Кровь пьют руками - Валентинов Андрей (читаем книги бесплатно TXT) 📗

Ну как? По плечу ноша?

Америку открывали много раз и, наверное, еще откроют, не завтра – так через пару веков.

Сюжет, мною выше обозначенный, привлекал многих. Для меня ближе всего трактовка великого Клайва Льюиса, но его Рестон, спасающий Переландру и самое Землю, все-таки крепкий парень, настоящий англичанин, из тех, что бросали на дюнкерские пляжи свои стальные каски, как залог возвращения, и мертво держали оборону в песках Тобрука и Эль-Аламейна. Льюис «Космической трилогией» смело противостоит пессимизму своего земляка и современника Оруэлла. Они не пройдут! Потомки тех, кто вырвал у Иоанна Безземельного Великую Хартию, не допустят, чтобы воцарилась Мерзейшая Мощь вкупе со Старшим Братом!

Надо ли напоминать, что именно в эти годы Профессор заканчивал роман о маленьких и нескладных обитателях Шира, сумевших остановить Черного Властелина?

Нам история не оставила места для оптимизма.

Нет его – и не будет.

Вместе с тем, решаем мы проблему, помянутую выше, с легкостью необыкновенной.

Как правило, героем оказывается отставной десантник с опытом Афгана, спасающий мир методами, опробованными под Гератом и Джелалабадом (сначала – гранату в дверь, а потом задавай вопросы). Спорить с подобной трактовкой просто не хочется, ибо убереги нас Господь от такого спасителя, а от всех прочих мы и сами убережемся. И можно бы на этом и точку поставить (каковы мы, таковы и спасители), но История не стоит на месте, книги пишутся, издаются, и на смену очередному Крутю Немерянному (и наряду с ним) на роль Спасителя начинает посягать некто совершенно другой.

Постине, никто не даст нам избавленья! Во всяком случае, не Бог, не царь и не герой. Сами разберемся, причем в лучшем виде!

Ну, например.

Сижу это я в кофейне, кофе пью – двойной и без сахара. Люблю кофе пить, особливо по холодку! И вот приходит ко мне сам Господь Саваоф, глася: Ваня! (Петя, Вася, Максимушка), а не спасешь ли мир? Я тебе молний подкину вкупе с громами, и войско превеликое, а ты уж будь добр, поспособствуй!

И все бабы – твои!!!

Поглядел я на свой Роллекс, прикинул, что до ближайшей стрелки еще целых два часа с половиною, да и рукой махнул: ин ладно, Господи, спасу! Да тока одних баб мне мало, мне б еще джакузи походный, да архангела Гавриила с мечом в зубах в качестве тела моего хранителя…

Ну, в общем, спас.

Спас – и пошел кофе пить. Люблю, чтобы двойной и без сахара!

Читать такое весьма любопытно. Не об авторе подобный текст говорит (автор – молодец, свое дело знает!) – о читателях. О студентах-недоучках, зачеты не сдавших, любителей игры в DOOM-поддавки, дабы набравши последовательно IDKFA и IDDQD, ощутить себя, хоть на час, суперменами, а не тварью дрожащей. Мир спасти – да раз плюнуть, вот только кофе допью!

Поколение, родившееся после Армагеддона! Сколь сладостно вам читать такое! Ведь я, двоечник-хвостист, тоже могу так, чтобы и кофе, и архангел Гавриил…

Крутые мы, крутые – пока на зачет идти не надо.

Один умный и наблюдательный человек верно отметил, что фантастика снежным комом с горы катится в бездну стеба и беспроблемности. Легче так – и писателям, и читателям. Писателям – творить по известному рецепту (а вы думаете, это король Артур? Не-а, не Артур это, а придурок и козел. А вот Я!..). И читателям – не напрягаться во избежание очевидных последствий. Писатель пописывает, читатель почитывает.

Не все!

Слава Богу, не все!

