Джинн и воины-дьяволы - Керр Филипп (версия книг .TXT) 📗
Миссис Трамп все это ужасно смущало. Но она кое-как мирилась со странным состоянием и поведением мистера Гонта, поскольку верила брату хозяйки, мистеру Нимроду. Раз уж он сказал, что хозяин страдает редкой, но обратимой генетической болезнью, значит, так оно и есть. Главное, что к ним скоро прибудет сестра-сиделка и миссис Трамп больше не придется ухаживать за стариком. Вообще она проработала в доме 7 на Восточной 77-й улице много лет и к странностям привыкла. Если честно, у Гонгов вечно случались всякие удивительные вещи, и она давно перестала обращать на них внимание.
Однако день шел за днем… И однажды вечером миссис Трамп сказала:
— Что-то она долго едет, эта ваша сиделка. Еще один такой денек, как сегодня, — и сиделка понадобится мне самой.
Ее слова, как ни странно, оказались пророческими.
На следующее утро мистер Гонт случайно задел жемчужные бусы, которые миссис Трамп обожала, никогда не снимала и носила всегда, даже под фартуком и халатом, — когда готовила, пылесосила или вытирала пыль. Миссис Трамп исползала на коленках всю спальню и нашла почти все жемчужины. Но три шарика закатились под дверь, да так и остались лежать на площадке у лестницы. Не прошло и нескольких минут, как миссис Трамп наступила на них, поскользнулась и пролетела вниз целый лестничный марш. Грохот был такой, словно рухнул дом.
Джон и Филиппа выскочили из своих комнат как ошпаренные и обнаружили миссис Трамп без сознания на полу. Нимрод вызвал «скорую помощь», и прибывшие санитары увезли бедняжку в больницу Килдэра на соседнюю 78-ю улицу, где ей без промедления сделали операцию. Но и после операции она все никак не приходила в себя.
Когда хирург, доктор Сол Хадсон, вышел к Нимроду и близнецам, лицо его было мрачнее тучи. С таким лицом впору ходить по кладбищу, а не общаться с родственниками больных. Ничего доброго это не предвещало.
— Мы сделали все, что могли. Боюсь, остальное не в наших силах, — сказал он. — Время покажет, станет ли ее организм бороться за жизнь. Пока она не реагирует ни на какие внешние раздражители. Чем дольше она пробудет без сознания, тем больше оснований для беспокойства. Очень сожалею, но ничего более утешительного сообщить пока не могу.
— А можно ее увидеть, доктор Хадсон? — спросил Джон.
— Конечно.
Хирург провел их к кровати миссис Трамп. Голова ее была в бинтах, лицо — землисто-пепельного цвета. Она лежала в отдельной палате, причем вид из окна открывался прямо на садик во дворе дома Гонтов. Ни близнецы, ни Нимрод не могли произнести ни слова.
— Все-таки хорошо, что отсюда виден наш дом, — наконец произнесла Филиппа. — Миссис Трамп была бы рада.
— Да, наверняка, — кивнул Нимрод.
— А мы ничем не можем ей помочь? — спросил его Джон. — Джинн-сила не сработает?
— Боюсь, что нет, — сказал Нимрод. — Да я и не знаю, как тут подступиться. Работа мозга очень сложна, и джинн никогда не следует в нее вмешиваться. Иначе получаются чудища. Этакие Франкенштейны.
— Жаль, что здесь нет мамы… — вздохнула Филиппа и тут же виновато улыбнулась Нимроду. — Нет, не думай, ты отлично со всем справляешься. Не сомневайся. Просто я очень скучаю по маме. И мне было бы легче, будь она рядом.
— Запали мою лампу! Еще бы! — воскликнул Нимрод. — Моя сестра, то есть ваша мама, — совершенно уникальная женщина.
Близнецы не отходили от постели миссис Трамп, держали ее за руки, пытались с ней разговаривать. Но она не приходила в сознание. Нимрод тоже остался с племянниками в больничной палате. Он всячески их ободрял, высказывал обнадеживающие прогнозы, обещал им скорое и полное выздоровление миссис Трамп. Но и он, и дети в глубине души понимали, что для оптимизма никаких оснований нет. Наконец Джон встал и подошел к окну. За небольшим больничным садиком и их собственным задним двором в их доме, а еще точнее — в отцовской спальне мелькнула тень. А пару секунд спустя в окне этажом ниже появился мужской силуэт.
— Странно, — пробормотал Джон.
