Дипломная работа по обитателям болота - Черчень Александра (книга регистрации TXT) 📗
— Лель! — возмутилась я, глядя на шута из-под растрепавшейся челки.
— Я тоже рад тебя видеть! — заверил меня приятель и легонько щелкнул по носу. — Не хмурься, госпожа психейлог, тебе это не идет.
Обижаться на фаворита Гудвина у меня-не получалось просто физически. Все, что получалось, — так это простить его вот прямо сразу и расплыться в широкой улыбке. Шут был из той категории, которая или заражала окружающих своим настроением, или… безмерно им же раздражала. Я попадала в число первых.
— Ну да, — беззлобно проворчала я, скинув с плеча наглую конечность и всучив блондину шляпку, попыталась хоть немного привести себя в порядок. — Ты хоть головой убор снимать мог аккуратнее?!
— Не мог, — покачал головой Лельер, с улыбкой глядя на меня. — Ты, когда встрепанная, такая пушистенькая…
— И как я такая пушистенькая теперь на работу пойду?! Кто мне теперь с волосами поможет? — Я заметила, в какой усмешке расплывается лицо шебутного господина Хинсара, от которого выл весь двор, и поспешно сказала: — Свою кандидатуру не предлагай! Мне одного раза хватило.
В прошлый раз, после того как этот гад ни много ни мало искупал меня в фонтане, заплетал меня тоже он. Хорошо хоть фонтан был у нас дома.
В итоге у меня на голове красовалось много-много мелких косичек, которые он сделал с невероятной быстротой, и причем так, что я даже не почувствовала. А стало быть, и размеры подставы осознала, только когда посмотрела в зеркало.
Хуже только потом ругался Ла-Шавоир, который явился на завершающую сценку. Почему-то разобранный вид комнаты, снятой мокрой одежды в углу и меня в домашнем платье, с распущенными волосами, которыми занимался Лель, кикимора очень разозлил.
— И зря ты обижаешься: очень милые вышли тогда косички, — возразил шут, который, видимо, тоже все вспомнил. Потом протянул ладонь и шутливо дернул меня за светлую завитушку. — Но, если ты так решительно против моей кандидатуры, то могу порекомендовать зайти к Айлару! Он должен быть на месте. Насколько я знаю, у достопочтенного Мастера Тиса этим утром планировался разнос нерадивым подчиненным.
Я представила, как прошу Мастера Смерти о такой услуге, и, содрогнувшись, помотала головой.
— А что так? — ехидно спросил Лельер, склонив набок голову и вновь положив руку мне на плечо.
— Художественный беспорядок — это тоже хорошо, так как…
Договорить я не успела. Откуда-то из-за спины Леля раздалось выразительное:
— Кхе-кхе!
Шут обернулся и сделал шаг в сторону, открывая мне обзор.
Картина маслом. На дорожке стоит троица придворных дам из той счастливой группы а-ля «Клуб высоких леди».
Леди эти… заведовали культурной жизнью света. От политики они были далеки, зато диктовали правила придворного этикета и контролировали их соблюдение на балах и прочих светских мероприятиях. Так как официально супруги у Гудвина не было, ведь из-за скрытности правителя подданные даже имени и лица государя не знали, поэтому организацией светских приемов занимались наши матроны.
Шута они по вполне понятным причинам терпеть не могли. Лель им взаимностью не отвечал. Наоборот, при каждом удобном случае так и норовил оказать знаки внимания.
— Милые дамы. — Фаворит правителя лучезарно улыбнулся. — Так рано и такая краса в саду. Притом в тройном размере! Мое сердце не выдержит! Вы и солнце — это слишком много… яда.
«Милые» дамы окинули нас крайне осуждающим взглядом. Я мысленно представила, как мы сейчас смотримся: Лель меня обнимает, и в одной его руке моя шляпа, а я сама — растрепанная и раскрасневшаяся.
Непристойно!
На «мордолицах» блюстительниц нравственности это почти что высветилось.
Пожилая, судя по тому, что перья не блестели, грифона шагнула вперед и, разгладив темные юбки когтистыми, покрытыми шерсткой лапами, сказала:
— Доброе утро, господин Хинсар. И мы счастливы вас видеть… примерно в том же ключе.
— Полагаю, как именно вы мне «рады», предоставляется догадаться мне? — живо заинтересовался синеглазый шут.
