Исповедь безумного рисколома (СИ) - Сапожников Борис Владимирович (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Луис оценил бутылку, стоявшую на столе, неодобрительно поцокав языком, он был любителем хорошего белого вина, в частности шипучего адрандского (хотя до недавнего времени употребление последнего особым эдиктом приравнивалось к государственной измене). Я же предпочитал кое-что покрепче.
Рыцари мира были организацией весьма практичной, наши квартиры, к примеру, располагались всего в полуквартале от здания, занимаемого отделом, — и так во всем. Иногда это раздражало, но вот сейчас это было довольно удобно. Итак, спустя всего четверть часа, мы с Луисом предстали пред светлы очи Команданте.
Алессандро де Сантос граф Строззи совершенно не был похож на иберийца, да и вообще был человеком контрастным. Бледная с нездоровым оттенком кожа, водянистые глаза и светлые волосы мало сочетались с богатырским телосложением и взрывным темпераментом, который он всегда умел усмирить в одно мгновение, если того требовали обстоятельства, а также способностью прощать чужие и признавать собственные ошибки.
— Не стану брать с вас страшных клятв и грозить карами господними, — начал он и я понял — дело серьезное донельзя, — сами все и без меня знаете. — Команданте минуту помолчал, мы с Луисом ждали. — Брессионе — бывшая столица Салентины, подаренная ею Иберии после заключения союза, так и названного Брессионским. Что вы о нем знаете? — ни с того ни с сего спросил де Сантос, обрывая экскурс в историю.
— О городе или о союзе? — уточнил Луис, тут же нарвавшись на гневный взгляд графа, похоже, Команданте был на взводе.
— Основан согласно легенде магом Кайсигорром, — поспешил я прервать уже готовую сорваться с губ де Сантоса отповедь, — долгое время был торговым и политическим центром Салентины, но после Войны за море, в ходе которой Билефельце атаковало рубежи Салентины с земли побережья, высадив обильный десант, Салентина оказалась на грани гибели и была вынуждена покупать союз с Иберией и Страдаром. Выкупом за наши полки выступила Брессионе, а за страндарский флот — колонии на Модинагаре.
— Отлично, — кивнул де Сантос. — Могу устроить тебя в Академию генштаба преподавателем истории, не хочешь? Так вот, рисколомы, два дня назад страшное землетрясение стерло с лица нашего мира Брессионе, похоронив все его население под руинами. Но самое интересное началось после. Наши наблюдатели сообщают о странной активности в развалинах. Более того, городом весьма заинтересовался наш героический герцог Бардорба, чьи винные погреба выходят в подземные ходы, вырытые монахами аббатства Йокуса, зарабатывавшими себе на жизнь добычей мрамора в Ниинских горах, которые отделяют герцогство от Брессионе.
Как обычно, при упоминании Мануэля де Муньоса герцога Бардорба, чье вмешательство решило исход недавней гражданской войны, голос Команданте становился похожим на треск льда под ногами, очень тонкого льда. Де Сантос всей душой ненавидел его, считая конформистом и предателем, как и многие аристократы, сражавшиеся с обеих сторон. Бардорба пригрозил и роялистам и республиканцам вторжением салентинцев, усадив за стол переговоров. В результате королевская власть была сильно ограничена и созвано Национальное собрание, состоящее из Палаты Грандов и Цеховой палаты, где заседали также представители крестьянских общин, а Высокий совет и Особое совещание при Высочайшей особе — наоборот упразднены. Достаточно долго Бардорба вел активную политическую жизнь, заседая в Палате Грандов, но не так давно удалился на покой, по официальной версии из-за проблем со здоровьем, во что мало кто верил. Однако и после отставки продолжил оказывать влияние на Национальное собрание, да и вообще занимался, "темными" и подозрительными делами, что еще сильнее злило Команданте. Но добраться до Спасителя Иберии и Великого примирителя верхов с низами возможностей не было ни малейших, и де Сантосу оставалось лишь скрипеть зубами, однако, похоже, на сей раз что-то изменилось и изменилось кардинально.