Нимрод вмиг оказался у окна.
— Ты что-то увидел?
— Что-то или кого-то, — ответил Джон. — Но дома никого, кроме папы, нет. Разве что Монти.
Монти была кошечкой, причем совершенно особенной, поскольку родилась она человеком — женщиной по имени Монтана Негодий. В кошку ее не так давно превратила миссис Гонт.
— Но папа не встает. А Монти выглядит совсем иначе, — добавил Джон.
— Только бы там ничего не случилось! — встревожилась Филиппа. — Новых неприятностей я не выдержу.
— Пойдемте-ка все домой, — сказал Нимрод. — Здесь от нас все равно толку мало.
Глава 2
Ссора из-за уха
К счастью, дома их ждали не новые беды, а мистер Джалобин собственной персоной. Он уже вовсю орудовал на кухне: чистил столовое серебро и готовил чай. После одного давнего, но рокового случая Джалобин много лет был однорук. Впрочем, не так давно он обзавелся второй рукой и с тех пор повадился делать два дела одновременно: сейчас, например, он обнял разом обоих детей, прижав их к своему необъятному животу.
— Я прилетел из Лондона еще утром, — объяснил он. — Прихожу, а входная дверь не заперта. Так что я, никого не беспокоя, попал в дом и сразу занялся делом. Сами видите.
Близнецы были в восторге. Ведь к ним приехал Джалобин! Пускай он — самый ворчливый дворецкий на свете, но почему-то в его присутствии детям всегда становилось теплее и веселее.
— Рад видеть вас, ребятня! — громко сказал он со своим неистребимым манчестерским акцентом. — Слышь, чего говорю… Рад видеть вас снова. Хотя привели меня сюда не самые радостные обстоятельства. Невезучие вы какие-то, вот что я вам скажу! Одна напасть за другой. Впору лавку ужасов открывать.
Близнецы чуть не расплакались. Джалобин сыпал соль на их израненные души. И все-таки они не обижались на дворецкого. Они знали, что, хотя он не всегда думает, прежде чем говорит, сердце у него добрейшее. А это самое главное.
— Говорят, Бог троицу любит, — сказал он. — Надеюсь, что это верно, поскольку три беды с вами уже стряслись, и, стало быть, больше не предвидится. Слышите, я надеюсь, что это — конец ваших бед. И что эти беды не заразны. Потому что мне и своих неприятностей хватает.
— Джалобин, пора заткнуться, — сказал Нимрод.
Филиппа невесело улыбнулась и обняла Джалобина покрепче, надеясь остановить этот безудержный словесный поток.
— Спасибо, что приехали, мистер Джалобин, — сказала Филиппа.
— Не за что, мисс Филиппа, — ответил он. — Мне все равно было особенно нечего делать. Да и парни из «Сити» играют в этом сезоне из рук вон плохо.
Джалобин болел исключительно за «Манчестер-Сити» — футбольную команду из его родного города.
— Узнаю старину Джалобина, — усмехнулся Джон.
Несколько минут спустя кто-то позвонил в дверь. Джалобин, как и подобает настоящему дворецкому, тут же снял фартук, надел свой форменный китель и плавным торжественным шагом отправился открывать.
— Вас желает видеть дама, — объявил он, вплывая обратно. — Американка, несколько необычного вида. Она утверждает, что ее здесь ждут. Ее зовут мисс Марион Моррисон.
— Проводите даму в библиотеку, — велел Нимрод.
Марион Моррисон и вправду выглядела странновато. Высоченная, толстая старуха с хриплым голосом и серыми глазками-бусинками, которыми она умела смотреть одновременно в разные стороны. Ее короткие, седые с рыжинкой волосы походили на заржавевшую проволочную мочалку. Дама была в красной рубашке, коричневых штанах и кожаном жилете; довершали картину ковбойские ботинки. В одной руке она держала огромный бутерброд с фасолью, а в другой — кружку исходящего паром черного кофе.
— Всем привет! Вы, наверно, Нимрод, — Деловито сказала она, гладя одним глазом на близнецов. — А вы, должно быть, Джон и Филиппа Гонт, — бросила она близнецам, кося другим глазом на Нимрода. — Я о вас много слышала, ребята. Причем хорошего. — Шумно отхлебнув кофе, она добавила: — Устроила себе ужин на скорую руку. Надеюсь, не возражаете. А то я весь день верхом на смерче путешествовала и что-то подустала.
