Слабая ведьма - Цыганок Ирина (полные книги TXT) 📗
— Что ж, я предоставил им шанс, но никто не попытался этим воспользоваться! — Верлейна отнюдь не радовала перспектива остаться единственным в Мире магом, ему, как всякому умному и уверенному в себе человеку, нравилась определенная состязательность. Но единственный найденный им выход не предусматривал наличия соперников, равно как и соратников. Собственно, план был простой, но вот его осуществление — трудоемким, «затратным» — как называл это Председатель.
Маг вздохнул и превратился в грузного мужчину средних лет, чьи темные, коротко остриженные кудрявые волосы были прямой противоположностью его собственным белоснежным сединам. Черный хитон и мантия колдуна превратились в нарядный камзол с золотым позументом, плотно обтягивающий широкую спину.
Недалеко от ворот Сан-Аркана Верлейн уселся в поджидавшую его карету и с наслаждением откинулся на мягкие подушки. Заклятье перемещения всегда отнимает много сил, но на Совет принято являться лично. Тем досаднее было потратить столько энергии даром!
Таким, вполне обычным способом Председатель и въехал в город. Никто из жителей государства, где колдовство считалось преступлением, не заподозрил бы в толстяке-царедворце с глуповатым лицом — Великого Мага, Председателя Совета Девяти и прочее, и прочее…
Часть I
ЛЕННА ИЗ ЛЕДО
Глава 1
Она проснулась на чердаке, самом сухом месте во всем доме. К тому же только здесь имелся маленький закрытый очаг, сложенный из дикого камня, гладко обкатанного рекой. Во всем остальном доме огонь был только на кухне, да и там использовался сугубо для готовки, а вовсе не для обогрева. Но Мирра была по здешним меркам существом странным, если не сказать ненормальным, потому что, в отличие от других жителей деревни, влажной сырости спален, расположенных, как и во всяком приличном доме, на первом этаже, предпочитала рассохшиеся доски чердака и такой опасный, даже в своей каменной темнице, живой огонь. Старая Ракита — Миррина бабушка такими закидонами не страдала. Она, как и все порядочные люди, спала внизу, и ложе ее стояло изголовьем к роднику, бьющему прямо из каменной стены дома и наполняющему (прежде чем нырнуть в каменную трубу, ведущую под полом) неглубокий полукруглый бассейн.
Солнце пробилось сквозь маленькое окно под крышей, высветило тонкие щели в углу, где черепичный настил разошелся после недавней бури. Деревянные стропила, поддерживающие крышу, тоже были все в трещинах от времени. Мирре подумалось, вряд ли их дому грозит скорый ремонт. Жили они с бабкой вдвоем, две женщины, и если Старой Раките уже поздновато было думать о новом замужестве, то и Мирре, хоть и была она в самом том возрасте, рассчитывать на замужество тоже не приходилось. Ее «нездоровую» тягу к теплу и сухости еще как-то можно было объяснить, но уж врожденную глухоту так просто не скроешь. Возможно, будь Молодая Ракита писаной красавицей, мужчины и не стали бы придавать особого значения ее странностям. Но она была девушкой внешне самой обыкновенной: бледная кожа, невыразительного цвета волосы, полная грудь и невысокий рост… Одним словом, популярностью у мужской части населения Ледо Мирра не пользовалась, а значит, и рассчитывать на мужские руки в хозяйстве не приходилось.
Она еще немного полежала в кровати, глядя на тонкую игру пыли в солнечном квадрате окна, потом, вздохнув, поднялась с постели. Пора было заняться работой, а то так и осень пройдет, а крыша все стоит нечиненая. Не надевая платья, девушка спустилась на первый этаж, чтобы принять ванну. Бабушкина постель, как всегда, была аккуратно заправлена, к тому же Ракита умудрилась уже заново разровнять земляной пол, изрытый за ночь корнями, и теперь командовала работой вору в огороде. Мирра подумала, что бабушка снова будет недовольна тем, как поздно она встала, и постаралась прошмыгнуть незаметно. Это ей удалось. Приняв ванну, она почти было ускользнула из дома, но Старая Ракита слишком хорошо знала свою внучку и караулила ее у дальней калитки.
— Куда это ты собралась? — уперев в бока жилистые руки, спросила она строго.
Пойманная беглянка лишь досадливо встряхнула головой.
— Ну, к чему мне тащиться на эту нудную церемонию, будто неизвестно, кто станет новой ленной? Даром, что ли, жрецы весь год прикармливали Зорнака у дерева Лилабеллы Вяз?! Тут даже Фермера спрашивать не надо… — Мирра легкомысленно махнула рукой и попыталась проскользнуть в калитку мимо бабки, но та лишь тверже уперла кулаки в бедра.
