Джагала - Браст Стивен (книги бесплатно полные версии TXT) 📗

Я рассмеялся.

– Ну надо же, назвать город – Бурз! note 1

– Наверное, запах при изготовлении бумаги тот еще.

– Наверное, – проговорил я.

Городок Бурз с бумажной фабрикой и дурным запахом, где, возможно, родилась моя мать. А у меня как раз нет иных дел, кроме как держаться подальше от лап джарегов. Отправиться на Восток, на историческую родину – весьма удачный ход. Во-первых, драгаэрянин будет там еще заметнее, чем я среди драгаэрян. Во-вторых, в моем случае в ход пойдет Морганти, а в стране колдунов такое оружие буквально кричит «вот оно я» почти на четверть мили. Существуют особые ножны, скрывающие проявления этого клинка от волшебников; точно знаю, сам пользовался. Но даже если возможно создать ножны, скрывающие психическое излучение, какие ощущает колдун, джареги вряд ли знают, как к подобному делу подобраться. Вообще сомневаюсь, что им придет в голову такая необходимость.

На Востоке мне безопаснее, без вопросов.

И я могу отыскать семью матери.

Разговор свернул на иные темы и я не сказал деду, что намерен отправиться на Восток; но затем в течение нескольких дней я получил несколько лекций, в той же манере, которую так хорошо помнил по урокам Искусства: о восточных обычаях, о политическом устройстве Фенарио, о культуре. Дед говорил по-фенариански и требовал от меня того же. Он постоянно придирался к моему произношению, а к акценту – вдвойне.

Гильдии и ковены.

Мы уделили немало времени вопросу о гильдиях и ковенах, и очень хорошо, потому что… Стоп, не буду забегать вперед. Но кое о чем расскажу сейчас, просто чтобы позже вы поняли. Ну, поняли так же, как я, то есть не очень хорошо.

Гильдии, объяснил дед, это для ремесел – они что-то вроде средства защиты ремесленников от торговцев, которые посредничают при продаже их товара. В иных краях Фенарио ремесленники сами стоят у прилавка, и там гильдий мало. В других же краях гильдии перекрывают огромные области (ну, сравнительно огромные; по моим меркам, Фенарио – королевство невеликое).

И почти в каждом городке, сколь бы невелик он ни был, есть свой ковен

– иногда его членов знают все и каждый, но чаще нет. Ковен – что-то вроде гильдии для колдунов, иногда он собирает их общие силы для неких чар, а иногда – просто угрожает пустить в ход колдовство, дабы соблюсти интересы своих членов.

– А все колдуны – члены ковена? – спросил я.

– Владимир, в Фенарио колдуны… ну, в общем, почти каждый крестьянин знает одно-два простеньких заклинания.

– Тогда кто входит в ковен?

– Те, кто по-настоящему пользуется Искусством. Многие берут плату за свои услуги. И еще те, кто собирает и готовит растения.

– Как ты. Ты бы там был в ковене.

Дед кивнул.

– Иногда особого выбора нет. Тех, кто в ковен не входит, хотя должны бы… – Он предоставил моему воображению самостоятельно решить, что ковен сотворит с персоной, которая ему не по нраву.

– А бывает когда-нибудь два ковена или больше? – спросил я.

– Очень недолго.

Гильдии и ковены, ковены и гильдии. О да, хорошо, что он выкроил время и кое-что объяснил мне.

Пропустим еще сколько-то там бренди и обедов. Наконец, наступил день после Весеннего Равноденствия, когда я обнял деда и попрощался.

В общем, так я и очутился на перевале Саэстара, оглядываясь на будущее и глядя в прошлое. Где-то там, внизу, лежал предел Империи и граница Фенарио, страны невежества и знаний, суеверий и науки. Ну ладно, может, «наука» не совсем то слово. С другой стороны – когда суеверия сбываются, как это назвать?

Я начал спуск; Лойош сидел на моем правом плече, Ротса на левом.

Часть вторая. Апоптера

1.

Горы сменились лесом настолько плавно, что я не понял, когда именно я наконец спустился с гор, даже после того, как повернул на север. Это при том, что они стеной нависали слева. Но наконец, я убедился, что больше уже не спускаюсь, а через какое-то время не могло быть никаких сомнений, что я нахожусь в самой чащобе, где неведомые мне деревья росли так тесно, что иной раз я с трудом между ними протискивался, а ветви склонялись так низко, что я вынужден был пригибаться, дабы сохранить физиономию в целости. Жуть.

Я повернул на север; стало легче, в лесу время от времени попадались поляны, хотя на этих полянах я видел Горнило, от которого болели глаза.

Не люблю лес. Я ненавижу деревья, я ненавижу кусты, мне категорически не нравятся тропинки, которые все время либо ведут совсем не туда, куда нужно, либо просто пропадают, не предоставив никаких объяснений и указателей. Когда я управлял территорией от имени Дома Джарега, позволь кто-либо из моих людей себе подобное поведение – я немедля приказал бы переломать ему ноги.

В Пуште всегда хороший круговой обзор, надо лишь поглядывать, что там такое движется в траве. В горах – по крайней мере, в тех горах, где бывал я – видно на несколько миль как минимум в двух направлениях. В городе, быть может, так далеко и не заглянешь, но всегда можно прикинуть, где в состоянии притаиться тот, кто задумал причинить мне вред. А в лесу только деревья и видны, что угодно может ударить откуда угодно; я ни на миг не мог расслабиться. Спать – сущая мука. Спустившись с гор, я три ночи провел в лесу, и толком глаз не сомкнул. И это при том, что меня сторожили Лойош и Ротса. Все время на нервах. Когда я стану властелином мира, непременно устрою постоялые дворы у каждой тропинки. Если бы не Лойош и не возникающие изредка в поле зрения горы, я бы точно заблудился.

Я миновал несколько родников и ручьев. Один из них намеревался вскоре стать рекой, он жутко спешил, а течение было невероятно сильным для потока глубиной в фут и шириной футов в десять. Что ж, пусть его спешит дальше.

Нервничал я постоянно, однако никакой настоящей опасности вокруг, насколько мне известно, все-таки не имелось (хотя, говорят, в этих лесах охотятся дзуры). Я прошел, и хватит об этом. Деревья уменьшились и стали расти реже, трава меж ними воспряла, там и сям в пейзаже возникали здоровенные угловатые глыбы, словно горы вторгались на чужую территорию.

«Ну, кажется, мы неплохо движемся, Лойош – для тех, кто идет вслепую.»

«Это точно, босс. И лишь скромность удерживает меня от уточнения, как мы это совершили.»