— Я сумел добиться обвинения Бардорбы в сношениях с Баалом и еще целом ворохе жутких преступлений против Церкви и Господа. — Вот-вот, а я о чем говорил? — Но для нас это всего лишь прикрытие другой операции. Бардорба, как я уже сказал, интересовался Брессионе, и до, и, особенно, после землетрясения, вот вы и выясните все от до.
— КАК, ОБА?! — в один голос воскликнули мы с Луисом, позабыв о субординации и перебив командира, но удивлению нашему не было предела, что в некоторой мере оправдывало нас. Дело в том, что рисколомы всегда работали в одиночку — и никогда не бывало и иначе.
— Да, оба! — хлопнул кулаком по столу де Сантос. — И еще одно, Эшли, тебе стоит вспомнить, что ты по матери страндарец, а это нация спокойная и рассудительная. Я к чему веду, с вами отправиться Лучия Мерлозе из Отдела обработки информации. Вот, кстати, и она.
Хлопнула дверь и в кабинет Команданте вошла та, кого я не задумываясь прикончил бы встреть еще парой лет раньше. Я познакомился с ней через несколько лет после смерти жены и сына, наш весьма бурный продолжительный роман завершился практически в одно мгновение, она бросила меня и записки не оставив. Когда же я начал искать встречи с нею, желая объясниться, она жестко и в доступных выражениях сообщила, что спала со мной исключительно по приказу де Сантоса, дабы удержать от суицида и больше терпеть мое нытье не собирается. Сказала "Пока" — и ушла, оставив меня в легком ступоре. Да уж, встреть я ее тогда — разорвал бы на куски, но сейчас, по прошествии стольких лет… Страндарцы, в конце концов, действительно, нация спокойная и рассудительная, почти как эребрийцы, тут Команданте прав на все сто, — вот только я еще и наполовину ибериец, а уж они-то сердечные обиды подобного рода не прощают. И так, стараясь смирить горячую половину своего ego, я продолжал слушать де Сантоса, хотя что там было слушать…
— Лучия в курсе всей операции, — завершил свою речь Команданте. — Разрабатывая детали, можете пользоваться материалами Братства и моим личным архивом.
Был у него один пунктик относительно Бардорбы — он собрал все сведения о герцоге, от количества личных дружин и размеров вассального ополчения до — не шучу! — обеденного меню. Команданте едва ли не целью всей жизни себе поставил вывести де Муньоса на чистую воду, разоблачив заговор, без сомнения, возглавляемый Бардорбой. А тут такая возможность, он не мог ее упустить и предоставлял нам полную свободу действий и всю информацию, но не приведи Господь нам не оправдать возложенного высочайшего доверия…
Мы уже собирались выходить, но дверь в кабинет де Сантоса открылась снова, чтобы впустить в кабинет двоих церковников, вернее епископа и охотника на ведьм. Первый был мне — да что мне, всей Альдекке — преотлично знаком, епископ Альдеккский, второй клирик в стране после кардинала Иберии, он предпочитал, чтобы к нему обращались просто отец Симоэнш, отбрасывая высокопарное и официальное "Ваше преосвященство". Не так давно он был известен совсем иначе, как Симоэнш да Кунья и Куница Симоэнш — предводитель одной из лучших кондотьерских дружин, самой лихой и удачливой от Коибры до Билефельце. Лишь раз фортуна изменила Кунице Симоэншу, во время битвы при Майце его дружину прижали к Ниинским горам, разгромив наголову. В живых чудом остался один да Кунья, которого скорее мертвым нежели живым нашли странствующие монахи ордена святого Каберника. Его выходили, буквально вытащив из Долины мук, и он не пожелал расставаться с ними, полностью отдавшись искусству исцеления страждущих, что довольно удивительно для бывалого кондотьера. Со временем брат Симоэнш осел в Иберии, сделав отличную карьеру в клириканском сообществе и теперь его рассматривали как самого вероятного претендента на кардинальский посох, а в обозримом будущем — и Пресвятой престол и титул Отца Церкви. Второй же — самый заурядный охотник на ведьм, некто вроде рисколома, только по церковным делам. Славные парни, хотя со своими тараканами в голове, но у кого их нет?
— Быть может, молодые люди вместо того, чтобы пялиться на меня, дадут пройти? — мягким голосом поинтересовался отец Симоэнш.