— Мирра Ракита, не смей пренебрежительно отзываться о заветах Фермера! Глухота не извиняет богохульства! Изучай ты внимательнее законы Творца, глядишь, и услышала бы Его Голос!
Мирра отступила на шаг, склонив голову. Бабушка оседлала своего любимого конька, и можно было не сомневаться, что теперь не меньше получаса придется выслушивать ее наставления. А потом еще и тащиться в Храмовую рощу, глядеть, как священный Зорнак (а в действительности — обычный петух, может, только хвост чуть длиннее, чем у других деревенских квохтунов) изберет новую правительницу на тридцать три лунных года.
Лунный год длился в среднем около тридцати месяцев, длина его постоянно менялась и зависела от сложного движения по небу большей из лун — Ауреи. Орбита ее была сложна, и каждую ночь она кружилась по небу в замысловатом танце, то со своей бледной сестрой — Ми-нолой, то без нее, но сама никогда не покидала ночного свода. Примерно раз в тысячу дней (иногда меньше, иногда больше) Аурея восходила в новом зодиакальном созвездии, тогда считалось, что наступил новый лунный год. Мирра давно отчаялась понять, каким образом жрец раз за разом определяет, сколько дней он продлится, и какой момент считать новым восходом Большой Луны. Наверное, тот исполнял неслышные ей команды Великого Фермера или (как подозревала Молодая Ракита) просто говорил первую пришедшую ему в голову цифру. Покивав для вида головой (на самом деле она пропускала бабкины нотации мимо ушей), вернулась в дом. Что ж, раз предстоял поход на деревенскую сходку, стоило приодеться: вдруг красавчик Явор бросит на нее свой взгляд?
Мирра принялась перекладывать на чердаке свои платья. Среди них были и довольно изящные, такие сделали бы честь даже дамам из дома Вязов. Но Явор, конечно же, всю церемонию будет стоять об руку с младшей Рябиной. Он бы и с Лилабеллой постоял, но та, как всем известно, станет женой Главного Жреца, а уж этот такого не потерпит!
Девушка перебрала платья и, как обычно, остановила выбор на своем любимом — зеленом (болотного цвета) с длинной, расширяющейся книзу юбкой, начинающейся прямо под грудью, отчего (во всяком случае, Мирре так казалось) она выглядела гораздо стройнее. Платье было не новое, прошлогоднего посева, зато лиф и рукава расшиты тонкой заморской нитью, в тон основной ткани. (Других швов на платье, как и водится у лесного народа, не было.)
Натянув платье и придав волосам отдаленное подобие праздничной прически, младшая Ракита вновь спустилась с теплого чердака вниз. Солнце высушило траву на лужайке перед домом, бабушка уже ждала ее у порога (опять Старая Ракита оказалась расторопней внучки!). Вдвоем они не спеша направились в сторону Храмовой рощи.
Собственно, праздничная церемония представляла собой ритуальный полив Главного Родового Дерева, потом разбрасывание прошлогодних семян и, наконец, обряд, называемый «выбор Зорнака». Раз в три года (не обычных, лунных) священную птицу на глазах у всей общины выпускали из золотой клетки (куда ее впихивали накануне вечером, а до того петух спокойно кормился плодами и ягодами в той же Священной роще). Девушка из рода, чье дерево избирал себе Зорнак в качестве насеста, считалась ленной (Правительницей) общины до следующего Священного дня. На самом деле выбор был формальный, вот уже много сотен лет титул ленны не выходил за пределы правящего рода Вязов, потому что люди их клана составляли большую часть общины. И не зря главный жрец (естественно, тоже «побег» древнего рода) ежедневно развешивал на ветвях старого Вяза душистые куски мяса и сладкие лепешки! Впрочем, недовольных правлением в деревне не было. Чего уж там, главный жрец тонко чувствовал волю Фермера, а Старейшина — его брат, умело улаживал деревенские дела еще со времен Последнего Потопа. Ледо жил тихой, размеренной жизнью, в достатке и покое, и это вполне устраивало всех его обитателей. Почти всех… Мирре такая жизнь казалась тоской смертной. Должно быть, права была Старая Ракита, порой в сердцах называвшая внучку «перекати-поле» — а это было худшее ругательство у лесного народа. Ночью, лежа без сна и прислушиваясь к монотонному бульканью родника в бассейне, Мирра мечтала, что однажды в Ледо приедет прекрасный смелый юноша — сын старейшины из соседней общины… Или нет, лучше принц из самого Сан-Аркана… И увезет ее, чтобы вместе укорениться в какой-нибудь чудесной далекой стране…
