Охотник за бабочками 3 - Костин Сергей (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
— В руки по одной штуке. На всех не хватит. Кто первый на запись в Поселенцы? Пенсионеры и пионюзеры без очереди.
Я никогда не понимал, почему граждане современного общества так бояться стать первыми Поселенцами. Конечно, некоторая необычность нового места жительства никому не пойдет на пользу. Но, сколько романтики, сколько адреналина. А новые ощущения? Разве не прекрасно первым увидеть свирепого иноземного хищника, с урчащим животом поглядывающего на тебя с расстояния одного укуса? Или узнать, что тебя заразила никем не зафиксированная бацилла, которой вскоре вполне могут присвоить твое имя? Нет! Все хотят безопасности и спокойствия. Еще ни разу я не слышал, чтобы колонизировать новые планеты отправляли не преступников, а добровольцев.
Соберут всякий сброд, а потом удивляются, почему спустя несколько сот лет колонии такие дурные.
Записываться в Поселенцы не захотел никто. Моя гражданская инициатива, направленная на пополнение колонизаторов, не увенчалась успехом. Первыми, как того и следовало ожидать, смылись головизионщики. У них профессиональное чутье на опасности. Сославшись на то, что поступил срочный вызов на очередную съемку мыльной голооперы «Марсо-Барбара», журналисты свернули причиндалы и испарились в неизвестном направлении.
Следом за ними, почему-то жутко визжа, затопотали на выход загорелые красотки. Я даже залюбовался. Такого не увидишь ни за какие деньги. Штук двадцать профессиональных моделей, с общепринятыми параметрами сто восемьдесят, сто двадцать и сто восемьдесят, сотрясая лунную станцию, пытаются выбраться через узкие двери. Пионюзеры жутко веселились.
Затем, сославшись на дела, как-то незаметно рассосались галактические бизнесмены. Куда они рассосались, одному богу известно. Но такова их сущность.
Последними гордо удалились бесшабашные дети в зеленых галстуках. Поглядывая на теряющую сознание училку, они вручили мне памятный значок, повязали на шею галстук и подарили открученную от кассовой будки серебряную табличку с грозной надписью «Не стучать. Перенастройка».
Из всей компании, которая только что пыталась выудить у меня государственные тайны, осталась кассирша. Запертая на целые сутки в своей будке, она втиснулась в дальний угол и дрожала так, что лунная станция сотрясалась как при десятибалльном землетрясении. Глупая. В том же самом законе, который я только что процитировал, ясно сказано, что на выполняющих должностные обязанности служащих зачитанные пункты о наказаниях не распространяются.
Хотя, может быть я и ошибаюсь.
— Так что там с одним билетом любого класса в российскую область? Кассирша мелко затрясла головой.
— Билет давай, говорю, — порой бывает очень трудно разговаривать с гражданами, имеющими официальный статус. Приходиться и покричать, — И панаму отдай. Заразная она.
Первой в окошко прилетела, естественно панама. Следом за ней посадочная карточка. Вот что значит, вежливость.
Я, как честный гражданин, хоть и не имеющий официального статуса, бросил в кассовое окошко пачку брюликов. Как раз столько, сколько стоит билет до российской области. За минусом стоимости помятой панамы, естественно. А кто знает, сколько стоит моя выцветавшая под многочисленными солнцами панама, тот не удивиться узнав, что купил я билет практически за бесценок.
Естественно, ни о каких полетных удобствах речи не шло. Добрая душа выдала мне билет в автоматический почтовый челнок. Груда железа, способная перевозить исключительно тюки с почтовыми дискетами. Но нам, охотникам, не привыкать. Летал в кораблях и похуже.
Устроившись в самом безопасном месте челнока, в спасательной шлюпке, я обнял контейнер и закрыл глаза. Лучший способ перенести неприятный полет, это проспать его. В случае чего, совершенно моментальная смерть. Это если не сработает спасательная программа. А если и сработает, то ничуть не лучше. Не станут же, в самом деле, организовывать спасательную команду ради одного человека. Тем более, что этот человек не гражданин. А всего лишь урод.