— Верно, — сухо кивнула грифона, и темные глаза-бусины нехорошо сверкнули. — У вас это лучше получается. Ну и, собственно, только у вас хватит… непосредственности сказать такое вслух.
М-да… «Непосредственности». Как с ребенком обошлась.
— Леди Летиция, вы, как всегда, тактичны. — Лель едва заметно поклонился.
— А вы, как всегда, прямолинейны и недальновидны, — вернула ему подачу «председательница».
Надо заметить, что среди своих товарок эта дама отличалась умом и… ироничностью, что ли. Пожалуй, только она выходила «сухой и чистой» из споров с шутом. Ну, или они расходились с «боевой ничьей». Больше достойных противников у Леля в том кругу не было. Всем остальным полагалось гордо нести себя… подальше от шута.
— Какое чудесное утро, не так ли? — невинно отметила я, рассчитывая как-то нейтрализовать витающее в воздухе предчувствие скандала.
На заданный таким образом вопрос они должны ответить.
— Да, утро сегодня и правда замечательное, — благосклонно кивнула леди Летиция и, окинув меня долгим взглядом, вопросила: — А вы, как я понимаю, на работу идете, мисс Ла-Шавоир?
— Я Аристова, — немного более резко, чем нужно, сказала я, но, поняв ошибку, мягко закончила: — В первую очередь Аристова…
— Разумеется. — Пернатая грымза одарила меня жутковатой улыбкой и повернулась к своим сопровождающим. — Не так ли, дамы?
Дамы наперебой подтвердили, что утро и правда лучше не придумаешь.
— Госпожа Летиция, мы опаздываем на службу, — тихо сказала нага средних лет, стоящая по правую руку от грифоны. Судя по однотонному узору змеиного хвоста, она была из высокого рода.
— Да, конечно, леди Нио Гар. Мы уже идем. — Матрона подарила ей поощрительный взгляд.
— На службу? — удивленно спросил Лель, с выражением лица «где-то зреет развлечение, а я и не знаю?!».
— Именно. — Его собеседница надменно кивнула. — Так что позвольте откланяться.
— Милые барышни, я, пожалуй, как-нибудь составлю вам компанию, — решил шут.
— При всем уважении… вы не производите впечатления мужчины глубоко верующего или хотя бы ратующего за спасение духовной части своего существа, — несколько пафосно ответила грифона и медленно пошла вперед, обходя нас по широкой дуге.
Когда дамы скрылись из вида, Лель пробормотал:
— Такие выводы… А может, я желаю исправиться?!
— И давно? — ехидно спросила я.
— Ну… только что и возжелал. — Лельер поджал тонкие губы, которые тут же сложились в многообещающую усмешку.
— А может, не надо? — тоскливо вздохнула я.
— Значит, ты желаешь, чтобы я и дальше погружался в пучину греха и разврата?! — ужаснулся светловолосый поганец.
— Лель, Лель… — Я лишь покачала головой, отобрала шляпку и надела на голову, решив, что волосами займусь у себя в кабинете. — Я пойду. Удачного дня тебе!
— И тебе. — Паяц его величества махнул рукой и энергичной походкой направился вниз по дорожке. Хорошо хоть, не в ту же сторону, куда удалились высокие леди.
Я тоже развернулась и двинулась наверх.
Меня ждала работа. И много-много сюрпризов.
Через пятнадцать минут я уже вставляла последнюю шпильку в пучок на затылке, а после проверила, хорошо ли держится резинка на тугой косе, которая сейчас достигала середины спины.
Ну… все вроде в порядке.
Спрятала щетку для волос в шкафчике, закрыла его и развернулась к своему рабочему столу, окидывая его задумчивым взглядом. Книжечки, тетрадочки, схемки и папочки — мои попытки получить как можно больше знаний в сжатые сроки и как-то их систематизировать. Были ещё смелые идеи провести параллели с методиками моего мира, что я и пыталась начать делать.
Уж в чем, а в «материале для опытов» мне не отказывают. Как бы цинично это ни звучало.
Села и, порывшись в сумке, выложила из нее блокнот и свою родненькую шариковую ручку. Местные перьевые, конечно, были удобными, но своя — это своя. Кусочек прошлого. Тот самый случай, когда «мелочь, а приятно».
