница, которая каждый день украдкой приносила мне сладости. Но по вечерам я оставалась совершенно одна в огромной холодной общей спальне и долгие часы лежала без сна, глядя в потолок и прислушиваясь к шорохам старинного дома.
Еще через два года мое пребывание в пансионе закончилось. И опять мать не соизволила меня навестить. Лишь прислала письмо с извинениями и небольшой денежный перевод, которого бы мне с трудом хватило на дорогу до ближайшего города. Правда, в тот же вечер за мной приехала карета, но не под розой с герба рода Мюррей, а под скрещенными мечами рода Этвуд. Прабабушка Элиза, к тому времени уже овдовевшая, вновь вспомнила про родную кровь. И я искренне возрадовалась, решив, будто сейчас меня отвезут к ней и я наконец-то обзаведусь семьей. Как выяснилось чуть позже, мои надежды оказались тщетными. Суровый молчаливый возница доставил меня в Батфилд – небольшой портовый город, где я совершенно неожиданно получила должность личного секретаря и компаньонки у Джоанн Атчесон, давней знакомой моей прабабки. Как ни странно, но мы весьма сдружились. Милая смешливая старушка вела оживленную переписку с половиной Итаррии и сопредельных стран. При этом она щедро платила за мою работу и порой чуть ли не насильно выпроваживала меня из дома на прогулку, приговаривая при этом, что свежий морской воздух полезен для молоденьких девушек. Мне не нравилось только одно – ее отчаянное желание устроить мою личную жизнь. За те два года, которые я проработала у нее, она перезнакомила меня, наверное, со всем своим мужским окружением. Беда заключалась лишь в том, что все знакомые Джоанн были раза в три меня старше, поэтому по вполне понятным причинам я не разделяла их матримониальные планы в отношении себя. Но мне поневоле приходилось присутствовать на многочисленных чаепитиях, более всего напоминающих смотрины, слушать очень умные и очень скучные разглагольствования важных господ о внешней политике нашего короля Альберта Первого, а потом всеми возможными способами уклоняться от свиданий, которые эти самые господа пытались мне навязать.
Не знаю, к радости или к огорчению, но вскоре Джоанн пришлось поумерить свой пыл. Преклонный возраст все-таки давал о себе знать, и она сосредоточила все внимание на своем здоровье. В доме поселился душный запах лекарств и быстро прогрессирующей болезни.
Я искренне переживала за свою работодательницу, поскольку успела полюбить ее за острый язык и тонкую иронию. Но боги, как и обычно, впрочем, остались глухи к моим молитвам, и я опять оказалась один на один с жестоким миром.
Сразу после похорон Джоанн я с изумлением узнала, что стала единственной наследницей ее пусть и небольшого, но все же приличного состояния. Казалось бы – чем не подарок судьбы? И я всерьез планировала остаться в туманном и вечно сыром Батфилде, поскольку ехать мне все равно было некуда. Однако не успела я разобраться с бумагами и вступить в наследство, как получила письмо от Мари, из которого узнала, что Анну, как некогда и меня, прислали на воспитание в пансион. Естественно, я бросила все дела и отправилась к матери и отчиму, желая узнать, почему они так поступили. Успела я лишь к новым похоронам. Выяснилось, что матушка умерла от чахотки – той же болезни, что поразила первую жену Генриха. Впрочем, в болотистой местности провинции Нормон эта напасть была весьма распространена. Генрих, глядя на меня серым ледяным взглядом, отчеканил, что не желает растить ведьму. Мол, Анна – позор для их рода, и он отказывается от нее. Нет, он выполнит свой отцовский долг и даст ей приемлемое воспитание, а затем назначит содержание, но путь обратно Анне отныне заказан. И если я желаю – то могу забирать сестру и отправляться на все четыре стороны, благо, что в деньгах больше не нуждаюсь, как донесли ему слухи.
Что мне оставалось делать? В тот же вечер я отправилась за сестрой, не успев даже отдохнуть с дороги и навестить могилу матери. Говоря откровенно, у меня и не было такого желания. Мать умерла для меня намного раньше – в ту жуткую ночь, когда я поняла, что дома меня не ждут даже на праздник.
Уже в пансионе Мари вручила мне письмо от Элизы Этвуд. Прабабка словно знала, что я не смогу бросить сестру, поэтому адресовала его именно сюда. Правда, конверт почему-то оказался выцветшим, будто пролежал где-то не один месяц. Но тогда мне было некогда задумываться над подобными мелочами. Главное – меня желали видеть! И я, забрав заплаканную сестренку, вновь отправилась через всю Итаррию, на сей раз в солнечную провинцию Вельд, а именно – в маленький городок Аерни.
И вот теперь я стояла и рассматривала заброшенный дом, около которого меня высадил возница, и недоумевала все больше и больше. Что все это значит? Такое чувство, будто тут давно никто не живет. Быть может, произошла какая-то глупая ошибка, и на самом деле это не жилище Элизы Этвуд? Или же кто-то разыграл меня и подделал почерк прабабушки, хорошо знакомый мне по письмам? Но кому это могло понадобиться?
– Что вы тут делаете?
Я вздрогнула от неожиданного громкого вопроса, прозвучавшего слишком близко. Обернулась, торопливо натягивая на лицо приветливую улыбку.
Около калитки стоял высокий хмурый мужчина лет тридцати в темном строгом костюме, несколько неуместном в столь солнечную и жаркую погоду. Он неприязненно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Анну, которая с искренним детским любопытством изучала незнакомца, и вновь исподлобья уставился прямо мне в глаза.
– Добрый день, – поздоровалась я, изо всех сил изображая радушие и благожелательность. Шагнула к нему, протянув руку для знакомства. – Меня зовут Хлоя Этвуд. Наверное, произошла какая-то ошибка. Я просила возницу доставить меня к дому моей прабабушки – Элизы Этвуд, но он высадил нас здесь…
– Это и есть дом Этвудов, – перебил меня незнакомец и поморщился, будто мои слова доставили ему какое-то неудобство. Покосился на мою ладонь, которую я все так же держала протянутой к нему, и демонстративно скрестил на груди руки, показывая, что не намерен ее пожимать.
– Вот как? – растерянно переспросила я, несколько растерявшись и от его слов, и от настолько нарочитого недружелюбия. – Но этого просто не может быть! Я получила от нее письмо буквально пару дней назад…
– Элиза Этвуд умерла около года назад, – перебил меня незнакомец и презрительно фыркнул. – Если желаете, навестите местное кладбище. Думаю, вы без особого труда найдете ее могилу.
Я замолчала, не зная, как реагировать на столь невероятную новость. Не торопился продолжить разговор и мужчина. Он стоял в нескольких шагах от меня, худощавый, темноволосый и синеглазый, и по-прежнему морщился, словно мое присутствие как-то тяготило его.