Однако дух уже чувствуется. Дух, исходящий от снобья, что, сидя в разных кофейнях, каркает: Романы Икса – чернуха, Игрека – заумь, Зет в исторических реалиях ни шиша не смыслит, Бета-Сигма – в мифологических, у Дельты с достоверностью напряг… Зато!..

Подставь имена сам, о Читатель, и забудь о них, хотя бы на время. И о снобах забудь. Ибо не для очернения своих коллег написал я сие (жанры всякие нужны, жанры всякие важны), но для разъяснения.

Ибо тяжко не только мир спасать, но и больную собаку выходить.

А уж если палец Крестителя укажет на тебя!..

Об этом и роман.

Потому и искусился я нелегкой темой, дабы пояснить – и себе, и всем остальным – две очевидные вещи. Для меня очевидные.

Эра, начавшаяся две тысячи лет назад в Вифлиеме, заканчивается. Чем – мы еще не поняли, не успели понять, но вокруг нас уже проступают смутные контуры Нового Мира со своими законами и правилами. Бог даст, на нашу долю не достанется и десятой доли того, что довелось хлебнуть персонажам романа.

Даст Бог – но быть может, и не даст!

Отсюда – caveant! Будьте бдительны! И если не придется брать на плечи ношу, подобную той, что взвалили на себя герои романа, то хотя бы вылечите больную собаку, скулящую у ваших дверей.

А потом можно и кофе пить!

А по поводу больной печени, упомянутой в эпиграфе, к которому отсылал я тебя, о многотерпеливый Читатель, обратись к первоисточнику – славному писателю О.Генри, изрекшему сие в тяжкий для него час. О больной печени толковали его критики, не видя, не желая видеть…

…Что именно – легко догадаться. Ежели нет, советую открыть предисловие к старому синему двухтомнику, изданному еще в далекие 60-е, когда главные герои нашего романа еще не родились. Хорошие были годы! Тогда под песни Высоцкого да под «Поехали!» Гагарина легко мечталось о Будущем, о грядущем Прекрасном Новом Мире.

И вот оно наступило – Будущее.

НАМ ЗДЕСЬ ЖИТЬ.

Андрей Валентинов

Книга вторая

Кровь пьют руками

Часть четвертая

Подстилка прокурорская

или

пташечки с колоколенки

Четверг, девятнадцатое февраля

Итак, стоит себе дура между кентом и ментом. Мент шпалер свой ментовский поднимает, а кент… Бр-р-р! Ну и рожа! То есть уже не одна, а целых две… мама моя родная! – вторая-то кентесса! Клетчатый пиджак притален, белоснежная манишка, галстук-селедка аккуратно заколот… тоже – лицо нетрадиционной?

– Падай, Гизело!

Ну уж нет! Стану я на грязный пол падать!

– Отставить!

Поднимаю руку, поворачиваюсь к разошедшемуся не на шутку жорику.

– Сержант! Пистолетик-то… Спрячьте, не ваш же! Сядете! Сама посажу, не побрезгую!

Понял. Увял. Спрятал. Вот и порядок! Теперь кенты.

– В чем дело, граждане?

От граждан люто несет перегаром и машинным маслом. Первый – громадное гнедое одоробло само себя шире, на плече похабщина наколота – надвигается в упор, щерит желтые зубы.

– Уйди, тетка! Нам Алик нужен!

Тетка? Спасибо, что не бабка!

– Тамбовский волк тебе тетка. И дядька. Стой, где стоишь!

Легко сказать! Мокрое, в клочьях грязного снега, колесо подкатывает к самым коленям. Не двигаюсь. Жду. Давить собрался, урод? Давай, рискни запчастями!

– Усе в порядке, граждане!

Сержант Петров, кажется, успел очухаться и готов занять боевую позицию рядом со мной – с палашом наголо. Я только вздохнула: налетит наряд, отмазывай потом обалдуя! Фиг там, не буду!