Таких, как я, называют уродами. Не замечают на улицах. А если и замечают, стараются поскорее отвести глаза. По возможности, перейти на другую сторону, пересесть на другое место. Лишь бы мы, уроды, не смогли заметить в глазах внезапного страха и неприязни.
Смущаются, делают вид, что их интересует какого цвета небо. А оно всегда серого цвета, это неприветливое небо Земли. Всегда серого. Как и их глаза. Как и их мысли.
Мы не обижаемся. Мы привыкли. Земля и ее серое небо, всегда были неприветливы к нам, к уродам.
В древней Спарте нас сбрасывали со скал. В средние века сжигали на кострах. Чуть позже, стыдливо прятали за толстыми стенами больничных казематов. Так было всегда. Тысячу лет назад, две тысячи лет назад. И даже те последние несколько сот лет, когда Земля нашла во Вселенной формы гораздо уродливее нас. Но каракули ребенка навсегда останутся каракулями, тогда как мазня взрослого человека может стать искусством. Мы, уроды, остались для человечества детскими каракулями, с которыми просто приходится мириться. Потому, что мы уроды.
Вступление.
Мокрая. Сырая. Противная. Только так можно охарактеризовать планету, на которой мне предстояло выполнить последний, весьма секретный и очень сложный контракт. В данном определении нет ничего особенного. Во вселенной достаточно мало планет, которые на все сто процентов покрыты водой. Ближайшая твердая поверхность находилась на глубине четыреста метров от поверхности стопроцентного океана.
Согласно пояснительной записки заказчика, в толщах воды меня могло ожидать все, что угодно. Начиная от неприятностей, и заканчивая неожиданностями. С высоты бреющего полета челнока я ясно различал, как поверхность планеты буквально бурлит от переполнявших ее страстей и голодных водообразных. И лезть, вернее нырять в глубину, мне совершенно не хотелось.
Однако, существует такие понятия, как долг и честь.
Долг предписывал четко и без фокусов выполнить все пункты подписанного мною же контракта. А именно. Найти, поймать и доставить в целости и сохранности в определенное место определенному человеку весьма редкий, если не сказать единственный, экземпляр бабочки, которая обитает только на данной планете, только в данной среде, и только среди мерзостных и голодных существ.
Конечно, я мог бы легко плюнуть с высоты летящего над поверхностью планеты челнока на все эти требования. В том числе и на заказчика вместе с его дурной бабочкой. Но, существовала еще и честь. А для профессионала, коим я имел честь считать себя, бегство от трудностей не является правильным решением.
Заказчик, не станем называть по имени первого секретаря французской области, в строго конфиденциальной обстановке заявил, что все, ранее предпринимавшиеся попытки достать объект, успехом не увенчались. Четыре экспедиции, отправившиеся на поиски, не вернулись. Следующие три вернулись, но в разобранном состоянии.
При обсуждении контракта заказчик убеждал меня, что я отправляюсь в райское место, где всегда светит местное солнышко, где теплая водичка и все такое. Однако, заказчик почему-то забыл упомянуть о том, что обитатели стопроцентного океана не слишком рады гостям, и что у меня практически нет шансов вернуться домой живым. Хоть с объектом, хоть без него.
Но честь…. Честь охотника за бабочками заставила меня поверить лживым словам и тем самым, очевидно, подписаться под собственной смертью.
Совершив с десяток витков вокруг стопроцентной водяной планеты, я убедился в том, что она, действительно, стопроцентная. Ни одного, даже самого крошечного, клочка суши, куда можно было бы приземлиться. О приводнении речи не шло. Конструкция прогулочного челнока, который я одолжил в службе проката, естественно, под вымышленной фамилией, не предусматривала посадку в жидкостные среды. Зато она предусматривала массу других возможностей.
Например, в данную минуту встроенный гид-зараза, описывал гнусавым голосом достопримечательности планеты, которая входила в знаменитое Смертельное Кольцо.
